Альбер Шамдор - Саладин, благородный герой ислама

Продав Кипр, английский король стал самым богатым крестоносцем, которого когда-либо видели на Святой Земле: он сумел использовать в своих личных целях сокровища, попавшие в его руки благодаря морскому происшествию. Рядом с ним король Франции, который всегда нуждался в деньгах, выглядел вассалом. Его палатка и его стол не могли сравниться с палаткой и столом Плантагенета. Его офицеры, соблазненные возможностью получать более высокое жалование, не колеблясь переходили к англичанам. Что же касается обычных воинов, составлявших пехоту, то и они предпочитали записываться в армию Ричарда. Естественно, Ги де Лузиньян понял, что он повысит свои шансы, подыгрывая английскому королю, и его партия не замедлила возвыситься над партией его соперника, увлекая за собой нерешительных людей или сторонников, появившихся в последнюю минуту, таких как пизанцы, фламандцы, граф Шампани и госпитальеры. Перестав разыгрывать из себя дипломата, он перешел к нападению и, обвинив маркграфа Тира в предательстве и нарушении клятвы, вызвал его на поединок. Но Конрад Монферратский предпочел оставить осаду Акра и укрылся со своими сторонниками в Тире. Ко всему прочему Филипп Август и Ричард Львиное Сердце одновременно заболели малярией и тут же обвинили друг друга в том, что каждый из них пытался отравить другого. Эти дрязги обрадовали Саладина, но он тем не менее продемонстрировал поразительное величие души, на которое никто не был способен среди христиан Акры, где накопилось столько злобы, сталкивалось друг с другом столько интересов, зрело столько заговоров… Узнав, что его враги, враги ислама, дрожат от лихорадки на своих походных ложах, он приказал послать им цыплят и прохладительные напитки и попросил день за днем сообщать ему о течении болезни и процессе выздоровления обоих суверенов. Христиане на время болезни своих королей приостановили осаду, что вселило надежду в основательно потрепанный мусульманский гарнизон Акра, так как часть стен уже была разрушена осадными машинами. Французы и англичане посылали султану «бюллетени» о здоровье своих вождей. Восточные историки утверждают, что франки пытались выиграть время и что иногда их сообщения были не совсем правдивы. Так, например, английский король, будучи якобы очень больным, тем не менее настойчиво добивался встречи с Саладином и пожелал подарить ему великолепных соколов, привезенных из-за моря. По словам христианского посла, эти хищники из семейства соколиных страдали в здешнем климате и чахли прямо на глазах. Отощавшие, с поредевшим опереньем, они к тому же ослабли из-за отсутствия тренировок. Вот почему английский король, который хотел подарить этих птиц Саладину, просил последнего прислать ему дюжину куриц, чтобы откормить своих соколов, прежде чем преподнести их ему. Но мусульмане думали, что Ричард Львиное Сердце просил этих куриц для того, чтобы приготовить себе укрепляющий бульон. Так, по меньшей мере, рассказывает об этом Абу Шама. И все же эти игры не могли длиться вечно. После того как англичанин обвинил Филиппа Августа в измене крестоносцам из-за нескольких чаш охлажденного шербета, французы заявили, что Ричард Львиное Сердце, приняв от Саладина куриц, заключил с ним соглашение, следуя которому, он разжигал в христианском лагере новые распри.

Между тем необходимо было разрешить конфликт между Ги де Лузиньяном и Конрадом Монферратским. Присутствовавшие на тот момент епископы собрались и нашли компромисс. Они предложили, чтобы Гй де Лузиньян сохранил свой титул короля Иерусалима без права передачи его своим наследникам и чтобы Конрад Монферратский после смерти Ги де Лузиньяна унаследовал иерусалимскую корону. Кроме того, французскому и английскому королям предлогалось торжественно обновить свой договор о союзе, честно делить земли и добычу, захваченные у мусульман и поддерживать друг друга в борьбе с общим врагом каждый раз, как только это будет необходимо. Оба монарха одобрили эти предложения епископов, и два претендента на иерусалимский трон согласились с ними, найдя в нем для себя определенные выгоды. Конрад Монферратский по просьбе короля Франции вернулся и занял свое место среди крестоносцев. В конце концов решили, что если уж под Акрой собралось триста тысяч христиан, то с Саладином нужно воевать.

