Марк Уральский - Марк Алданов. Писатель, общественный деятель и джентльмен русской эмиграции

Далее Алданов опять возвращается к вопросу, какие его книги «по-английски, по-французски или по-немецки (швейцарское издание)», и какие рецензии он пошлет через И.М. Троцкого его стокгольмскому корреспонденту, выказывая при этом свойственную ему щепетильность в отношениях с посторонними людьми:

Мне чрезвычайно совестно так злоупотреблять Вашей исключительной любезностью и возлагать на Вас еще и пересылку книги рецензий в Стокгольм. Но очень Вас прошу разрешить мне, по крайней мере, хоть покрывать расходы по этой пересылке. Я тотчас прислал бы Вам деньги.

В письме от 21 мая 1954 года Алданов сообщает, что отправил Вам заказным <���…> лично для Вас <���подчеркнуто от руки>, на память, экземпляр «Бельведерского торса» <���…>. В этом же конверте с книгой я вложил наудачу несколько американских рецензий о моих книгах: в выборе руководился известностью критика. Кроме того, вложил французское интервью со мной, появившееся не так давно в «Нувелль Литерер», это во Франции главный литературный журнал. Уж если вы так добры, то перешлите рецензии и особенно интервью в Стокгольм, кому найдете нужным. <���…> немецких рецензий теперь не имею, так как после второй войны не абонировался в немецком бюро вырезок. После войны по-немецки, впрочем, пока вышла (в Швейцарии у Моргартена) лишь одна моя книга: те же «Истоки».

21 июля 1954 года Алданов горячо благодарит Троцкого, особо подчеркивая, что:

Забота Ваша о моих интересах, время, которое вы тратите ради меня, и старания поразительны. <���…> Ваши слова даже впервые подали мне маленькую надежду. Думаю, что в этом году получит Хемингуэй 492 492 Алданов не ошибся в своем прогнозе, Хемингуэй действительно получил Нобелевскую премию по литературе в 1954 г. . Что ж, он имеет все права. По моему, Моруа имеет меньше шансов, так как французу премия была дана недавно, и Франции принадлежит рекорд по числу премий.

Далее Алданов сообщает о том, что

прочел в «Новом Русском Слове» отчет о Вашем празднике и сердечно порадовался большому успеху.

Речь здесь, несомненно, идет о чествовании И.М. Троцкого по случаю его 75-летнего юбилея (поздравительные телеграммы, письма и другие материалы, касающиеся данного события, хранятся в его YIVO-архиве). Затем следует и комплимент «по случаю»:

Но еще до прихода этого отчета мне об огромном успехе написало три человека. А двое из них добавили, что Ваша речь была самой блестящей.

Покончив с «торжественной частью», Алданов переходит к «серым будням» – оказанию материальной помощи русским эмигрантам, а в конце письма возвращается и к своему «кровному вопросу». Он благодарит И.М. Троцкого за благоприятный для него отзыв об «Ульмской ночи» и с наигранным удивлением спрашивает:

Неужели и Ваш корреспондент заинтересовался этой книгой? Если бы Вы нашли нужным послать ему еще что-нибудь мое, я тотчас достал бы и послал бы Вам. Лично я считаю лучшим из моих произведений «Истоки» («Before the Deluge»). Она имела небывалый успех в Англии, где была избрана «Бук Сосайети» – это британский «Бук оф зи Монс», но с тиражем в двадцать раз меньше, чем американский: было продано 17.000 экземпляров.

22 августа 1954 года:

Дорогой Илья Маркович. Должен каждое мое письмо к Вам теперь начинать с глубокой сердечной признательности. <���…>

Ваше последнее письмо ко мне немного меня смутило. Как же я мог бы прислать Вам заметку с оценкой моих книг? Вы меня просите преодолеть скромность, но я уверен, что такую заметку о самом себе затруднился бы составить и очень нескромный человек. <���…> <���Мой послужной список – М.У. > я составил и прилагаю. Тут факты и объективизация, но и это нелегко писать человеку о самом себе. Как вы увидите, на стран<���ице> № 3 – пробел: эта страница обрывается там, где «можно» поместить оценку моей деятельности, краткую «общую оценку» моих книг. Если вы считаете это необходимым, (вероятно, Вы правы), то, пожалуйста, произведите оценку сами (или поручите это другому), за что я Вам буду сердечно признателен».

