Марк Уральский - Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Примерно в это же время Рутенберг оказался близок и полезен Горькому то ли в реорганизации издательства «Знание», которое тот задумал в период его наивысшего кризиса (1908–11), то ли в некоем совместном итало-русском издательском проекте. Помимо привлечения к работе издательства новых талантливых авторов, Горький мечтал о печатном органе подлинно либерального толка — ни один из легально выходивших в России журналов его не удовлетворял. (Напомним, что собственный журнал — «Летопись» — он начнет издавать лишь спустя несколько лет.) В этих начинаниях писатель был не одинок и имел помощников, например И. Бунина <���…>. Как вытекает из его переписки с Рутенбергом итальянского периода, последний также входил в круг людей, участвовавших в осуществлении горьковских издательских планов, а в каком — то смысле даже являлся их инициатором. Именно он привлек к этому проекту местных социалистов <���…>. <���…> Окончательно итало — русское издательство, носившее характер совместного предприятия с Обществом итальянских писателей, было сформировано в марте 1913 г. <���…> Это было начало практического осуществления широкой программы деятельности созданного тогда же Русско-итальянского общества для взаимного ознакомления обоих народов с жизнью, бытом и литературой России и Италии <���…>. Рутенберг продолжал играть в этом предприятии одну из «первых скрипок», занимаясь издательской деятельностью вплоть до Первой мировой войны. <���…> Однако Первая мировая война не позволила воплотить этот замысел, как и вообще резко изменила характер деятельности Рутенберга и его жизненные планы [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 65–75].

Между тем издательская деятельность отнюдь не была основной для Рутенберга. Выпускник Ст. — Петербургского Технологического института он успешно работал в Северной Италии инженером и специализировался в области ирригации и гидротехники. В эти годы Рутенберг изобрёл новую систему строительства плотин для гидроэлектростанций, которая затем была внедрена им в Эрец-Исраэль. В апреле 1915 года он знакомится с В. Жаботинским, едет вместе с ним хлопотать о создании Еврейского легиона. Идейное лидерство Рутенберга в деле с Еврейским легионом подчеркивают и биографы Жаботинского. Один из них пишет [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 80]:

Находясь в Италии, Рутенберг пришел к мысли о необходимости еврейского участия в войне раньше Жаботинского, то есть до вступления в войну Турции. Рутенберг считал, что так можно добиться двух целей: во-первых, повлиять на еврейское общественное мнение в пользу союзников (тогда Великобритания и Франция в свою очередь окажут давление на Россию); во-вторых, реализовать после победы союзников еврейские национальные надежды в Палестине.

В том же 1915 году Рутенберг создал в Италии сионистское общество «Про кауза эбраика» («В защиту еврейства»), которое должно было отстаивать интересы еврейского народа после войны. За десятилетие своего пребывания в Европе Петр Рутенберг из авторитетного русского социалиста-эмигранта превратился крупного международного политика-сиониста.

Рутенберг обладал перед Жаботинским тем немалым преимуществом, что был известен в Европе как революционер-социалист, борец с царским режимом — отсюда поддержка его французскими социалистами, входившими в правительство <���…>. Знаком Рутенберг был также с одним из основателей французской Рабочей партии Жюлем Гедом (наст, фамилия Базиль; 1845–1922) <���…>. После начала войны до октября 1915 г. Гед занимал пост министра иностранных дел. <���…> Мы не знаем, о каких конкретно demarches Рутенберга идет речь в <���переписке Ж. Геда >, но важен сам по себе факт имевшейся у него возможности их устраивать в присутствии министров крупнейших европейских держав. <���…> В руках Рутенберга имел<���ись> <���…> рекомендательные письма, открывающие двери правителей Европы. Где по социалистическим, а где — по еврейским каналам (прежде всего через барона Э. Ротшильда) он сумел взобраться на самую вершину европейской политической пирамиды, встречаться и иметь дело не с второстепенными фигурами, а с теми, кто непосредственно или за кулисами официальной политики определял развитие европейской и мировой истории [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 80].

