Альберт Байбурин - Жилище в обрядах и представлениях восточных славян

С помощью создания подобных классификационных комплексов человек расчленяет континуум естественного окружения, семантизирует его, решая кардинальную проблему сходства и различия, омонимии и синонимии, и в конечном счете осваивает природный мир, придавая выделенным таким способом комплексам условный и избирательный характер.

Что же касается ритуала строительства, то можно, по-видимому, отметить, что уже на этом, самом предварительном этапе реализуется один из аспектов общей при строительстве дома деятельности по освоению, преобразованию внешнего мира, сопровождающейся актуализацией связей в подсистеме «человек — растительный мир». При этом материал, из которого будет построено жилище, приобретает и черты семантического комплекса.

Другая классификация, используемая и/или вырабатываемая при подготовке к строительству, уже непосредственно связана с освоением внешнего пространства. Речь пойдет о классификации частей пространства.

В отличие от классификации деревьев классификация пространства имеет менее универсальный, более «диалектный» характер, хотя и в этом случае, как мы увидим, обнаруживаются классификационные признаки «наддиалектного» характера.

Окружающее человека пространство характеризуется не только топографической, но и семантической дискретностью. Другими словами, различным частям пространства, как правило, приписываются различные значения, в самом общем виде: положительные или отрицательные. Поэтому выбор места для строительства нового жилища был непременно связан с процедурами, направленными на проверку или выявление «истинной» информации о значении той части пространства, на которой предполагается построить новый дом. При этом, естественно, в первую очередь отбирались те места, которые считались пригодными для строительства дома исходя из практических соображений. Однако то единственное место, на котором будет построен дом, должно обладать еще и наивысшей ритуальной (символической) ценностью. Вот почему такая важная роль отводилась символической классификации частей пространства или тем правилам, с помощью которых такая классификация может быть создана.

Выражением конкретных значений являются следующие представления: жилище нельзястроить: там, где раньше проходила дорога или стояла баня [88] Даль В . Толковый словарь…, т. I, с. 45; Крачковский Ю. Ф . Быт западнорусского селянина. — ЧОИДР, М., 1873, кн. 4, с. 203; Zelenin D . Russische (Ostslavische) Volkskunde. Berlin und Leipzig, 1927, S. 287; Gołębiowski L. Lud Polski, ego zwyczae, zabobony. Warszawa, 1830, s. 146. Ср.: «Обращается внимание прежде всего на то, чтобы под хату не пришлась бывшая когда-нибудь дорога, потому что в хате, поставленной там, где прежде проходила дорога, жильцы все скоро повымрут» ( И[ванов] П . Народные обычаи, поверья, приметы, пословицы и загадки, относящиеся к малорусской хате. — Харьковский сб., Харьков, 1889, вып. 3, с. 37–38). ; на спорном участке земли; там, где были найдены человеческие кости, где волк или медведь «обложив и зарезав буйную стачинину», где меньше всего «прицинается статык на пасьви», где кто-нибудь поранил топором, ножом, косой или серпом руку или ногу до крови, где опрокинулся воз, сломался «коток», оглоблина и т. д. [89] Никифоровский Н. Я . Простонародные приметы…, с. 134. ; на месте дома, сожженного «пярунами» [90] Bystroń J. S . Zakladziny domóv…, s. 4. , оставленного вследствие болезней, наводнений [91] Никифоровский H. Я . Простонародные приметы…, с. 133. .

В свою очередь счастливымместом считается то, на котором ложится рогатый скот [92] Сумцов Н. Ф . Культурные переживания. Киев, 1890, с. 88; Чубинский П. П . Труды этнографо-статистической экспедиции в Западно-Русский край. Т. VII. СПб., 1878, с. 376; И[ванов] П. Народные обычаи…, с. 38. ; обжитое место [93] Максимов С. В . Нечистая, неведомая… сила, с. 30. .

