Марк Уральский - Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Недоволен был Горький и бытовым поведением своих друзей-приятелей у него в гостях. В своем письме И. П. Ладыжникову около 22 мая (4 июня) 1907 года он с возмущением описывает их выходки:

Андреев напился и наскандалил здесь на всю Италию, чорт его дери! Оттого он и сбежал столь скоропалительно. Кого-то столкнул в воду и вообще — поддержал честь культурного человека и русского писателя. Ах, дьяволы… Василий Федоров — должно быть, «от нервов», — вел себя здесь тоже в высшей степени нахально, скот. Они тут, пьяные, ходили и орали — «пей за здоровье Горького, мы платим!» В доме у нас В<���асилий> Ф<���едоров> возмутил против себя всю прислугу, на своей квартире — хозяина-попа и всех сродников его, уехал тайно, не заплатив денег, задержали его жену… вообще чорт знает что за каша! И за всю эту канитель нам приходится отдуваться [ГОРЬКИЙ (II). Т. 6. С. 53].

На Капри Рутенберг начал писать воспоминания о «деле Гапона». В одном из примечаний он отмечал [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 65–75]:

«Относительно публикования рукописи просил Г<���орького> взять на себя сношения с издателем, а вырученные деньги, за покрытием расходов, прислать ЦК. Рукопись не была тогда опубликована, так как издатель потребовал от меня дополнить ее. А меня брал ужас не только писать, но даже думать об этом деле. На этой почве у меня вышло недоразумение с Г<���орьки>м, который, очевидно, не совсем ясно представлял себе мое тогдашнее душевное состояние».

Издателем, о котором пишет Рутенберг, должен был стать И. П. Ладыжников, владелец берлинского «Bühnen und Buchverlag rus-sischen Autoren J. Ladyschnikow», специализировавшегося на выпуске марксистской литературы, а также сочинений Горького и писателей его круга (группа «Знание»). Многие годы связанный с Ладыжниковым деловыми и дружескими узами, Горький, рассчитывая опубликовать воспоминания Рутенберга, предполагал дополнить общественный скандал, разразившийся в связи с разоблачением Азефа, новыми фактами. В письме Ладыжникову от 25 января/7 февраля 1909 г. он об этом пишет прямо <���…>:

«Дело Азефа должно разгореться в большой скандалище. На днях в него вступит известное Вам лицо, связанное с делом Гапона»

Принимая в подготовке этого «скандалища» нетерпеливое участие, Горький еще за два без малого года до этого, 15 (28) марта 1907 г., предупреждал Ладыжникова:

На днях я вышлю Вам рукопись Рутенберга «Предательство и смерть попа Гапона». Пока держите это в секрете — история большая и громкая.

Однако Рутенберг в то время был слишком психически подавлен и измучен, чтобы работать над книгой, о чем горький сообщал Ладыжникову, извиняясь, что заварил всю эту кашу с публикацией рутенберговской книги:

Горький — Ладыжникову около 3 (16) апреля 1907 г.

Считаю нужным сказать, что брат М<���арии> Ф<���едоровны> — человек, на мой взгляд, нервнобольной, он слишком измучен своим положением. В записке, посланной Вам с ним, мне неудобно было сказать это, а предупредить Вас о некоторой ненормальности его психики — следовало. Боюсь, что Вам с ним будет тяжело [ГОРЬКИЙ (III), Т. 6. С. 42].

около 23 мая/5 июня 1907 г.

Возвратился Василий, он совершенно невменяемый субъект, чорт бы его побрал! Мне просто неловко пред Вами и Р<���оманом> П<���етровичем> за то, что я связал Вас с ним, это какая-то дикая башка, в которой совершенно нет логики. Я готов рекомендовать Вам послать его ко всем чертям с его капризами, которые, на мой взгляд, страшно путают его задачу [ГОРЬКИЙ (III), Т. 6. С. 54].

Однако, справившись со своими душевными проблемами, Рутенберг все же дописал свою книгу.