В феврале 1917 года царский режим в России пал. Рутенберг, находившийся в это время в США, где занимался реализацией сионистских проектов, связанных с Еврейским легионом, был одним из многих эмигрантов, приветствовавших революцию и пожелавших немедленно вернуться в Россию.

…идея Еврейского легиона, в разных видах уже воплощенная, отходила перед Рутенбергом на задний план, уступая место куда более грандиозному и дерзновенному в его глазах проекту — дарования свободы и равенства евреям России. Его, без сомнения, уже увлекла та цепная реакция, которая должна была за этим последовать. Идеал революционера-социалиста и еврейского общественного деятеля сливались в этой новой исторической перспективе воедино, и, скажем так, более крупная задача заслоняла задачу более узкую и более частную. В этом была своя объективно-политическая логика и свой субъективно-психологический резон. <���…> В этом своем качестве деятеля, пытавшегося связать решение еврейской проблемы не только <���…> с построением еврейского государства, но с устройством в своем роде мировых судеб вообще, Рутенберг явил уникальность <���…> собственной натуры <���…> и того варианта сионизма, который сильно отличался от привычных и принятых норм и потому у многих вызывал органическое и по-своему законное отторжение. <���…> …революционный синдром переоборудования мира в Рутенберге оказался абсолютно ничем не истребим: «Он был революционер по сути своей, и революция для него никогда не прекращалась». В эту ценностную иерархию вплетался еще один немаловажный мотив — непреходящей привязанности к России, <���в которую>, спустя более чем через 11 лет после бегства из нее вновь вернулся Рутенберг [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 94].

В конце лета 1917 года Рутенберг уже в Петрограде, где его тепло встретил соратник по партии эсеров Александр Керенский, возглавлявший Временное правительство. Без проволочек Рутенберг сразу же был назначен заместителем главы города. Когда возглавлявшийся Львом Троцким петроградский Совет рабочих депутатов стал органом власти, противостоящим рутенберговской городской Думе, стало ясно, что Советы намечают захватить власть и сместить правительство. Поэтому 3 ноября Керенский объявил о создании Высшего совета в составе трёх человек, наделённого чрезвычайными полномочиями с целью сохранения законности и порядка, и включил в него Рутенберга. По мнению многих историков Рутенберг был самым решительным членом Совета в своих попытках обуздать большевиков. Во время захвата большевиками Зимнего дворца 7 ноября 1917 года Рутенберг в числе защитников резиденции Временного правительства и его министров был арестован и посажен в Петропавловскую крепость. Он был освобожден в числе многих заключенных, когда в марте 1918 года немецкие войска приблизились вплотную к Петрограду, и уехал в Москву. После неудачного покушения на Ленина в августе 1918 года большевиками был развязан «красный террор» против эсеров и Рутенберг спешно покидает Москву. В начале февраля 1919 года он приехал в Одессу, где сразу же вошел в Комитет обороны и продовольствия, сформированный 23 марта 1919 года командованием французских войск, занимавших в это время Одессу. 4 апреля 1919 года, незадолго до полного перехода власти в городе в руки большевиков, Рутенберг эвакуировался из Одессы на пароходе «Кавказ» и по прошествии полугода навсегда перебрался в Эрец-Исраэль — тогдашнюю английскую подмандатную территорию Палестина. На этом полностью закончилась история бурной политической деятельности видного члена русского социалиста-революционера Петра Рутенберга и началась куда более плодотворная часть его жизнедеятельности — создание Пинхусом Рутенбергом индустриальной базы возрождаемого усилиями сионистов еврейского государства Эрец-Израэль. В литературе не сохранилось никаких достоверных сведений о контактах Горького и Рутенберга в годы Революции, однако, по всей видимости, их отношения