Марк Уральский - Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

На самом же деле причиной появления новых изданий являлось изменение мировоззрения Дофина, в чем, видимо, немалую роль сыграл бывший «нововременец» (1892–1899) Александр Валентинович Амфитеатров, стоявший к тому времени уже на весьма «левых» позициях [256]. Вот что пишет на сей счет одна и свидетелей времени:

Амфитеатров <���был> влиятельным сотрудником газеты «Русь», которую издавал в Петербурге Алексей Суворин сын хозяина «Нового времени». Родство с этим «одиозным органом», как чаще всего величали эту газету, было невыгодно для новой газеты, хотя она велась в другом духе и всецело поддерживала конституционные идеи. Амфитеатров, правая рука Алексея Суворина, старался втянуть сотрудников слева, имена и писания которых заставят забыть, что Суворин сын своего отца.

Характер у сына был иной, чем у отца. У него не было ни отцовской решительности, ни его чутья и таланта. Трудно было понять, в чем он разделял, в чем не разделял взглядов своего отца. Мысли у него были сумбурные, в политике он был человек невежественный. Он все расспрашивал меня, есть ли разница между с<���оциал>-д<���емократами> и с<���оциалистами>-р<���еволюционерами> и если есть, то в чем она состоит? Между тем обе партии уже занимали большое место в общественной жизни, открыто, и печатно, и устно, излагали свои программы, вели пропаганду, выступали на собраниях. А Суворин все еще не знал, кто они такие. Но это не мешало ему быть приятным, покладистым редактором. Это чего-нибудь да стоит [ТЫРКОВА-ВИЛЬЯМС. С. 372–374].

Во время Гражданской войны А. А. Суворин участвовал в 1-ом белогвардейском Кубанском походе и в 1919 г. выпустил книгу с резкой критикой Добровольческой армии, после чего был из нее изгнан и уехал в Югославию. Там, в Белграде, его сводный брат Михаил Алексеевич Суворин возобновил печатание газеты «Новое время», ставшей типичным профашистским изданием с традиционно выраженным антисемитским уклоном [ШУМИХИН]. Но А. А. Суворин, к тому времени уже придерживавшийся иных взглядов, в газете своего сводного брата, по всей видимости, не прижился.

В эмиграции А. А. Суворин материально очень нуждался. По ложному доносу издателя одной из своих книг о лечебном голодании [257], не желавшем платить авторский гонорар эмигранту, был посажен без суда и следствия в тюрьму. В тюрьме А. А. Суворин начал курс голодания, чтобы «помолодеть, обновить свои стареющие силы». На 35-м дне голодания ему была дана возможность защищать самого себя в суде. Он выиграл процесс, но продолжил свой курс голодания до 42 дней. Результаты были поразительными и получили широкую огласку, после чего А. А. Суворин развернул активную деятельность по пропаганде своего метода лечения голоданием. Он переписывался с десятью тысячами читателей, которые с помощью голода по его методике самостоятельно лечились от самых разнообразных заболеваний [МАЛАХОВ]. В середине 1930-х гг. А. А. Суворин поселился в Париже, где продолжал активно популяризовать свои теории. В 1936 г. он, в частности, выступал с публичными лекциями о лечении без лекарств. Умер А. А. Суворин, отравившись в номере одного из парижских отелей светильным газом.

Поначалу у Антона Чехова сложились очень хорошие отношения с Дофином, они вели переписку [258], а в конце июля 1888 года вместе отправились в путешествие на Кавказ. Однако Чехова все больше и больше стало раздражать жидоедство Суворина-младшего, которое он демонстрировал не только в газете — так сказать, по соображениям «идейного порядка», но и личной переписке, где им, в противовес Чехову, высказывается твердое мнение о необходимости ограничение «жидов» в гражданских правах. Ниже приводится два письма Дофина: одно, содержащее обвинения евреев в трудностях, с которыми под его чутким руководством сталкивается «Новое время», вкупе с прямым указание на «ожидовление» в родственном плане всех ведущих сотрудников суворинской газеты [259]; второе, в своей основной части, — которая и цитируется, посвященное взглядам Суворина-младшего на национальо-религиозную ситуацию в Российской империи и «еврейский вопрос» в частности.

Где-то в районе 20 августа 1888 г., находясь еще в Сумах:

Чехов послал Сувориным вырезку из «Новостей», 1888, № 223, 14 августа. В этом номере напечатаны «Письма в редакцию»: I. Открытое письмо В. П. Буренину Ф. Павленкова (Павленков защищал В. В. Стасова и обличал Буренина в передержках, которые он допустил в цитатах из стихотворений А. С. Пушкина). II. «Истинно русская газета (Стороннее заявление)», за подписью: Русский. Автор ставил вопрос о том, как это случилось, что «Новое время», присваивающее себе монополию «истинно русского» направления и ввиду этого систематически глумящееся над зловредным еврейским племенем, само сделалось жертвой «еврейской эксплуатации», тесно породнившись, в лице своих сотрудников, с тем же «позорным племенем» [ЧПСП. Т.2. С. 530].

