Петр Люкимсон - Царь Ирод

Вне сомнения, одной из целей строительства Храма было и стремление Ирода таким образом «уравновесить» строительство им языческих храмов и других, чуждых еврейской культуре объектов. Вместе с тем Ирод понимал, что из-за ненависти, которую испытывает к нему значительная часть нации, это начинание может быть превратно истолковано как попытка разрушить Храм.

Поэтому прежде чем начать перестройку, Ирод собрал на построенном им городском стадионе лидеров фарисеев и саддукеев, крупных купцов и землевладельцев, а также открыл вход на стадион для всех желающих. Джонсон называет это собрание «Национальной ассамблеей», и, видимо, это в какой-то мере соответствует действительности.

По одной из версий, Ирода в тот день мучили страшные боли в спине (возможно, это были боли в почках — предвестники его будущей смертельной болезни), но он решил не откладывать столь важного мероприятия, попросил внести его на стадион на носилках и обратился к собравшимся, возлежа на кушетке.

Эта его речь в передаче Иосифа Флавия, как и речи перед армией и перед Августом, стала еще одним подтверждением незаурядного дара оратора.

«Дети моего народа!» — именно с этих слов, а не со слова «сограждане», используемого в каноническом переводе «Иудейских древностей» Г. Г. Генкелем, начал эту свою речь Ирод.

Эта фраза была крайне важной — Ироду необходимо было подчеркнуть свою принадлежность к евреям, заставить их этими словами пусть ненадолго забыть о его идумейском происхождении. В продолжение своей речи он еще раз прибегнет к этому приему, заявив, что Второй храм построили по возвращении из Вавилона «отцы наши» — именно «наши», хотя идумеев среди строителей этого Храма точно не было.

«…Говорить о всем, что сделано мною во время моего царствования, я теперь считаю излишним; впрочем, все это я сделал не столько для своей собственной славы, сколько в видах вашей же личной безопасности. И после того как я не забывал о вас в многоразличных и крайних бедствиях и при сооружении разных построек думал менее о себе, чем о вашем благе, я полагаю, что мне с помощью и по желанию Предвечного удалось довести вас до такого цветущего благосостояния, которого раньше не достигал народ иудейский.

Поэтому мне кажется теперь лишним говорить здесь вам, вы это сами прекрасно знаете, о том, что я сделал для страны, сколько городов мы воздвигли в стране и вновь присоединенных к ней владениях, чем отличнейшим образом мы сами возвысились; здесь я хочу указать лишь на то, сколько поднимет наше благочестие и прославит нас то сооружение, приступить к которому я теперь имею в виду. Этот Храм построили в честь Всесильного Бога наши отцы по возвращении из Вавилона; но ему недостает целых шестидесяти локтей (30 метров. — П. Л .) в вышину, чтобы сравняться с древним Соломоновым храмом. Но пусть никто не вздумает при этом случае обвинять предков наших в недостатке благочестия. Они сами имели в виду соорудить его в должных размерах, но меры были тут предписаны им Киром и Дарием Гистаспом, которым и потомкам которых были подвластны наши предки, равно как впоследствии они были подчинены македонянам. Поэтому они не имели возможности построить Храм такой высоты, какой бы требовали его прототип и их собственное благочестие. А так как я теперь, по милости Божией, правлю [самостоятельно], наслаждаюсь полным миром, у меня много денег и большие доходы, а главным образом так как к нам расположены и дружелюбны римляне, эти властители всего, как говорится, мира, то я попытаюсь исправить ошибку прежних времен, объясняющуюся стесненным положением зависимых людей, и воздам Предвечному дань благочестия за все те благодеяния, которыми он осыпал меня во время этого моего царствования».

Итак, как мы видим, на протяжении всей речи Ирод всячески стремится подчеркнуть свою связь с иудаизмом и верность ему; важно было убедить народ в том, что его правление угодно Богу и он действует исключительно по воле Бога. Таким образом он как бы отметает все обвинения в связи с язычеством и одновременно акцентирует внимание, что все его строительные проекты были направлены на благо нации и обеспечение безопасности страны.

Как уже отмечалось, в этом была немалая доля правды, так как построенные им крепости и дворцы в числе прочего способствовали укреплению обороноспособности Иудеи, подготавливая страну к отражению удара любого, самого сильного врага — включая парфян и не говоря уже о Набатее и других окрестных государствах.

Но вот слова Ирода о том, что он довел население страны «до такого цветущего состояния, которого раньше не достигал народ иудейский», — это был уже явный перебор. Ирод подобно царю Соломону и в самом деле подарил евреям несколько десятилетий мира и стабильности, и это отчасти действительно привело к некоторому повышению уровня жизни, особенно в крупных городах. Однако при этом он явно «забыл», что именно при нем резко возросли налоги; сельское население и население иудейской глубинки нищало, да и саму атмосферу в стране трудно было назвать нормальной.

«Цветущее благосостояние» было той иллюзией, в которую верил сам Ирод и которую ему очень хотелось внушить другим. Так что эта его фраза невольно заставляет вспомнить известный анекдот советской эпохи, передающий впечатления одного из делегатов съезда КПСС: «На съезде говорили: “Все во имя человека, все для блага человека!” Я даже видел этого человека!»

Но цель, которую поставил Ирод, — восстановить Храм в тех размерах и в том великолепии, каким он был во времена Соломона, — и в самом деле захватила и воодушевила всех участников Национальной ассамблеи.

Правда, когда первое впечатление от речи царя прошло, у многих из собравшихся возникли вопросы, которыми, судя по всему, они тут же забросали Ирода. Тон дискуссии задали все те же фарисеи, заявившие, что они выступают категорически против разрушения действующего Храма, так как разрушать — не строить, а после того как Храм будет разрушен, еще неизвестно, сможет или захочет Ирод строить новый. Более трезвые головы напрямую спросили Ирода: сознает ли он всю грандиозность такого проекта, хватит ли у него для этого материальных и человеческих ресурсов?

Но Ирод, похоже, был к такого рода вопросам готов. Более того, как любого одержимого мегаломанией человека, его пьянили именно масштабы его замысла.

Поэтому он поспешил ответить, что Храм будет продолжать действовать на протяжении всего времени строительства, и каждая его часть будет сноситься лишь после того, как все будет готово к ускоренному строительству ее аналога. Вслед за этим Ирод добавил, что у него есть предельно четкий план перестройки Храма с конкретными расчетами всего, что для этого необходимо.