Саладин сумел извлечь выгоду из раскола и нерешительности своих противников. Он получил значительное подкрепление. С набранными в Месопотамии войсками прибыл Муджахед ад-Дин Беренкаш, Алем ад-Дин Корджи Сайф ад-Дин Сукор пришел с египетской армией, а другие эмиры привели войска из Хаурана и Мосула. В Акре Каракуш приказал вырыть новые рвы и восстановить разрушенные укрепления. Наконец вновь наступившее лето позволило армиям начать более активные действия. Начиная с первых дней июня 1191 года, атаки и контратаки умножились. Среди этих непрерывных сражений военные ордена были близки к тому, чтобы вовсе прекратить свое существование, потеряв в бою всех своих рыцарей, если бы они не пополнялись прибывшими из Европы крестоносцами. Большое число молодых дворян, высадившись на ливанский берег, вступало в орден храма Святого Иоанна. Прежде чем посвятить себя аскетической жизни, они проходили испытательный срок в войсках. Так, например, Робер де Сабле, который командовал флотом Ричарда Львиное Сердце, стал тамплиером уже после своего прибытия под Акру. Великие деяния, которыми он прославился в Испании и на Сицилии, позволили ему не проходить испытательный срок; как только он пожелал вступить в ряды тамплиеров, он тут же был принят и вскоре занял в ордене самое высокое положение, ибо именно его избрали великим магистром, место которого было вакантно вот уже восемнадцать месяцев.

Самым кровавым днем было 2 июля 1191 года. Французам удалось разрушить часть Проклятой Башни, которая представляла собой лучшее звено в обороне мусульман. Филипп Август приказал воздвигнуть «напротив нее мощный камнемет, прозванный «Злым соседом», который бомбардировал город огромными булыжниками, но защитники тоже не дремали и соорудили свой, не менее опасный, камнемет, получивший благодаря искрометному французскому юмору прозвище «Злой кузен». Рядом со Злым соседом Филипп Август велел построить другие осадные машины, и сам стрелял из арбалета по мусульманам». Как только брешь была пробита, христиане бросились яростно атаковать город. Но Саладин был тут как тут. Он посылал отряд за отрядом, разжигая пыл солдат во имя священной войны и выкрикивая: «О сыны ислама!» Каждый раз, когда он смотрел на Акру, внезапно выплывающую вдали из облака дыма и пыли сражения, представляя себе, какие беды пришлось испытать этому городу, какие страдания вынесли его защитники, он устремлялся в самую гущу схватки, увлекая за собой войска. До самой ночи Саладин не покинул поле битвы, принимая только лечебное снадобье, которое предписал ему врач. О ужасный кровавый день 2 июля 1191 года! Несмотря на чудеса храбрости, проявленные наемниками Филиппа Августа, мусульмане получили преимущество, ибо христиане вынуждены были покинуть стены Акры, на которые они влезли, не озаботившись о должном подкреплении, что спасло осажденных. В тот день крестоносцы потеряли своих лучших людей, а их самые мощные осадные машины были сожжены. Но Саладин, несмотря на свою победу, потерял всякую надежду. Начальники мусульманского гарнизона тем вечером передали ему лаконичную записку: «Мы так истощены, что если завтра вы не сможете нас освободить из кольца франков, мы будем вынуждены капитулировать без всяких условий и просить только о том, чтобы нам сохранили наши жизни». Никогда более печальная новость не достигала ушей мусульман, ибо в городе Акре были собраны все средства для защиты побережья, Иерусалима, Дамаска, Алеппо и даже Египта. На рассвете следующего дня Саладин предпринял бесплодную попытку помочь Акре. Он потерпел неудачу. «Франкская пехота, — пишет Баха ад-Дин, — под защитой своего последнего оборонительного укрепления встала стеной. Некоторым из наших удалось проникнуть в их лагерь, но они столкнулись там с несокрушимым противником. Один огромного роста франк, взобравшись на парапет, отбивался от наших солдат в одиночку, его товарищи передавали ему камни, которые он бросал в наших. В него попало более пятидесяти стрел и камней, но несмотря на страдания от ран, он продолжал отбивать атаки мусульман до тех пор, пока не сгорел, заживо загоревшись от сосуда с зажигательной смесью, брошенной в него одним из наших воинов. Также видели одну женщину, облаченную в зеленую мантию и вооруженную деревянным луком, из которого она стреляла без остановки. Она уже была ранена несколькими нашими, когда один мамлюк наконец убил ее. Ее тело отнесли к Саладину, который был удивлен смелостью этой христианки».