Илья Франк - Прыжок через быка. Двойник-антипод героя в литературе и кино. Опыт фантастического расследования [litres с оптимизированной обложкой]

То есть матерью и воспитательницей своих детей.

Хильд, кстати сказать, – валькирия (это имя означает «сражение»). Ночами Хильд ходит по полю боя и воскрешает павших для нового сражения.

Миньона (mignon – миленький, славный /франц./) похожа на юную Музу. Особенно красиво это проявляется в танце с завязанными глазами среди разложенных на ковре яиц, который она (причем неожиданно, по своей воле) исполняет перед Вильгельмом Мейстером. Миньона вообще чудно танцует, поет и играет на музыкальных инструментах, а вот с речью (то есть с обыденным языком) у нее проблема. Она – из Италии (страны лимонов и апельсинов, как поет она в своей песне, тоскуя по родине), ее похитила бродячая цирковая труппа. Когда Вильгельм обручается у нее на глазах с другой женщиной, Миньона умирает от разрыва сердца. Затем Миньона предстает как «мертвая царевна» – перед тем, как необыкновенно торжественно хоронить, ее бальзамируют («Бальзамический состав пропитал все сосуды и ныне, заменив кровь, окрашивает преждевременно поблекшие щеки. Подойдите ближе, друзья, и посмотрите на чудо искусства и старания! / Он поднял покров: девочка в своих ангельских одеждах точно почивала, приняв грациозную позу. Все подошли и дивились этому подобию жизни».) Кроме того, когда Миньона была похищена бродячей труппой, ее мать решила, что девочка упала со скалы в воду. (У Миньоны была естественная потребность забираться на вершины гор, ходить по бортам корабля, а также подражать канатоходцам. Она любила высоту и риск.) Лермонтов сравнивает девушку-контрабандистку в «Герое нашего времени» (в главе «Тамань») с Миньоной. Большое впечатление произвел роман Гёте (особенно образ Миньоны) и на Достоевского. Например, Нелли из романа «Униженные и оскорбленные» похожа на Миньону (и умирает от «органического порока сердца»). Возможно, первый вариант названия романа Достоевского и был – «Миньона». Остается добавить, что у Гёте, в этом «романе воспитания», рассказывается о судьбоносной встрече с двойником и о различных судьбообразующих близнецах (мужчинах и женщинах). Один из них (аббат) старается повлиять на судьбу героя («играет судьбу»), подключив для этого своего брата-близнеца (который его «немного выше»). Брат аббата является Вильгельму во время представления как гамлетовский Призрак. (Вильгельм же играет Гамлета.)

И здесь опять намек на Миньону – на ее знаменитую песню «Знаешь ли ты страну…»:

Kennst du das Land, wo die Zitronen blühn (знаешь ли ты страну, где цветут лимоны),

Im dunkeln Laub die Goldorangen glühn (в темной листве пылают золотые апельсины)…

В «Братьях Карамазовых»: «– И у меня бывал этот самый сон, – вдруг сказал Алеша. – Неужто? – вскрикнула Лиза в удивлении. – Послушайте, Алеша, не смейтесь, это ужасно важно: разве можно, чтоб у двух разных был один и тот же сон? – Верно, можно».

Позже этот мяч-голова перекочует в фильм Романа Полански «Жилец» (1976) («Они играют в футбол моей головой»). Главный герой поселяется в квартире, где раньше жила девушка, выбросившаяся из окна. Он постепенно становится этой девушкой (надевает ее оставшееся в шкафу платье, покупает парик, красится) – и в какой-то момент ему чудится в окне прыгающий шар, превращающийся затем в его отрезанную голову (в женском парике). В конце концов «жилец» выбрасывается из окна.

Это, пожалуй, неверно. Материальная сторона испытаний важна, поскольку символически выражает расчленение (поедание мифическим зверем) посвящаемого, а также то, что посвящаемый уже мертв (не ест, не пьет, не видит, не дышит…).

В одном из писем к Шарлотте фон Штейн Гёте пишет: «Что мне в настоящее время дает наибольшую отраду – так это жизнь растений. Все само навязывается мне, мне нет необходимости думать об этом, все само идет мне навстречу, и все огромное царство становится столь простым, что я тут же вижу ответ на наиболее сложные вопросы. Если бы я только мог сообщить свою догадку и радость кому-либо, но это невозможно. И это не греза и не причуда: я начинаю замечать сущностную форму, которой, видимо, Природа постоянно играет и из которой она производит свое великое разнообразие».

Например, в поэме Генри Лонгфелло «Песнь о Гайавате» (1855) Гайавата убивает Великого Осетра (Мише-Наму), сжав его сердце (перевод Ивана Бунина): «И опять могучий Нама / Услыхал нетерпеливый, / Дерзкий вызов, прозвучавший / По всему Большому Морю. / Сам тогда он с дна поднялся, / Весь дрожа от дикой злобы, / Боевой блистая краской / И доспехами бряцая, / Быстро прыгнул он к пироге, / Быстро выскочил всем телом / На сверкающую воду / И своей гигантской пастью / Поглотил в одно мгновенье / Гайавату и пирогу. / Как бревно по водопаду, / По широким черным волнам, / Как в глубокую пещеру, / Соскользнула в пасть пирога. / Но, очнувшись в полном мраке, / Безнадежно оглянувшись, / Вдруг наткнулся Гайавата / На большое сердце Намы: / Тяжело оно стучало / И дрожало в этом мраке. / И во гневе мощной дланью / Стиснул сердце Гайавата, / Стиснул так, что Мише-Нама / Всеми фибрами затрясся, / Зашумел водой, забился, / Ослабел, ошеломленный / Нестерпимой болью в сердце».

Например, в одном из мифов папуасов маринд-аним рассказывается о Сосоме-«пожирателе мальчиков»: «Едва зазвучит голос Сосома, женщины и дети покидают деревню. Мужчины, знающие Сосома, подзывают больших мальчиков и вместе с ними отправляются на площадку великана. Но мальчики очень его боятся. Всю ночь на площадке великана раздается пение. Наконец, песни умолкают. Тогда появляется Сосом и одного за другим забирает мальчиков. В то время как он пожирает второго, первый уже выходит из его заднего прохода. И так продолжается до тех пор, пока великан не сожрет и не пропустит через себя всех мальчиков. В теле Сосома мальчики становятся юношами, и когда они после праздника возвращаются домой, то уже надевают юношеские украшения. Молодые люди, ставшие людьми Сосома, имеют право видеть деревенскую гуделку, из которой исходит голос великана».

Одна из неприятных разновидностей двойника-антипода: чёрт с мешком, в котором либо находятся собранные им души, либо монеты для покупки душ. Например, «Песочный человек» Гофмана: «Подстрекаемый любопытством и желая обстоятельно разузнать все о Песочном человеке и его отношении к детям, я спросил наконец старую нянюшку, пестовавшую мою младшую сестру, что это за человек такой, Песочник? “Эх, Танельхен, – сказала она, – да неужто ты еще не знаешь? Это такой злой человек, который приходит за детьми, когда они упрямятся и не хотят идти спать, он швыряет им в глаза пригоршню песку, так что они заливаются кровью и лезут на лоб, а потом кладет ребят в мешок и относит на луну, на прокорм своим детушкам, что сидят там в гнезде, а клювы-то у них кривые, как у сов, и они выклевывают глаза непослушным человеческим детям”». В повести Гоголя «Портрет»: «Старик сел почти у самых ног его и вслед за тем что-то вытащил из-под складок своего широкого платья. Это был мешок». Мешок в произведениях может принимать разные виды – например, вид кожаного портфеля.