Альбер Шамдор - Саладин, благородный герой ислама

28 апреля 1192 года по городам разлетелась ошеломляющая новость, повергшая христиан в шок: Конрад Монферратский только что убит! Его нашли мертвым на улице Тира с кинжалом в боку. Он ехал ужинать к Филиппу де Дре, архиепископу Бове, и был убит по дороге. Мы никогда не узнаем, кто был инициатором этого убийства, кто вновь поставил на повестку дня династический вопрос. Молва обвинила английского короля. «Приглашенный епископом Тира на пир, — пишет ал-Имад в «Книге Завоевания», — Конрад Монферратский и не подозревал, что не доживет до следующего утра. Обильно поев и выпив, он в приподнятом настроении вышел от своего радушного хозяина и собирался сесть на лошадь, когда двое мужчин убили его ударами ножей, бросив его безжизненное тело лежать прямо на улице. Лишив жизни этого негодяя, один из убийц скрылся в соседней церкви. Маркграф Тира, который еще дышал, взмолился, чтобы его отнесли в эту же самую церковь, но другой убийца кинулся на него и бил ножом до тех пор, пока его тело не превратилось в кровавое месиво. Когда оба сообщника были схвачены, они гордились тем, что были орудием в руках Господа и принадлежали к секте исмаилитских фидаев [секта ассассинов]. У них спросили, кто избрал их для совершения этого убийства. Они показали на английского короля и были казнены, но перед этим их зверски пытали». Конечно, Ричард был вне подозрений. Конечно, он ускорил смерть своего отца, три раза поднимая против него оружие. Но никто не мог себе представить, чтобы он совершил такое на следующий же день после своего примирения с маркграфом Тира, которого он только что сделал королем. Однако слухи о том, что Ричард приказал умертвить маркграфа, все равно поползли по городу и достигли ушей Филиппа Августа. Таинственные гонцы прибыли как раз предупредить его о том, что английский король хочет приказать двум фанатикам из братства ассассинов, во главе которого стоял Синан, Старец Горы (об этом необычном персонаже мы уже упоминали), убить его и что убийцы уже в пути и спешат исполнить свою миссию. Французского короля, наслышанного о последователях Синана, охватил такой ужас, что он окружил себя вооруженной охраной (впоследствии она превратилась в гвардию, обязанную охранять французских королей). Арабский историк Ибн ал-Асир обвинил в убийстве маркграфа Тира Саладина: «Саладин, — пишет он, — отправил к вождю секты исмаилитов Синану гонца. Он вручил ему десять тысяч золотых монет в качестве платы за то, чтобы тот приказал зарезать английского короля или, если это будет слишком сложно, то по крайней мере Конрада Монферратского. Исмаилитам не удалось достаточно близко подойти к Ричарду Львиное Сердце, и к тому же Синан считал, что убийство Плантагенета может навредить ему: он опасался, как бы Саладин, избавившись от вождя крестового похода, не обратил свои силы против исмаилитов, чтобы раз и навсегда уничтожить эту секту фанатиков и безумцев. Но желая, однако, получить денежное вознаграждение, он склонился к убийству маркграфа Тира». Это высказывание трудно принять всерьез. Что бы выиграл Саладин, заставив исчезнуть своего тайного союзника, который мог исподтишка вредить своим бывшим собратьям по оружию? Героя ислама и одного из христианских государей связывал секретный договор. Султан был заинтересован в том, чтобы сохранить этого ниспосланного провидением помощника. Существует еще и третья версия, весьма привлекательная. Конрад и его люди когда-то не поладили с исмаилитами. Эти авантюристы, отправившиеся на Восток в поисках немыслимых сокровищ, которые они нарисовали в своем воображении, были далеко не ангелы. Неотесанные мужланы, вспыльчивые, с грубой речью и пиратской отвагой, они не соблюдали никаких запретов, демонстрируя первому встречному крест на плече, восторгались Иерусалимом и вернулись из крестового похода такими же бедными и раздетыми, какими и ушли. Действительно, Конрад когда-то приказал захватить в прибрежных водах торговое судно, принадлежавшее Старцу Горы, и отправил его экипаж на дно моря. Два раза владыка Синан просил Конрада Монферратского вернуть галеру, ее груз и экипаж, уже давно погребенный в голубой бездне королевства Нептуна. Маркграф Тира оказался в затруднительном положении. Патриарх секты исмаилитов посылал в его адрес угрозы, которым Конрад напрасно не придал значения.

А Синан не шутил: он отправил в Тир двух фанатичных фидаев, которые, чтобы войти в доверие, крестились и объявили своими крестными отцами Бальяна II д’Ибелена и самого Конрада Монферратского! На следующую же ночь после убийства Конрада его вдова вышла замуж за графа Генриха Шампанского, племянника французского и английского королей по отцу и матери. Хронисты утверждают, но, по правде сказать, у них слишком длинные языки, что «свадьба была тотчас же сыграна, хотя супруга покойного маркграфа Изабелла, вдвойне законная наследница Иерусалимского королевства, была уже беременна».

