Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

При Дэне и его преемниках наблюдались и некоторые политические послабления. Его курс на поощрение учебы молодых китайцев за рубежом и открытость страны прямым иностранным инвестициям не могли не привести к лучшему пониманию внешнего мира, в том числе и иных политических систем. Границы возможного в политических дискуссиях стали шире, чем были на протяжении большей части периода правления Мао. Тем не менее, выступая за коренные перемены в экономике, Дэн твердо возражал против качественных изменений политического строя. Он оставался приверженцем властной монополии компартии и был готов безжалостно расправляться с теми, кто бросал ей вызов во имя демократии. Поэтому именно Дэн в большей степени, чем кто-либо другой, настаивал на применении армии и танков для разгона протестующих на площади Тяньаньмэнь ценой любых жертв, что привело к гибели сотен демонстрантов и даже случайных свидетелей происходившего [591]. Против введения на улицах Пекина военного положения возражал генеральный секретарь компартии Чжао Цзыян, ранее умело и с энтузиазмом проводивший экономические реформы Дэна на посту премьера. В результате с этого момента и до конца своих дней он находился под домашним арестом [592].

Дэн Сяопин и Михаил Горбачев остаются двумя великими преобразователями коммунистического строя, но их достижения очень различаются между собой. Сравнение их значимости зависит от ценностных установок оценивающего. Горбачев сыграл решающую роль в получении целого сонма личных свобод (слова и печати, собраний, вероисповедания, общения, гражданских сообществ и передвижения) несколькими сотнями миллионов человек — то есть населением Советского Союза и стран Восточной Европы. Дэн Сяопин сыграл не менее значительную роль в подъеме жизненного уровня еще большего количества людей, не предоставив им никаких из вышеупомянутых свобод, за исключением свободы выезда за границу. Сегодняшний Китай — гибрид, сочетающий коммунистический политический строй с некоммунистической экономической системой. Несмотря на то что Дэн защищал первое, его вполне заслуженно можно отнести к числу преобразующих лидеров благодаря решающей роли, сыгранной им в переходе ко второму. В современном Китае наследие Дэна намного заметнее, чем наследие Горбачева в современной России. Сегодняшний Китай во многих отношениях создан именно Дэном. Если этой стране удастся продолжать сочетать стремительный экономический рост с относительной политической стабильностью, Китай, унаследованный от Дэна, будет играть в двадцать первом столетии куда более важную роль, чем Китай Мао Цзэдуна в двадцатом.

О конце режима апартеида в Южной Африке уже упоминалось в предыдущей главе в связи с рассмотрением в качестве переосмысливающего лидера Ф. В. де Клерка. Мы увидели, что быстрый переход к власти большинства в Южной Африке в начале 1990-х годов во многом был обусловлен переменами в Советском Союзе, особенно изменениями в советской внешней политике и концом «холодной войны». К концу 1980-х годов жупел коммунизма, которым, по утверждению белых расистов, был бы чреват переход к правлению большинства в Южной Африке, стал выглядеть еще неправдоподобнее, чем когда-либо прежде. Это же, хотя и несколько иначе, признаёт и Ф. В. де Клерк, который пишет, что без инициированных Горбачевым перемен «наш собственный процесс преобразований в Южной Африке шел бы значительно более трудно и задержался бы еще на несколько лет» [593].

Нельсон Мандела уже давно был самым известным в мире борцом с режимом апартеида. Он родился в 1918 году в семье младшего вождя в автономном южноафриканском регионе Транскей. Когда ему было всего девять лет, его отец умер, и опекуном стал верховный вождь народности тему Джонгинтаба Далиндъебо, в доме которого он воспитывался. Стиль его руководства, который, по воспоминаниям Манделы, был скорее коллективным, чем индивидуальным, оказал большое влияние на будущего президента Южной Африки. Время от времени всех окрестных вождей и старост созывали на собрание в Великом Месте, где Джонгинтаба приветствовал собравшихся и объяснял причину встречи. По словам Манделы, «с этого момента он не произносил ни слова до тех пор, пока собрание не подходило к концу» [594]. Мандела, который мальчишкой завороженно наблюдал за этими собраниями, описывает их так:

«Высказывались все, кто хотел. Это была самая настоящая демократия. Выступающие различались по своему иерархическому положению, но выслушивали всех: вождей и подчиненных, воинов и шаманов, лавочников и фермеров, землевладельцев и батраков. Говорящих не прерывали, и собрания могли продолжаться долгими часами. Самоуправление основывалось на том, что каждый мужчина был вправе высказать свое мнение и считался равноправным гражданином. (К сожалению, женщины считались гражданами второго сорта.)» [595].

Не считая отсылки к подчиненному положению женщин, память Манделы, возможно, по-стариковски несколько приукрашивает степень существовавшей демократии. Но восприятие и избирательная память о личном опыте могут влиять на будущие поступки сильнее, чем объективный отчет бесстрастного историка или антрополога. Существенными элементами самовосприятия Манделы были и его знание племенной культуры, и англизированное образование, полученное им в школах и университетах Южной Африки. Он отмечает, что регента (как называли верховного вождя) часто критиковали, иногда очень резко, но он «просто слушал» и «не выказывал никаких эмоций». Собрания продолжались до достижения консенсуса или до момента, когда все присутствующие понимали, что каждый останется при своем мнении и лучше перенести решение вопроса на более поздний срок. Мандела говорит, что не было и речи о подавлении меньшинства большинством. Регент выступал только в самом конце собрания, подводя итог сказанному. «Как руководитель, я всегда следовал принципам, впервые продемонстрированным мне регентом в Великом Месте. Я всегда старался выслушать всех участников дискуссии, прежде чем высказать собственное мнение» [596].

Мандела учился в миссионерских школах и получил высшее образование в основных учебных заведениях для африканцев — Университетском колледже Форт Хэр (откуда его исключили за организацию забастовки), а затем в Университете Витватерсранда. Очень скоро Мандела стал выделяться из общей массы и другими качествами, помимо своего высокого роста (который был почти таким же, как у де Голля). Он стал одним из немногочисленных южноафриканских чернокожих адвокатов, а с начала 1940-х годов занялся и политической деятельностью. В 1944 году вместе с друзьями и давними коллегами по Африканскому национальному конгрессу (АНК) Уолтером Сисулу и Оливером Тамбо он основал Молодежную лигу, во многих отношениях радикальное ответвление в целом умеренного АНК. Изначально она придерживалась радикально-националистического направления, и ее члены с недоверием относились к сотрудничеству с белыми, в том числе с коммунистами, имевшими некоторое влияние в АНК. В 1949 году Мандела призвал исключить их из АНК. Однако уже через год в Южной Африке был принят Закон «О подавлении коммунизма», достаточно широкие формулировки которого позволяли ставить вне закона любую оппозиционную организацию или отдельного человека [597]. Общая угроза заставила Манделу объединиться с коммунистами в борьбе против правления белого меньшинства. В своей речи в южноафриканском суде в 1964 году Мандела провел различия между целями коммунистов и АНК. По его словам, коммунисты стремились к устранению капиталистов и установлению власти рабочего класса, в то время как целью АНК было достижение гармонии классовых интересов. Однако: «Теоретические разногласия между борцами с угнетением являются на данном этапе непозволительной роскошью. Кроме того, на протяжении многих десятилетий коммунисты были единственной политической силой в Южной Африке, готовой относиться к африканцам как к равным себе человеческим существам — разделять с нами трапезу, говорить с нами, жить и работать вместе. Поэтому сегодня многие африканцы склонны ставить знак равенства между свободой и коммунизмом» [598].