Далее следует очень лестное со стороны знаменитого писателя и важное для характеристики личности И.М. Троцкого и его профессиональных качеств публициста заявление Алданова:

Если вы хотите знать мое мнение, то никто это не может сделать лучше, чем Вы, и тогда это останется секретом. <���…> критика очень часто меня хвалила, слишком хвалила, критик Орвилл Прескотт писал, например, в «Нью-Йорк таймс», что меня обычно признают первым из ныне живущих писателей. Это было незаслуженно, но очень приятно. Если хотите, скажите несколько слов не об этом, конечно, мнении Прескотта, а вообще о мнении критики. Или же скажите от себя что хотите.

В конце письма Алданов сообщает, что его «ходатайства в Литфонде о Сабанееве, Петре Иванове и Бологовском удовлетворены» и просит похлопотать за других сильно нуждающихся русских парижан, характеризуя их как «люди почтенные и очень бедные».

11 сентября 1954 года:

Не сомневаюсь в том, что Хемингуэй (по моему, наиболее вероятный и достойный лауреат текущего года), Моруа, Бубер имеют больше шансов, чем я. А не сообщите ли, кто несколько других писателей, о которых Вы пишите. Кстати, именно сегодня здешняя газета «Нисс-матэн» печатает телеграмму из Стокгольма (по-видимому, телеграфного агентства) о том, что наиболее вероятный кандидат в этом году – исландский писатель Halldor Laxness (Халлдор Лакснесс) 493 493 Исландский писатель Халлдор Лакснесс стал лауреатом Нобелевской премии по литературе за 1955 г. . Других кандидатов телеграмма не называет. Признаюсь, я этого писателя совершенно не знаю, не слышал даже имени. Впрочем, покойный Иван Алексеевич говорил мне, что редко дают премию тому писателю, которого называют задолго до решения. Верные предсказания бывают, будто бы, только за несколько дней. Но общего правила тут нет. <���…>. Т<���атьяна> М<���арковна> и я шлем Вам и Анне Родионовне <���Троцкой> самый сердечный привет и самые лучшие пожелания. Ваш иск<���ренне> Вам признательный М. Алданов.

23 октября 1954 года:

Дорогой Илья Маркович. Меня очень тронуло и взволновало Ваше письмо от 20-го: взволновало потому, что оно подает некоторую надежду (прежде у меня никакой надежды не было), а тронуло в виду Вашего необыкновенно милого ко мне отношения, Вашей заботы и труда в этом деле. От души Вас благодарю – это просто удивительно. Не скрою, я все-таки не разделяю Вашего относительного оптимизма, не говоря уже об оптимизме Вашего <���стокгольмского – М.У. > корреспондента. Здешние газеты называют Хемингуэя как почти бесспорного кандидата, а о других кандидатах и не упоминали. Парижский «Ле Монд», тоже упоминая, как о первом кандидате, о Хемингуэе, назвал еще Шолохова 494 494 М.А. Шолохов получил Нобелевскую премию лишь в 1965 г., но до этого ее удостоился в 1958 г. Б. Л.Пастернак «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа». Советское правительство, расценив решение Нобелевского комитета как враждебную СССР политическую акцию, вынудило Пастернака отказаться от премии. (как бы в виде противовеса эмигранту Бунину) и двух совершенно неизвестных мне писателей, – одного исландца и другого грека 495 495 По-видимому, имеется в виду Х. Лакснесс и, возможно, Георгос Сеферес – греческий поэт, получивший Нобелевскую премию лишь в 1963 г. . Были ли предположения в других газетах, я не знаю. Может быть, попадались Вам? Разумеется, я ни о чем вас не спрашиваю из того, что Вам пишет ваш корреспондент, столь мило ко мне относящийся. Но если он пишет Вам что-либо о русских кандидатах, как Шолохов или другие, то, быть может, Вы мне как-нибудь сообщите, – просто для того, чтобы знать, как нас расценивают. Если же это неудобно, то, конечно, не сообщайте и этого. Для меня лично важно и то, что обо мне в Стокгольме говорят: все становится более или менее известно издателям в разных странах (и особенно в скандинавских) – если кандидатуру такого- то писателя на премию обсуждают, то уже по этой причине шансы его у издателей и даже, быть может, предлагаемые ему условия при покупке его книги улучшаются, – особенно если его фамилия в связи с этим попадает в газеты (конечно, только мировые). Итак, надежды имею очень мало, но не скрою, немного волноваться буду в предстоящие дни, – это, впрочем, приятное волнение. До этого Вашего письма я такого волнения перед 10-ым ноября не испытывал.