Смерть Конрада Монферратского поправила политическое положение английского короля, ибо партия сторонников маркграфа, лишившись своего вождя, просто перестала существовать. Она рухнула сама, и все, кто в нее входил, естественным образом обратились в сторону английского короля. Эта смерть подтолкнула христиан к объединению. Герцог Бургундский, герцог Австрийский, забывший о том, что его флаг был втоптан в грязь, неугомонные сирийские бароны, тамплиеры, генуэзцы, германцы — все принесли публичное покаяние и вернулись под знамена англичанина. Сам Онфруа Торонский, который выступал на стороне маркграфа Тира и представлял его интересы на переговорах с Саладином, предложил свои услуги Плантагенету. Итак, тело Конрада, самого прославленного представителя ломбардской семьи Монферртов, едва успело остыть, как на его трон был уже найден новый претендент. Таким образом, династия Плантагенетов в лице Генриха Шампанского закрепила за собой права на Палестину. Чтобы утешить Гй де Лузиньяна или, скорее, чтобы убрать его подальше со Святой Земли, Ричард Львиное Сердце уступил ему королевство Кипр за сто тысяч дукатов, не вернув тамплиерам, которым он уже продал этот остров, ни одной монеты. Династия Лузиньянов (родом из Пуату) процарствует в этом маленьком латинском королевстве до 1489 года, когда венецианка Катерина Корнаро, наследница Лузиньянов, продаст его дожу Венеции.

Весной франки вновь пошли в наступление. 24 мая 1192 года они овладели крепостью Ад-Дарун, расположенной в тридцати километрах к югу от Аскалона на пути в Египет. Сопротивление Алем ад-Дина Кезара, командующего крепостью, было бесполезным. Она была взята штурмом, а гарнизон перебит. Несмотря на колебания Ричарда Львиное Сердце, который получал из Англии сообщения о том, что его брат при поддержке французского короля, находившего удовольствие в подобных играх, стремится занять трон в его отсутствие, новый поход на Иерусалим был делом решенным. Итак, христианская армия отправилась в путь. «В июне, — пишет поэт Амбруаз, — при всеобщем ликовании, в час, когда солнце сушит росу, франки сняли свой лагерь и спустились по каменистым равнинам к Ибелену… Воины самого высокого ранга проявили смирение, человеколюбие и учтивость, ибо те из них, у кого были лошади, посадили на них бедных паломников, а сами шли пешком рядом с ними». Несмотря на изнуряющую жару палестинского лета и нехватку воды (мусульмане отравили воду в водоемах и колодцах), крестоносцы продвигались к Святому городу. Во имя Иерусалима, божественную землю которого они целовали, когда увидели его в первый раз, во имя Иерусалима, к которому взывали под этим необыкновенно чистым небом, они забыли все свои страдания, былые разочарования и вновь почувствовали себя духовно очищенными таинством крестового похода. Были они знатными или простолюдинами, горожанам или сервами, священниками, нарушившими свой обет, или рыцарями, ищущими рай на земле, перед Иерусалимом эти воины Бога, которые выжгли на своем теле Его небесный знак, были все равны. Эту огромную шумную толпу сопровождали разные чудесные слухи. Они были рады сражаться, «ибо те, кто заканчивает свою жизнь на службе у Христа, не могут умереть», — писал хронист Раймунд Ажильский. Иерусалим оживил и вдохновил средневековую мысль, и крестовые походы стали евангелием для этой наполненной религиозным рвением эпохи. Иерусалим! Иерусалим! Иерусалим! Те, кто погибнет во время этого крестового похода, будут коронованы «в последний день Страшного Суда», — пишет патриарх Иерусалима Симеон. Никогда еще за всю свою историю Запад не знал подобного идеала: Иерусалим… По вечерам под звездами Галилеи христиане с оружием в руках повторяли пророчества: «В Иерусалиме король в последний день должен сложить свой скипетр и свою корону. Торжествующий Христос в час всеобщего искупления явит там Себя миру. Поэтому стремление к последней победе является следствием эсхатологической надежды, которая побудила западные народы отвоевать Святую Землю, землю, где Сын Человеческий пострадал, но где Он также и явил Свою славу, где два посланника, одетые в белые одежды, предсказали жителям Галилеи, что Иисус, Который вознесся на небо, спустится оттуда восседая на облаке, подобно сияющей утренней звезде, которая возвестит позднее о наступлении апокалипсиса». Сколько уже армий видел Иерусалим? А теперь к этому небесному городу приближались солдаты Ричарда Львиное Сердце. Наконец-то они увидят его стены цвета меда, его холмы и башни в дрожащей летней дымке… Тогда они вновь обретут ту чудесную радость, которая наполняла их, когда они согласились осуществить длинное «покаянное путешествие», отправиться на Святую Землю с армией и под защитой Церкви, чтобы заслужить себе отпущение грехов. Они слышали, как папа призывал к крестовому походу и говорил, что «Иерусалим — это центр мира, это город Господа в центре земли!» Они шли к Иерусалиму, и громкий возглас «Так хочет Господь!», казалось, нес их, как океан несет бурю. И имя им было легион, идущий по дороге в Иерусалим. Иерусалим! Они двигались к Святому городу, чтобы отвоевать его и, возможно, никогда прежде, во время стольких походов, накануне стольких проигранных или выигранных битв, они не были готовы с такой радостью умереть — ради спасения своей души, на этой Святой Земле! Иерусалим! Никогда еще франки, чувствовавшие себя так близко к победе, не шли с таким ликованием, несмотря на свою усталость и жажду. Они сделали привал у подножия Хевронских гор, в Ал-Хези, в двадцати четырех милях к северо-востоку от Даруна, где произошла небольшая стычка с айюбидским авангардом, затем в Телль эс-Сафи, в семи милях к северо-западу от Бейт-Джебрина (Гард Бланш франков, крепость, построенная в 1144 году королем Фульком и разрушенная Саладином). И 10 июня христианская армия расположилась к северу от Эн-Натрума, в Бейт-Нубе, где стала ожидать свои продовольственные обозы и осадные машины. Здесь, по неизвестным причинам, Ричард Львиное Сердце остановил свою армию.