«Дело Гапона» [301] Рутенберг П. Дело Гапона // Былое: Сборник по истории русского освободительного движения. — 1909. — № 11/12 (Июль-август). С. 29–115. <���…> впервые было напечатано в «Былом» В. Л. Бурцева. Мы не знаем, как рутенберговская рукопись попала к нему, однако едва ли есть основания для решительного утверждения о том, что она была напечатана «стараниями Горького». <���…> Покинув Капри и поселившись сначала в Генуе, а затем, осенью 1910 г., в Милане, Рутенберг продолжал оставаться с Горьким в тесном контакте. Последнего глубоко интересовало драматическое развитие событий, связанных с разоблачением провокаторской деятельности Азефа, которым занимались <���тогда активные деятели партии эсеров — М.У>. <���…> Рутенберг, для которого было крайне важно мнение Горького, как следует вести себя в новой ситуации востребованности его свидетельских показаний, писал ему 3 мая 1911 г.:

«Получил от В. К. Агафонова экземпляр „Заключений“ и письмо, в котором сообщает, что его группа (не помню, как называется; эта та группа, которая затеяла следствие по делу Аз<���ефа>), постановила опубликовать по этому поводу имеющиеся у нее материалы. Предлагает мне напечатать все, что хочу и в каком виде хочу. Мне интересно бы с Вами посоветоваться: моя заметка неизбежно вызовет полемику со стороны бывшего ЦК, полезную для выяснения дела Г<���апона>, но вредную для моих теперешних дел».

Горький отвечал на это письмо (3 (16) мая 1911 г.):

«А <���…> делишки скандальные и унижающие — Вас и других людей, заслуживающих уважения, — оставьте для тех, кому они сродны и кто только в их сфере и может жить. Вам пора с этим кончить, если Вы хотите работать серьезно, вводить же себя в новый скандал, трепаться в новой <���буре всяких> склоке агонизирующих репутаций — не следовало бы. Если Вы думаете, что дело идет о чести партии — это ошибка, <���дело проще: X, Z, S, Y натворили — партия, принцип <���…> пребудут незыблемы, как бы люди не искажали их, <���…> люди — смертны, идеи — вечны, и это надо помнить, а Вам — особенно, Вам — особенно потому, что Вы человек способностей недюжинных, и Вы в состоянии возродить честь партии Вашей личной работой положительного характера. То же, что я <���…> могу сделать, я должен сделать. Выполнение долга — волевой акт. Вы над этим подумайте, дабы ясно видеть, куда, к чему влечет Вас Ваша воля».

Постепенно избавляясь от душевной травмы <���…> Рутенберг много сил и времени отдавал проблемам угольной промышленности. <���…> … свои попытки поспособствовать заключению русско-итальянского соглашения на экспорт донбасского угля в Италию, которые ни к чему не привели, Рутенберг описал в статье «Как устанавливаются международные связи», опубликованной в журнале «Современник» (1911. № 10. С. 306–19). По всей вероятности, статья была подготовлена к печати по внушению Горького, внимательно следившего за угольными делами, а может быть, даже заказана им. Об этом, в частности, свидетельствует то, о чем Рутенберг сообщал Горькому в <���…> письме от 3 мая 1911 г.:

«Послал Вам 1) словарь итальянских синонимов 2) устав русско-итальянской торговой палаты и 3) труд экстренного съезда юж-но-русских горнопромышленников. Пришлю или привезу еще другие материалы, которые дадут Вам возможность составить представление об этой промышленной организации. Вчера получил через консульство ответы на мои запросы министерству торговли и промышленности (русскому), посланные мною в октябре п<���рошлого> г<���ода>. Добросовестность несомненная, хотя и запоздалая. Любопытны приложенные ответы русских судоходчиков: „фрахты заграничных арматор всегда будут ниже русских“ и „цены русских курных углей в Италии будут всегда выше английских“ (ввиду дороговизны русских фрахтов). Шутники, а не промышленники».