Илья Франк - Прыжок через быка. Двойник-антипод героя в литературе и кино. Опыт фантастического расследования [litres с оптимизированной обложкой]

В последней главе романа Лермонтова «Герой нашего времени» («Фаталист») рассказывается об игре Вулича и Печорина – сначала карточной, а затем перешедшей в своего рода «русскую рулетку». А в «Княжне Мери» в роковую игру играют Печорин и Грушницкий:

«– Бросьте жребий, доктор! – сказал капитан.

Доктор вынул из кармана серебряную монету и поднял ее кверху.

– Решетка! – закричал Грушницкий поспешно, как человек, которого вдруг разбудил дружеский толчок.

– Орел! – сказал я.

Монета взвилась и упала, звеня; все бросились к ней.

– Вы счастливы, – сказал я Грушницкому, – вам стрелять первому! Но помните, что если вы меня не убьете, то я не промахнусь – даю вам честное слово».

Например, в повести Достоевского «Двойник»: «…с каждым шагом его, с каждым ударом ноги в гранит тротуара, выскакивало, как будто из-под земли, по такому же точно, совершенно подобному <���…> господину Голядкину. И все эти совершенно подобные пускались тотчас же по появлении своем бежать один за другим, и длинною цепью, как вереница гусей, тянулись и ковыляли за господином Голядкиным-старшим, так что некуда было убегать от совершенно подобных, – так что дух захватывало всячески достойному сожаления господину Голядкину от ужаса, – так что народилась, наконец, страшная бездна совершенно подобных…»

Так, в повести Шарля Нодье «Смарра» (1821) герою в ночном кошмаре является некая Мероя (очевидная богиня смерти, связанная с миром змей), которая напускает на него уродца-чудовище Смарру. Смарру сопровождает тысяча ночных демонов, в том числе и «головы, только что срубленные солдатской саблей, но глядящие на меня живыми глазами и убегающие вприпрыжку на лягушачьих лапках…»

В павлина был превращен убитый Гермесом многоглазый Аргус.

Сравните: в белый цвет выкрашены лица мимов в конце фильма Микеланджело Антониони «Фотоувеличение» (1966). Шахматная, полосатая и пятнистая одежда мимов подтверждает то, что герой фильма (фотограф) проник в загробный мир (об этом говорит и черно-белый костюм героя). Проникновение стало возможным благодаря убитому мужчине (увиденному на фотографии лишь после ее проявления и увеличения) и любовнице этого мужчины (сообщнице убийства). Благодаря «Прекрасной Даме» и «двойнику-антиподу». Мимы играют в теннис невидимым мячиком – подобно героям индейского мифа, спустившимся в подземный мир смерти (книга «Пополь-Вух»).

«С этими писаришками он связался, собственно, потому, что оба они были с кривыми носами: у одного нос шел криво вправо, а у другого влево. Это поразило Свидригайлова. Они увлекли его, наконец, в какой-то увеселительный сад, где он заплатил за них и за вход».

«По дороге от Замка шли два молодых человека среднего роста, оба очень стройные, в облегающих костюмах и даже лицом очень похожие. Цвет лица у них был смуглый, а острые бородки такой черноты, что выделялись даже на смуглых лицах. Несмотря на трудную дорогу, они шли удивительно быстро, выбрасывая в такт стройные ноги».

«Они сели втроем у маленького столика в зале и молча стали пить пиво. К. сидел посредине, оба помощника – справа и слева. <���…> “Трудно мне будет с вами, – сказал К., все время сравнивая лица своих помощников, – ну как мне вас отличать? Ведь вы только именами и отличаетесь, а вообще похожи, как… – Он запнулся и нечаянно добавил: – Похожи, как две змеи”. Помощники усмехнулись».

«…братья Марфиньки – близнецы, совершенно схожие, но один с золотыми усами, а другой с смоляными». «Белокурый брат посадил чернявого к себе на плечи, и в таком положении они с Цинциннатом простились и ушли, как живая гора».

«Пустыми двойниками» является даже само имя главного героя, что становится понятно из фразы: «А вот почему ты такой скучный, кислый, Цин-Цин?» Имеется в виду Цинциннат, герой романа. Шуткой м-сье Пьера (двойника-антипода главного героя) Набоков проявляет двойническую природу имени «Цинциннат». Кстати сказать, этому Цин-Цину (по словам м-сье Пьера) собираются «делать чик-чик».

«– Возможно, – сказал инспектор, – но не стоит терять время на такие разговоры. Я предположил, что вы хотите пойти в банк. Так как вы каждому слову придаете значение, добавлю, я вас не заставляю идти в банк, я только предположил, что вы этого хотите. И чтобы облегчить вам этот шаг и сделать ваш приход по возможности незаметным, я и предоставил в ваше распоряжение этих трех господ, ваших коллег.

– Что? – крикнул К. и уставился на трех молодых людей.

Эти ничем не приметные худосочные юнцы, которых он воспринимал до сих пор только как посторонних людей, глазеющих на фотографии, действительно были чиновники из его банка; не коллеги – это было слишком сильно сказано и доказывало, что всеведущий инспектор знает далеко не все, – но действительно это были низшие служащие из его банка. И как это К. мог их не узнать? Насколько же он был занят разговором с инспектором и стражей, что не узнал этих троих! Суховатого Рабенштейнера, вечно размахивающего руками белокурого Куллиха с запавшими глазами и Каминера с его невыносимой улыбкой из-за хронически перекошенных мускулов лица.

– С добрым утром! – сказал К. минуту спустя, и все трое с корректным поклоном пожали протянутую руку. – Совсем вас не узнал. Значит, теперь отправимся вместе на работу?

Все трое с готовностью заулыбались и закивали, словно только этого и дожидались, а когда К. не нашел своей шляпы – она осталась в его комнате, – они все гуськом побежали туда, что, разумеется, указывало на некоторую растерянность».

«И повелел Господь большому киту поглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи».

Бульдог (звериный двойник) разрывает старый блокнот (со стихами Патерсона), а японец (двойник-чужак) дарит новый, чистый. Это заменяет разрывание, расчленение героя в обряде посвящения – с последующим его оживлением.

Отношения Эверетта с девушкой, которые Патерсон наблюдает в баре, противопоставлены отношениям самого Патерсона с его женой. В определенный момент Эверетт достает игрушечный пистолет, делает вид, что собирается застрелить свою девушку, а затем делает вид, что хочет выстрелить себе в висок. Патерсон валит его на пол, Док (бармен) берет игрушечный пистолет и стреляет Эверетту в лоб пластиковой пулькой. Джармуш весело обыгрывает «сущностную форму» и двойнические признаки (падение двойника-антипода, поражение его в голову и т. п.). Двойником-антиподом героя (незримым) является в фильме и поэт Уильям Карлос Уильямс, причем само имя знаменитого американского поэта напоминает сущностную форму (противопоставленностью слов «Уильям» и «Уильямс» через некий срединный элемент). Необычность (и существенность) этого имени подчеркнута в фильме (жена главного героя пару раз путает его составные части, а герой ее поправляет).