Выше уже указывалась связь дорогис комплексом отрицательных значений, в частности с представлениями о нечистой силе, смерти и т. п. К объектам, наделенным аналогичным смыслом, относилась и баня. Особое положение бани среди других строений определяется уже тем, что, как верно заметила Е. Э. Бломквист, баню нельзя отнести ни к надворным, ни к хозяйственным постройкам [94] Бломквист Е. Э . Крестьянские постройки…, с. 337. . Распространенные в основном на Русском Севере и в средней полосе (а также в русских селениях Сибири) бани строились, как правило, на периферии усадьбы («на задах») или вообще выносились к границе селения, поближе к воде. Удаленность от жилища, близость границы с «неосвоенным» пространством является одной из причин маркированности бани в сфере отрицательных значений (ср. соотнесенность бани с лесом в загадках: «В осиновом колке воют волки и в пять и в шесть и в двадцать есть»; «Войду в ельник, трясу березняк; и жарко, и ярко, и хочется» (Садовников, № 1048,1049).

Нарастание опасности, нечистоты по мере удаления от центра освоенного пространства (т. е. дома) проявляется особенно явно на уровне демонологических представлений. Так, например, домовой считается в основном добрым существом, помощником семьи [95] Более подробно о домовом и других демонологических представлениях см. ниже. ; дворовой имеет более злой нрав и, наконец, баенник ( банный, банник , а также его женские соответствия — байниха, обдериха и т. д.) может причинить человеку несчастье, замучить его до смерти, особенно если он пришел в баню «после третьего пара», за полночь [96] Иваницкий Н. А . Материалы по этнографии Вологодской губернии. — Сб. сведений для изучения крестьянского быта населения России. Вып. II. М., 1890, с. 125; Ефименко П. С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губ. Ч. I. М., 1887, с. 165, 193–194; Перетц В. Деревня Будогоща и ее предания. — ЖС, 1894, вып. 1; Померанцева Э. В . Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975, с. 92–117. . Ср. в этой связи характерный сюжет, в котором фигурируют банник и подовинник (более близкое к человеку существо, так как овины относятся к хозяйственным постройкам): «Банник мужычка хотел отдуть, а мужык-от побежал от нево, а банник за им. Мужык побежал мимо овина: „Подовинник, батюшка, спаси меня!“. Подовинник выскоцил, начил банника хлестать» [97] Богатырев П. Г . Верования великорусов Шенкурского уезда Архангельской губ. — ЭО, 1916, вып. 3–4, с. 59. . Другой причиной, оказавшей безусловное влияние на формирование представлений о бане, была ярко выраженная связь с огнем и водой в их специфическом сочетании [98] Известной параллелью могут послужить купальские и русальские обряды, в которых реализуются оба члена противопоставления огонь/вода. Особенный интерес в этой связи представляет этимология слова Купала , предложенная В. Н. Топоровым, по мнению которого в этом имени проявилась не только обычно упоминаемая связь с водой (от купать ), но и столь же надежно реконструируемая связь с огнем. См.: Топоров В. Н . Из наблюдений над этимологией слов мифологического характера. — В кн.: Этимология, 1967. М., 1969, с. 11–13. . Культ воды и культ огня, переплетаясь, приобретают новые значения, соотнесенные с конечным результатом «борьбы» огня с водой, получившие отражение в текстах типа: «Огонь силен, вода сильнее огня» [99] Даль В . Пословицы…, т. 7, 1904, с. 193. ; «Сестра сильнее брата» (вода и огонь) [100] Садовников Д . Загадки…, № 1529. Эта загадка особенно интересна для реконструкции мотива брачного поединка воды и огня, явно соотнесенного с инцестной тематикой. . Такой финал обусловливает представления об особой опасности бани, в которой огонь уже потух [101] Вместе с тем следует указать на особую роль бани и огня в очистительных обрядах и в народной медицине. См.: Попов Г . Русская народно-бытовая медицина. СПб., 1903, с. 192 и далее. . Указанные особенности (периферийное расположение, специфическая связь с водой и огнем) послужили основой для формирования представлений о бане и предопределили ее особую роль прежде всего в обрядах жизненного цикла (родильных, свадебных, похоронных) [102] О бане в связи с обрядами жизненного цикла см. в соответствующих разделах работы И. Вахроса: Vahros I . Zur Geschichte und Folklore der Grossrussischen Sauna. — FFC, 197, Helsinki, 1966. , гаданиях и других формах ритуализованного поведения, связанных с различного рода перемещениями человека в физическом и социальном пространстве.