Марк Уральский - Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Дэн Левин[LEVIN] воспроизводит в своей книге любопытную сцену, описанную одним писателем. В комнату незаметно скользнул секретарь Горького и сказал: «Иосиф Виссарионович на проводе». Горький вскочил, проворно направился к двери. Потом, как говорит вспоминавший эту сцену писатель, он опамятовался: он ведь Горький — и замедлил шаг [УАЙЛ (II). С. 113–114].

Лев Борисович Каменев являлся в 1917–1927 гг. одной из центральных фигур в стране: Председатель всероссийского центрального исполнительного комитета в октябре-ноябре 1917 года [108] В иерархической структуре молодой страны Советов этот пост соответствовал должности главы государства; таким образом, Каменев стал , член ЦК партии большевиков, в 1919–1926 годах член Политбюро ЦК (после смерти Ленина председательствовал на заседаниях Политбюро), одновременно в 1918–1926 гг. председатель Моссовета, в 1923–1926 гг. заместитель председателя Совета народных комиссаров, в 1922–1924 гг. заместитель председателя, а в 1924–1926 гг. председатель Совета труда и обороны, а в 1923–1926 гг. еще и директор Института Ленина.

При всем этом он, будучи высокообразованным и в лучшем смысле слова интеллигентным человеком, не прочь был играть роль советского мецената.

Алексей Максимович Горький познакомился с Каменевым лично в 1907 г., а заочно — еще в 1905-м; в 1917-м Каменев печатался в газете Горького «Новая жизнь». В 1920 г. на отношениях Горького с Каменевым отрицательно сказывалось, хочешь не хочешь, соперничество М. Ф. Андреевой и О. Д. Каменевой [109] После революции Каменева до 1920 г. заведовала управлением театров в Наркомпросе, затем осуществляла дипломатические контакты между СССР и западными странами. В частности, добивалась получения западной помощи для борьбы с последствиями голода в Поволжье. В 1925–1929 гг. — председатель правления Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС). В 1919 г. Вяч. Иванов посвятил ей сонет, начинавшийся следующим катреном: Во дни вражды междуусобной за власть в ТЕО Наркомпроса [110] Театральный отдел (ТЕО) Народного комиссариата просвещения РСФСР был создан в январе 1918 г. и окончательное оформление получил в августе 1919 г., по подписании В. И. Лениным Декрета «Об объединении театрального дела», для максимально централизированного руководства театральным делом, активно боролся за создание нового революционного театра, нового репертуара, за освоение культурного наследия прошлого в рамках господствующей идеологии настоящего. .

<���…>

Раскольников: Как администратор Каменев был доступен. Умный и благодушный «барин-либерал», со склонностью к меценатству, он быстро схватывал суть дела и своим авторитетом пресекал произвол

первым главой РСФСР. Он покинул этот пост 4 (17) ноября 1917 года, требуя создать однородное социалистическое правительство (коалиционное правительство большевиков с меньшевиками и эсерами). На этом посту его сменил Яков Свердлов.

Вы, жрица мирная народных эвменид, Нашли в душе высокой и незлобной, Что просвещенных единит [ВЛАСТЬ И… С. 80–81].

«власти на местах», устранял «головотяпство» помпадуров и с наслаждением восстанавливал попранную справедливость. Со свойственной ему добротой и гуманностью он нередко по просьбе родственников заступался за арестованных, и немало людей обязано ему спасением жизни. Он увлекался театром, литературой, искусством, заботился об украшении Москвы и с пеной у рта защищал от разрушения художественные памятники московской старины. <���…> Каменев никогда не рвался к личной власти, не претендовал на лидерство, политическое честолюбие не было главным мотором его существования. <���…>

Раскольников: «Еще во время болезни Ленина руководство страной и партией перешло к „тройке“: Сталин, Зиновьев, Каменев. Как музыкальное трио они великолепно дополняли друг друга: железная воля Сталина сочеталась с тонким политическим чутьем Зиновьева, уравновешивалась умом и культурой Каменева. Зиновьев и Каменев были более на виду, чаще выступали с докладами на огромных собраниях в Большом театре и в Колонном зале Дома Союзов, но меткой пчелиного улья, хозяином „тройки“ Политбюро и всего Центрального Комитета с самого начала был Сталин». Не будучи интриганом, Каменев все-таки оказался втянутым в политические схватки — сначала он поддавался влиянию Зиновьева в его, тайно и явно поощряемой Сталиным, борьбе с Троцким, а вскоре вместе с Троцким и Зиновьевым выступил против Сталина, но здесь его ждало полное и окончательное поражение <���…> Последующие этапы карьеры Каменева: в январе-августе 1926 г. — нарком внешней и внутренней торговли, с декабря 1926-го — полпред в Италии, затем председатель научно-технического управления ВСНХ; в ноябре 1927-го исключен из ВКП(б) и, как и Зиновьев, выслан на полгода в Калугу; 22 июня 1928 г. восстановлен в ВКП(б) и возвращен в Москву, где назначен на административно-хозяйственную работу…

Троцкий: «Каменев — „умный политик“, по определению Ленина, но без большой воли и слишком легко приспосабливающийся к интеллигентной, культурно-мещанской и бюрократической среде».

Луначарский: «Помимо нашей общеполитической работы — нас сразу соединило и многое другое, например, большая любовь Каменева к литературе, его сердечная мягкость и значительная широта взглядов, которая выгодно отличала его даже от самых крупных работников социалистического движения…

Настоящее призвание Каменева не столько ораторское, сколько писательское». Литераторы, обращаясь к Каменеву с письмами, неизменно подчеркивали его репутацию человека гуманного и внимательного к деятелям культуры. <���…> Поэт Владислав Ходасевич, чью парижскую жизнь не назовешь сладкой, вспоминал свои советские годы не иначе, как о времени, «когда русской литературой при помощи безвольного Луначарского управлял Каменев» — а ведь запросто приходил к Каменеву в Кремль, делился бытовыми невзгодами, получал поддержку. <���…>

Куприн: «В конце 1918 года мне пришлось быть по одному делу в Москве, на Тверской, в старинном генерал-губернаторском доме, занятом тогда, если не ошибаюсь, Московским Советом. Мне пришлось там беседовать довольно долго с одним видным лицом большевистского мира, человеком, кстати сказать, весьма внимательным, умным и терпимым <���…>. Этот человек был — Л. Б. Каменев…» <���…>

Раскольников: «С 1918 по 1926 годы я часто бывал в уютной квартире Каменева в Московском Кремле. <���…> У него всегда можно было встретить артистов, писателей, художников, музыкантов. Это не был салон, но интеллигенция охотно посещала его гостеприимный дом. В начале 1920-х годов я познакомился там с Федором Ивановичем Шаляпиным, Всеволодовичем Эмильевичем Мейерхольдом, Ильей Григорьевичем Эренбургом, Максимилианом Александровичем Волошиным, Георгием Ивановичем Чулковым. Каждый приходил туда со своими нуждами, жалобами, просьбами, зная, что он найдет благожелательное отношение. Мейерхольд просил дотацию для своего театра и вдохновенно рассказывал о планах постановок. Приехавший из Парижа Эренбург жаловался на травлю журнала „На посту“. Георгий Чулков, ссылаясь на отъезд Бориса Зайцева, просил отпустить его за границу. Писатели и поэты просили Каменева прослушать их новые произведения, и он всегда находил время…» [ФРЕЗИНСКИЙ (I). С. 2].