Альбер Шамдор - Саладин, благородный герой ислама

После неудачи под Меккой и долгих, полных лишений скитаний, после чудесного побега от врага доблестный нечестивец Рено де Шатильон вернулся на свои земли, поправил свое здоровье, собрал оставшееся войско и начал пировать в Кераке, ожидая богатые мусульманские караваны, которые он намеревался ограбить, если судьба приведет их к его границам. Будучи уже легендарным блестящим властителем, он умел жить с той средневековой роскошью, которая так поражает наше воображение. Многие решались отправиться в дальний путь, чтобы увидеть того, кто мечтал добраться до тела Мухаммада и перевезти его в свое княжество, заставив тем самым мусульман платить себе налог за возможность прийти почтить своего святого Пророка. Сопутствовавшие ему успехи заставили всех позабыть о его изменах и вызывающем поведении по отношению к Бодуэну IV, несчастному государю, которого проказа сделала слепым. В тот момент Рено де Шатильон праздновал свадьбу своего пасынка Онфруа IV Торонского с Изабеллой, сестрой иерусалимского короля. Узнав об этом событии, Саладин решил, что ему также следует присутствовать на празднике. Он не забыл ни роскошных ковров, украденных когда-то, ни ущерба, нанесенного исламу властителем земель Трансиордании. Кроме того, крепость Керака, одна из самых важных в королевском домене, контролировала великую египетско-сирийскую артерию, по которой следовали караваны. Эта дорога очень заботила Саладина, ибо с того момента, как Рено де Шатильон обосновался в Кераке, торговые пути между Дамаском и Каиром благодаря действиям бывшего пленника Алеппо больше не считались безопасными. От этого в значительной степени пострадали интересы сирийских и египетских купцов. И вот Саладин вместе со своим братом ал-Маликом ал-Адилом и его египетскими отрядами, со своим племянником Таки ад-Дином, курдским войском и внушительным числом осадных машин осадил крепость Керака, где веселая толпа приехавших из Иерусалима баронов и знатных дам, шутов и музыкантов, поэтов и глотателей клинков праздновала бракосочетание принцессы.

Казалось, сама природа сделала эту крепость неприступной. Сооруженная по приказу Пайяна Кравчего в 1142 году из твердых красных и черных блоков вулканической породы, которую с трудом удалось обтесать, она была одной из лучших оборонительных форпостов королевства. Возвышавшаяся над широким плато, над Джебель ал-Теладж (Снежной горой), над пустыней Трансиордании и засушливыми пейзажами Мертвого моря, эта поистине впечатляющая цитадель сообщалась с городом, заложенным еще в античную эпоху, посредством одного-единственного коридора. Керак был действительно древним городом. Ведь именно отсюда выехала моавитянка Руфь, чтобы попасть в Вифлеем, где она должна была стать женой Вооза, предка Давида. Именно в Керак (библейский Kir Moab, или Kir Hareseth) Давид привез своих родителей, чтобы спасти их от преследований Саула. Месса, правитель Моава, заперся в этой крепости и оказал сопротивление Иораму, царю Израиля, и Иосафату, царю Иудеи. Исайя и Иеремия рассказывают о Кераке в своих бессмертных пророчествах.

И вот когда сторожевые посты заметили вдалеке мусульманскую армию, Рено де Шатильон укрылся со своими людьми в своем логове, куда не пустил никого из жителей окрестных земель, впрочем, как и христианское население города, даже женщин и детей. Саладин и мамлюки ворвались в предместье, перебив часть защитников и жителей, и достигли бы сердца крепости, если бы не храбрость одного французского рыцаря, который противостоял их штурму в одиночку, пока его товарищи в спешке поднимали подъемный мост. Граф Ивейн, «одинаково хорошо наносивший удары и правой, и левой рукой», окруженный мертвыми и умирающими, заплатив жизнью за свое геройство, спас крепость. «Также, — пишет Поль Дешан в своей замечательной работе «Оборона Иерусалимского королевства», — здесь следует упомянуть о благородном поступке, явившимся прекрасным примером господствовавшей тогда рыцарской этики, которую даже во время войны соблюдали как франкские, так и мусульманские государи. Новобрачная Этьенетта де Мильи послала окружившему замок Саладину часть яств со свадебного пира и, поприветствовав его через своих посланников, напомнила ему о том времени, когда она была еще ребенком, а он был пленником в этом самом замке и качал ее на руках. Саладин был весьма тронут и спросил, в какой из башен крепости находятся новобрачные. Когда ему ее показали, он приказал не метать камни в ту сторону и вообще не атаковать эту башню». Прекрасный поступок, но тем не менее он не помешал мамлюкам рубить, пока не устанет рука, несчастных жителей Керака, настигнутых перед закрытыми крепостными воротами, а Саладину сжечь город. Затем он приказал подвезти восемь катапульт и днем и ночью обстреливать крепость. Защитники пытались установить большой камнемет, чтобы противостоять ударам Саладина, но мастера, которым поручили эту работу, были атакованы мусульманскими лучниками, и им пришлось отступить. Осаждающие обладали таким количеством снарядов, что было совершенно невозможно показаться из бойницы, чтобы тут же в твою сторону не полетели стрела или камень. В замке Рено де Шатильона царила страшная теснота, все эти гости и скоморохи, совершенно бесполезные во время войны, с огромной скоростью уничтожали продовольственные запасы. Изголодавшаяся, размякшая и напуганная знать в роскошных нарядах, вспоминавшая о былых пирах и оглашавшая замок рыданиями и жалобами, умоляла владыку Керака начать с Саладином переговоры. Но Рено де Шатильон, веривший в неприступность крепостных стен и, кроме того, опасавшийся мести Айюбида за ограбленный им когда-то Священный караван из Дамаска и за свой поход на Мекку, намеревался сопротивляться до последнего. Но помощь извне он все-таки попросил. Одному из его сержантов удалось сбежать из крепости, чтобы добраться до короля и умолять его о поддержке. Между тем несколько ночей подряд Рено приказывал зажигать на самой высокой башне крепости Керака большой костер — сигнал бедствия, который можно было увидеть на очень большом расстоянии. Керак от Иерусалима отделяли восемьдесят километров, а в ясную погоду за голубой пеленой Мертвого моря были видны очертания Гефсиманской горы. Король заметил сигнал. Он тотчас же собрал своих рыцарей, приказал зажечь ответный сигнал на самой высокой башне Давида, чтобы успокоить осажденных, и выступил вместе со своей армией в поход, на следующий день достиг Сегора, на южном берегу Мертвого моря. Узнав о приближении франкского войска, Саладин разобрал свои осадные машины и снял осаду с крепости. Спасенные обитатели Керака встретили слепого и парализованного короля Бодуэна с ликованием. Он приказал пополнить запасы замка, починить поврежденные укрепления и вернулся в Иерусалим. Что касается Саладина, то он «триумфально вошел в Дамаск», сообщает нам Баха ад-Дин, как раз вовремя, чтобы принять почетное платье, присланное ему халифом.