Альбер Шамдор - Саладин, благородный герой ислама

Султан не остался в Акре. Он приказал поставить свою палатку поблизости и послал своих эмиров во главе разных отрядов подчинить все побережье и Палестину. Те рассредоточились по Святой Земле. Большинство крепостей они нашли опустевшими, другие открывали свои ворота и сдавались без всяких условий. Будучи менее гуманными, чем их владыка, они уничтожали деревни, сжигали поля, убивали людей. За несколько дней они захватили Назарет, Хайфу, Кесарию, Арсуф, Наим, Дженин, Самарию, Наблус, Иерихон и Фулех, Маалшу, на берегах Иордана, Санделион (крепость которого была построена еще Александром Великим), Тибнин в Верхней Галилее (чей замок был сооружен в 1107 году 1\го де Сент-Омером, сеньором Тивериады). Только три крепости в Галилее оказали длительное сопротивление: Шато-неф, Сафед и Бельвуар. Несмотря на все усилия мусульманских войск, в Сафеде тамплиеры, в Бельвуаре госпитальеры держали оборону больше года. Когда изнуренные голодом гарнизоны этих трех крепостей сдались Саладину, тот, восхищенный их стойкостью и мужеством, отпустил их на свободу. Узнав об успехах своих военачальников, безжалостно разорявших несчастное иерусалимское королевство, Саладин осадил Сидон. Этот город, известный нам и по религиозной и светской истории, лишился своего былого блеска. Тем не менее он еще сохранил мощные военные укрепления и порт, который обогащал его, стимулируя развитие крупной торговли. Жители не посмели оказать сопротивление и сдались на милость победителя. На следующий день после своего прибытия под городские стены Саладин вошел в город. Назначив правителя и оставив гарнизон, он направился в Бейрут, куда и прибыл 30 июля 1187 года. Огромный ливанский город в течение шести дней отбивал атаки Саладина. Но поскольку его стены были частично разрушены, он попросил почетной капитуляции, которую и получил. 6 августа султан уже въезжал в него, а часть его войск тем временем штурмовала Джебайл, древний Библос, несколько соседних крепостей и продвигалась к окрестностям Триполи.

Пока захватчики свирепствовали на севере ливанского побережья, юг также подвергался опустошению. Брат Саладина ал-Малик ал-Адил прибыл из Египта и завершил оккупацию почти всей Палестины, обращая в пепел многочисленные деревни до самых ворот Иерусалима. Захватив Яффу, он начал собирать воедино силы мусульман, ведущих за собой огромное число пленников и обоз с добычей.

Затем Саладин вернулся в Тир. Этот город, власть и богатство которого описал Иезекииль, был основан египетскими колонистами, создавшими вокруг Карфагена африканскую империю за тысячу шестьсот лет до нашей эры. В течение пяти лет Салманасар безуспешно осаждал его. Навуходоносору понадобилось тринадцать лет, чтобы заставить его сдаться. Каждый раз его разрушали, но он упорно возрождался вновь, отстраивал свои храмы, стены, восстанавливал после разгрома свое политическое могущество, снова отправлял свой флот бороздить моря, нисколько не беспокоясь о данном ему Александром Великим сопернике — Александрии. Его укрепления, считавшиеся неприступными, поражали путешественников, которые посещали этот город в XII веке. Ибн Джубайр, побывавший здесь в конце 1184 года, оставил нам о нем следующее описание: «Этот город настолько хорошо укреплен, что, как гласит пословица, отказывается повиноваться или подчиняться тому, кто хочет захватить его. Его неприступность заключается в том, что он имеет только два въезда: один со стороны суши, другой со стороны моря, которое почти полностью окружает город. К первым воротам можно приблизиться, лишь миновав четыре потайных двери, прорубленных в стене. Ворота, которые открывают доступ в порт, защищены двумя мощными башнями. Порт расположен так, что ни в одном другом морском городе не найдешь ничего подобного. Городские стены окружают его с трех сторон, а с четвертой стороны укрепление завершают каменные своды, предназначенные для того, чтобы корабли могли пройти под ними и стать на якорь. В случае необходимости между двумя башнями натягивают цепь, и тогда никто не может ни выйти из порта, ни войти в него». Вениамин Тудельский, посетивший Тир в 1173 году, подтверждает этот рассказ, упоминая об «огромных стенах» нового Тира, с которых он лицезрел «дворцы, башни и площади скрытого под водой египетского Тира». Понятно, что Саладин не без колебаний разбил лагерь под старыми крепкими тирскими стенами, столько раз сносившимися и столько же раз восстановленными. Граф Рено Сидонский укрылся в городе. Султан отправил к нему посланца с требованием сдаться. Жители, напуганные прибытием мусульманских войск, выступили за капитуляцию. Но в момент, когда правитель Тира назначал делегацию, которая должна была вручить Саладину ключи от города, на горизонте появился корабль под франкским флагом, на всех парусах спешивший в порт. На его борту находился человек, которому суждено было стать на тот период самым упорным врагом Саладина — Конрад Монферратский. Вместе с ним плыло большое число рыцарей. И это чудесное событие будет иметь неожиданные последствия.

Конрад Монферратский, пьемонтский маркграф и шурин византийского императора Исаака II Ангела, был опасным человеком, «демоном, — сообщает Ибн аль Асир, — осторожным, бдительным и отважным». Повоевав в Италии на стороне Папы против одного из своих родственников, побывав в плену у архиепископа Майнцского, он стал крестоносцем, сел на корабль вместе с такими же, как он, воинами и отправился попытать счастья на Восток. Высадиться он хотел в Сирии. Но буря выбросила его судно на берег вблизи Константинополя, где он появился как раз в разгар дворцового переворота и предложил свои услуги Исааку Ангелу, который только что узурпировал императорскую корону, свергнув династию Комнинов. Он был достойно вознагражден: Исаак отдал ему в жены свою сестру, даровал титул кесаря и право носить сапоги пурпурного цвета. Но Конрад томился среди роскоши и монахов византийского двора и под предлогом морской прогулки отплыл летом 1187 года в Палестину, в сопровождении нескольких рыцарей и греков, бросив своего шурина и жену. Он не знал о переменах, постигших сирийских христиан, о хаттинском поражении, морально уничтожившем Иерусалимское королевство за восемь дней до его прибытия в Акру, который, как он думал, все еще находился под властью франков. Поэтому он был очень удивлен, что при входе в порт не услышал звона колоколов, как это было принято, когда появлялся корабль под христианским флагом. Его опасения оправдались, как только он увидел, что к ним приближается лодка, полная мусульман. Конрад проворно спустил паруса, встал на рейд, спрятал рыцарей и приказал экипажу молчать, пока он беседовал с офицером, посланным к нему на борт. Он ничему не удивился, поклялся, что привез товары, и заявил, что знает Саладина как человека, в обычаи которого не входит мешать торговле европейских купцов с его народами. Он попросил, перед тем как войти в порт, личной гарантии правителя (им тогда был ал-Малик ал-Афдаль) для своих товаров, судна и людей. Пока мусульмане возвращались в город, чтобы передать его просьбу, подул попутный ветер, и Конрад Монферратский, решив воспользоваться этой нежданной помощью небес, тотчас поднял якорь, вышел в открытое море и направился в Тир, куда и прибыл в условиях, которые мы описали, прямо в момент, когда Рено Сидонский вел переговоры о капитуляции крепости.