Илья Франк - Прыжок через быка. Двойник-антипод героя в литературе и кино. Опыт фантастического расследования [litres с оптимизированной обложкой]

Шрам, например, есть на лице у де Рошфора (в романе А. Дюма «Три мушкетера», 1844):

«– Нет ли у него каких-нибудь примет, по которым его можно было бы узнать?

– О, конечно! Это господин важного вида, черноволосый, смуглый, с пронзительным взглядом и белыми зубами. И на виске у него шрам».

Миледи же, конечно, «источник смерти», «богиня смерти». Она предстает как зверь и как ожившая стихия: «Гроза разразилась около десяти часов вечера. Миледи было отрадно видеть, что природа разделяет смятение, царившее в ее душе; гром рокотал в воздухе, как гнев в ее сердце; ей казалось, что порывы ветра обдавали ее лицо подобно тому, как они налетали на деревья, сгибая ветви и срывая с них листья; она выла, как дикий зверь, и голос ее сливался с могучим голосом природы, которая, казалось, тоже стонала и приходила в отчаяние».

Помимо шрама (который то и дело подчеркивается тем, что двойник-антипод, задумываясь, к нему притрагивается), граф Заров обладает целым пучком других признаков двойника-антипода: он проводит героя через смерть (главный признак, суть образа), у него страшный взгляд (и он видит Боба первым), он одет в черное, он русский (для американца это то же самое, что для русского – персиянин), он говорит со своими слугами на непонятном (колдовском) языке (на русском), он дает Бобу нож, он борется с Бобом, он выпускает в Боба стрелу – и этой же стрелой Боб протыкает его, он погибает, он падает с высоты (вываливается из окна замка), он утверждает, что они с Бобом схожи характерами (и поначалу даже предлагает охотится на своих жертв сообща). Он «хозяин зверей» (свора собак которого стремится растерзать Боба). Графа Зарова в фильме оттеняет дополнительный териоморфный двойник-антипод – страшный, бородатый, до неправдоподобия звероподобный казак Иван (который на миг останавливается рядом с изображением столь же ужасного и схожего с ним кентавра, несущего похищенную девицу). Девица в замке Зарова тоже есть – и ее играет та же актриса, которая исполняет роль героини в «Кинг-Конге» (1933). Оба фильма снимались одновременно, в одном и том же месте и при сотрудничестве режиссеров.

Появлению двойника в рассказе предшествует загадочное появление на борту корабля скорпиона. О связи двойника-антипода со скорпионом смотрите в моей работе «Ладушки, ладушки…»

Вот, например, сжатие руки дьявольским двойником героя в романе Метьюрина «Мельмот Скиталец» (1820): «Вздрогнув, Мельмот вскочил с кровати – было уже совсем светло. Он осмотрелся: в комнате, кроме него, не было ни одной живой души. Он почувствовал легкую боль в правом запястье. Он посмотрел на руку: место это посинело, как будто только что его с силой кто-то сжимал».

Статуя. Дай руку.

Дон Гуан. Вот она… о, тяжело

Пожатье каменной его десницы!

Оставь меня, пусти – пусти мне руку…

Я гибну – кончено – о Дона Анна!

Проваливаются.

«Лег я навзничь, лицом вверх, иначе казалось невежливым; и в ту же минуту он сел, – осторожно подвинув меня к стене, – на край постели и положил свою руку мне на голову. Она была умеренно холодна и очень тяжела, и от нее исходили сон и тоска. В жизни моей я испытал много тяжелого, видел своими глазами смерть горячо любимого отца, не раз думал, несмотря на свою молодость, что сердце может не выдержать и разорвется от печали и горя, но такой тоски я даже не мог представить себе до этой ночи, до первого прикосновения к моему лбу этой холодной и тяжелой руки» (Леонид Андреев «Он», 1913).

В рассказе Леонида Андреева «Он»: «…только одного я не мог рассмотреть – его глаз. Они были освещены, как и все, и я их видел, но рассмотреть и понять мешал его взгляд, обращенный прямо на меня. Что было в этом взгляде, я не умею сказать: он был прям, неподвижен и давал ощущение почти физического прикосновения; и впечатление от него было ужасно».

«…мы наскоро обменялись жадными ласками, единственным свидетелем коих были оброненные кем-то темные очки».

В романе Сарамаго «Двойник» (2002): «И тут он вспомнил о Марии да Пас. Он представил себе другую комнату, другую кровать, ее тело, такое ему знакомое, лежащее тело Антонио Кларо, абсолютно такое же, как его собственное, и вдруг понял, что он дошел до конца, дорогу перед ним преграждает стена, на которой написано: проезда нет, пропасть, а потом увидел, что пути назад тоже нет, приведшая его сюда дорога исчезла, остался только маленький кусочек, на котором едва помещались ступни ног. Ему снился сон, но он не осознавал этого. Тоска переросла в ужас и разбудила его в тот самый миг, когда стена проломилась и огромные руки, что может быть страшнее, чем руки, выросшие из стены, стали тащить его в пропасть».

Двойника-антипода, неожиданно появляющегося из стены, я рассматриваю в работе «Ладушки, ладушки…».

Но и оттуда не мог я отплыть без утраты печальной:

Младший из всех на моем корабле, Ельпенор, неотличный

Смелостью в битвах, нещедро умом от богов одаренный,

Спать для прохлады ушел на площадку возвышенной кровли

Дома Цирцеи священного, крепким вином охмеленный.

Шумные сборы товарищей, в путь уж готовых, услышав,

Вдруг он вскочил и, от хмеля забыв, что назад обратиться

Должен был прежде, чтоб с кровли высокой сойти по ступеням,

Прянул спросонья вперед, сорвался и, ударясь затылком

Оземь, сломил позвонковую кость, и душа отлетела

В область Аида… ( перевод В. Жуковского )

Прежде других предо мною явилась душа Ельпенора;

Бедный, еще не зарытый, лежал на земле путеносной.

Не был он нами оплакан; ему не свершив погребенья,

В доме Цирцеи его мы оставили: в путь мы спешили.

«Бросив ему платок, м-сье Пьер вскричал по-французски и оказался стоящим на руках. Его круглая голова понемножку наливалась красивой розовой кровью; левая штанина опустилась, обнажая щиколотку; перевернутые глаза, – как у всякого в такой позитуре, – стали похожи на спрута».

Так это происходит, например, в «Песочном человеке» Гофмана.

Помимо этого, Матто делает вид, что падает с каната, но повисает на нем и кувыркается. Позже, беседуя с Джельсоминой, он заговорит о предчувствии своей скорой смерти: «– Я люблю перемены, у меня такой характер. – А почему вы сказали, что должны скоро умереть? – Ты знаешь, Джельсомина, эта мысль никогда не выходит у меня из головы. Когда-нибудь я сломаю себе шею, и никто обо мне даже не вспомнит». Матто с высоты не падает (хотя и дважды намечает такое падение; второй раз это происходит в цирке: Матто появляется под куполом со своими картонными крылышками – и прыгает вниз на осла), но погибает в результате повреждения головы (что весьма типично для двойника-антипода). Кроме того, автомобиль Матто, столкнутый Дзампано с моста, переворачивается в воздухе, падает крышей вниз на берег реки и загорается (так что падение клоуна с высоты как бы состоялось, причем вниз головой).