Алексей Глухов - ... Звучат лишь письмена

Ныне здание обсерватории восстанавливается. Однако огромная, в несколько тысяч томов, сокровищница древней литературы пропала бесследно после гибели владельца. Найти ее ― давнишняя мечта ученых разных специальностей: востоковедов, историков, археологов. Они верят, что библиотека Улугбека, о судьбе которой до сих пор ходят легенды, сохранилась.

Хранитель отдела восточных рукописей Самаркандского университета Фахриддин Маруфи считает, что библиотека, по всей вероятности, спрятана где-то в окрестностях Самарканда. Почему? Да потому, что Али-Кушчи ― друг и библиотекарь Улугбека, вынужденный бежать после смерти султана, не мог захватить с собой столько книг и надежно спрятать их.

Профессор Б. Розенфельд предполагает, что, вернее всего, рукописи рассеялись среди населения. Не исключено, что они могут быть обнаружены и в подземельях самаркандских дворцов.

Как видим, мнения ученых расходятся, версии ― самые различные, но все согласны в одном: рукописи целы, библиотеку надо искать. Косвенным подтверждением служит любопытная находка наших дней... Археологи при расчистке архива древнего таджикского города Ура-Тюбе обнаружили старинную рукопись. Легко представить волнение специалистов, когда они установили автора, название и некоторые вехи ее «биографии». Единственный, ранее неизвестный труд этот создал в XIII веке выдающийся ученый средневековья Убайдулла аш-Шариа, и называется он «Уточнение астрономической школы». Кропотливое изучение позволило установить, что в книге излагаются взгляды ученого на строение Вселенной, делаются первые попытки составить карты звездного неба, уточняется местоположение Земли среди планет Солнечной системы. Судя по отметкам на полях, в 1447 году рукопись хранилась в библиотеке Улугбека. Ее здесь восстановили, переписали сложные математические таблицы. Если известно, что через два столетия рукопись оказалась в Кабуле, то пока остается загадкой, как она попала в архив города Ура-Тюбе. Вполне возможно, что она была вывезена из кабульского медресе ученым-звездочетом, а может быть рукопись продали или подарили. Астрономы нашего времени считают, что в труде Убайдуллы аш-Шариа наиболее полно рассказано о развитии звездной науки до Улугбека.

Главный же итог этой находки заключается в том, что мы имеем, наконец, книгу из библиотеки самаркандского правителя.

По берегам реки Арно раскинулся древний город Флоренция, что в переводе означает «цветущий». Основали его еще этруски ― предшественники римлян. В средние века город достиг небывалого расцвета. Каждый камень здесь ― сама история. Недаром Стендаль записал в своем дневнике: «Позавчера, когда я спускался с Аппенин, приближаясь к Флоренции, сердце мое сильно билось... Здесь жили Данте, Микеланджело, Леонардо да Винчи!.. Вот он, благородный город, царица средневековой Италии! В этих стенах зародилась цивилизация». Точнее, возродилась.

Это было время междоусобных войн, заговоров и интриг. Это было время и возникновения новых идей, открытия новых земель и морей, время появления огнестрельного оружия, венецианских зеркал, часов.

В то время возник и необыкновенный интерес к античности. Гуманисты неутомимо разыскивают произведения древнеримской и древнегреческой литературы. Книги переписывают, изучают, о них горячо спорят. У многих состоятельных людей города появляются собрания книг.

Дж. Ауриспа писал из Греции: «Ради книг я прибегал ко всяким уловкам, я отдавал все деньги и даже часто платье, чтобы получить... рукопись». Антонио Панормита, также страстный собиратель книг, в письме королю Неаполя Альфонсу V сообщал, что продал землю, чтобы купить за 120 экю золотом великолепно переписанный том Тита Ливия. Значительные средства на приобретение книг, в первую очередь, классических, тратил богослов, лингвист и дипломат Джаноццо Манетти.

Самым знаменитым собирателем манускриптов был Никколо Никколи (1365 ― 1437). Один из наиболее ученых мужей своего времени, Никколи большую часть своего состояния тратил на собирание кодексов.

Никколи не занимал никаких официальных должностей в республике, и все же «ни один сколько-нибудь заметный человек, приезжавший во Флоренцию, не пропускал случая посетить его», пишет о Никколи его друг и библиограф, книгопродавец Веспасиано да Бистиччи. С трогательной доверчивостью он давал свои книги другим, охотно вступал в беседу о прочитанном. Друзья посвящали ему переводы с греческого и свои труды, слагали в его честь панегирики. По воле автора одного стихотворения похвальную речь в честь Никколи произносит сам Аполлон.

Дом Никколи привлекал знатоков книги своей библиотекой. Там постоянно работали несколько писцов. Сам он с увлечением читал новонайденные тексты, сравнивал их, устанавливал лучшие редакции. Чрезвычайно тщательно Никколи изучил переписку Петрарки и снабдил ее комментариями.

Некоторые кодексы этот книголюб лишь исправлял, другие, такие, как поэму Лукреция «О природе вещей» и комедии Плавта, собственноручно переписывал. Книги поступал к Никколи со всех концов света. Помогал Никколи в розыске рукописей гуманист Поджо Браччолини, который отличался умом, живостью и кипучей энергией. Как папский секретарь, он совершал поездки по странам Европы. И попутно всюду ― в монастырях и библиотеках Италии, Франции, Англии, Византии ― искал старые рукописи. Он нашел такие значительные произведения, как «Наставление в ораторском искусстве» Квинтилиана, шесть речей Цицерона. В одном отдаленном монастыре Поджо в 1417 году отыскал список поэмы Лукреция Кара «О природе вещей». Она поразила его современников образностью и «неизъяснимой приятностью цветущего стиха». О поэме говорили, спорили, заимствовали из нее сюжеты. Особенно горячо обсуждали ее несколько позже, при дворе Лоренцо Медичи, прозванного Великолепным, в своеобразном центре флорентийской культуры. Частым гостями Лоренцо были поэты, живописцы, скульпторы. Здесь работал, в частности, Сандро Боттичелли, любимый художник семьи Медичи. Поэт Анджело Полициано обратил внимание художника на пожму «О природе вещей». Одна из лучших картин Боттичелли «Весна» навеяна гимном Лукреция Венере, которым открывается поэма. Эта картина ― одна из первых, созданных итальянским искусством на сюжеты античности.

Но и Поджо не всегда удавалось купить найденную книгу: то ею очень дорожил хозяин, то стоила она баснословно дорого. Тогда папский секретарь, не считаясь со временем, собственноручно (он был отличным каллиграфом) переписывал находку. На переписку одного кодекса он потратил 53 дня упорного труда. И если бы не Поджо, эти творения могли безвозвратно затеряться. Какой-нибудь монах мог счистить с пергамента старый «ненужный» текст и записать хронику своего монастыря.