А. А. Суворин ответил ему 25 августа 1888 г.:

За Вашу любезную присылку благодарю весьма и весьма, хотя с превосходной по своему остроумию и находчивости выходкой «Новостей» я познакомился еще дней пять назад, поздно ночью при свете спички прочитал обрывок 90-столбцового лапсердака [260]в одном из Алуштинских клозетов, — я только что вернулся с отцом из краткого объезда южного берега Крыма. Тогда признаюсь, возмутился я страшно и даже почувствовал оскорбление. Мерзавец (я так говорил себе) смеет врать, что воспитатель у моих братьев еврей, что жидовские качества так облюбованы в русской семье, что нанят даже жид специалист для преподавания их детям. Мои братья в руках воспитателя жида! [261]‹…›. Изо всего этого Вы можете видеть что в словах «Новостей» есть — иначе я бы так не сердился конечно — доля правды, и вот она. Зимой 1880–81 года учителем-репетитором у моих братьев был действительно еврей Левенсон (а не Розенблюм — из двух этих фамилий последняя, кажется, все-таки жидоватее.) Кто его рекомендовал нам, я уж не помню, но человек он оказался недурной и простой и мы с ним как-то примирились. Какого он был сорта Вы можете видеть из того, что я каждый день и иной раз до 5 часов утра спорил с ним об еврейском вопросе и не раздражался при том, так же как и он. Перед весной 1881 г. мои братья на уроке (он жил у нас, но к братьям заходил только на урок) рассказали ему какой-то еврейский анекдот, забыв или, может быть, даже не зная наверно, что он еврей. Левинсон пожаловался отцу, говорил ему о своем стесненном положении, не позволяющем ему отказаться от урока, просил что-то «сказать» братьям и когда нашел другой урок, то ушел от нас, но потом не раз бывал у меня и даже занял у Ал. Петр. <���Коломнина> [262]500 руб. на то, чтобы готовиться к диссертации не мыкаясь в погоне за куском хлеба. Извините за эти подробности, но из них и из всей этой истории Вы видите, чем дарит всякое сближение с этим народцем. В газете у нас пишут несколько лиц, если не прямые евреи, то «из евреев», и каждый из этих господ обошелся газете в крупную и непременно скандальную неприятность. Как бы ни нашумел русский, деяние его не примет той гласности и не будет иметь того специфически жидоватого дрянного оттенка, как истории рецензента «Нового времени» побитого оклеветанною им проституткой («дело Гомберга»), репортера, сообщившего об изъятии пробы с «обновленной» монеты, и устроившего миллионный гешефт приволжским евреям (Гольдштейн [263]), писателя, врущего на Тургенева и с улыбкой признающегося друзьям по ресторану, что он действительно наврал на Тургенева. Но что это конечно штука совсем невинная, да и что <���там> еще наврет на него Павловский [264]. «Походы» Нотовича [265]на чужие деньги ‹…› я оставляю в стороне — их можно рассказывать только стихами. Буренин, Скальковский [266], Житель — конечно тоже не могут радоваться своему родству с жидами. Дочь Буренина, вышедшая за еврея с торопливостью и назойливостью довольно частой у очень молодых девушек, еще в первой своей беременности (а у евреев это значит очень скоро после свадьбы) была употреблена своим мужем как орудие в мошеннической проделке, в которой ‹…› супруг-еврей ‹…› хотел пошутить с именем моего отца и получить на этот 1000 р<���у-блей>, что ему не удалось, но он не перестал бывать у нас. Теперь над ним ведется следствие сразу по пяти проделкам уголовно-мошеннического характера и в его полной виновности не сомневается даже сам Буренин, почему-то считающий его не за еврея, а за голландца. Сестра Скальковского за Бертенсоном [267]— женщина несчастная, брошенная мужем с тем грубым пренебрежением и наглостью, которая возмущает всякого, кто на улицах, в театре, всюду видит счастье, которым г. Бертенсон — откормленная еврейская фигурка — наслаждается так открыто. В раздорах Жителя с его еврейкой-женой судья один Бог, но они не увеличивают собою мира и счастья на земле. Еврейство Гея [268]— такой вздор, но кончаю — и без того конечно много. В этой выходке «Новостей» я вижу две специфически еврейские черты — в первых подпись — русский — каким премированным жидом надо быть, чтобы под этой нахальной и узколичной заметкой, даже не уверенной в истине своей клеветы, поставить подпись — Русский! Второе только один еврей, задержавшийся в пронырстве, может колоть другим глаза близостью со своим же братом — жидом, и рядом придавать особенный вес и значение собратьям, над которыми еще вчера сам старался потешиться, и рисковать тем, что в ответ ему этих самых людей назовут действительно проходимцами грязными и тяжелыми для газеты. Я пишу бранные слова, но не придаю им значения ругани, поэтому не возмутитесь ими, — это слова почти иносказательные. Вот Вам одно определение нововременца. Читали ли Вы «Русскую мысль». Там есть интересные для Вас полторы страницы.‹…› Сюда приехал Ал. Петр. (Коломнин), было суток двое специально денежных разговоров о постройке и расходах на петербургский дом и здешнюю дачу и к этим расходам я не могу прибавить еще и от себя несколько тысяч, подожду времени более ясного, тем более, что глядя на зиму, прямой думы и забыть об имении нет. Всего вам лучшего. Ваш А. Суворин.