Джаред Даймонд - Кризис

Так или иначе, США теряют прежнее конкурентное преимущество, которое подразумевало наличие образованной рабочей силы, развитие науки и технологий. Этому способствуют по крайней мере три тенденции: сокращение государственных расходов на образование, падение общего качества образования за вкладываемые средства и серьезные различия в качестве образования, которое получают американцы.

Что касается государственного финансирования образования (особенно высшего), оно сокращается по меньшей мере с рубежа столетий. Несмотря на рост населения, финансирование высшего образования на уровне штатов выросло всего на 1/25 финансирования тюрем на том же уровне; в итоге дюжина штатов США сегодня тратит больше на свою пенитенциарную систему, чем на систему высшего образования.

Вторая тенденция касается падения «качества» американских студентов по мировым стандартам. В математике и естествознании американские студенты по результатам тестов занимают в настоящее время одно из последних мест среди крупных демократий. Это очень опасно, так как американская экономика зависит от развития науки и техники, а еще потому, что математика и естественнонаучное образование вкупе с годами обучения в школе служат наилучшим прогностическим индикатором национального экономического роста. Но наши расходы на образование в пересчете на одного студента, пускай они сокращаются, по мировым стандартам достаточно высоки. Это означает, что мы получаем плохую отдачу от инвестиций в наше образование. Почему?

Отчасти ответ заключается в том, что в Южной Корее, Финляндии и многих других демократиях профессия учителя считается весьма престижной, в нее идут лучшие ученики, ибо учителям хорошо платят и они обладают высоким социальным статусом (что обеспечивает низкую текучесть кадров среди учителей). Южнокорейские претенденты на обучение в качестве учителей начальных классов должны оказаться в числе 5 % лучших на национальных вступительных экзаменах в колледж, а на каждое место в средней школе претендуют 12 учителей. Зато у американских учителей самая низкая относительная заработная плата (то есть в сопоставлении со средней заработной платой для всех профессий по стране) среди крупных демократий. В американском штате Монтана, где мы с женой ежегодно проводим наш летний отпуск, зарплаты учителей балансируют на грани уровня бедности, и потому учителям приходится трудиться сверхурочно на другой работе (скажем, упаковщиками в супермаркете), чтобы сводить концы с концами. Все школьные учителя Южной Кореи, Сингапура и Финляндии были лучшими учениками в своих школьных классах, а вот в Америке почти половина учителей принадлежит к выходцам из слабо успевавших школьников. За мои 53 года преподавания в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, куда в целом стекаются хорошие молодые ребята, лишь один студент сказал мне, что хочет стать школьным учителем.

Последней тенденцией, влияющей на упадок нашей образованной рабочей силы, – выступает существенная разница в качестве образования среди и внутри американских штатов. В отличие от большинства других крупных демократий, где центральное правительство финансирует образование и устанавливает его стандарты, в США эта ответственность возложена на штаты и местные органы власти. Расходы на одного студента высшего образования на уровне штатов отличаются в 11 раз среди американских штатов, в зависимости от состояния казны, объема налоговых поступлений и, если угодно, политической философии. В пределах одного и того же штата расходы варьируются по округам: более бедные округа и более бедные штаты хуже финансируют свои школы. Это обстоятельство как бы провоцирует географическое распределение бедности по территории США, поскольку образование чрезвычайно важно для экономических показателей. Качество образования также сильно варьируется между частными и государственными школами в рамках одного и того же округа, потому что частные школы, где надо платить за обучение, привлекают детей богатых родителей, имеют возможность выплачивать учителям хорошую зарплату, у них меньшие классы, а, значит, и выше качество образования. Подобное невозможно в Финляндии, где национальное правительство само платит зарплату учителям частных и государственных школ, причем зарплату одинаковую, поэтому финские родители (в отличие от американских) не могут купить лучшее образование для своих детей, отправляя тех в частные школы.

Какое послание содержится в сокращении расходов американского правительства на государственные школы и в существенных различиях образовательных возможностей, доступных американским детям? Все просто: США лишают большинство американцев инвестиций в их будущее. Пускай у нас, безусловно, самое многочисленное население среди богатых демократий, немалая часть этого населения не обладает навыками, которые являются движителем национального экономического роста. Но мы конкурируем с такими странами, как Южная Корея, Германия, Япония и Финляндия, которые все инвестируют в образование всех своих детей. Если вы утешаете себя тем, что эти страны уступают США по численности населения – например, если вам приятно сознавать, что 20 % американских школьников все еще немного превосходят в образованности 100 % южнокорейских школьников, – напомню, что Китай, население которого в пять раз превышает население США, приступил к реализации чрезвычайной программы по улучшению образовательных возможностей молодого поколения. Это очень плохо для тех конкурентных преимуществ, которыми до сих пор наслаждалась экономика США.

Все перечисленные факты формируют парадокс. Соединенные Штаты Америки – богатейшая страна мира. На что же расходуются средства, если наше правительство не вкладывает их в наше собственное будущее?

Частично ответ заключается в том, что большая часть денег остается в карманах налогоплательщиков; наша налоговая нагрузка невелика по сравнению с большинством других богатых демократий. Частично же причина в том, что большая часть налоговых поступлений тратится государством на тюрьмы, армию и здравоохранение. Во всех трех категориях наши расходы намного выше расходов по этим статьям в других крупных демократиях. Никто не станет утверждать, что тюрьмы, с их ориентацией на наказание, а не на реабилитацию и переподготовку, могут считаться инвестициями в будущее. Конечно, наши военные расходы представляют собой инвестиции в будущее, но почему мы тратим настолько больше Европейского союза, население которого почти вдвое превышает наше собственное, но чьи расходы на оборону (и будущее) несоразмерно малы в сопоставлении с американскими? Что касается расходов на здравоохранение, было бы естественно рассматривать их как инвестиции в будущее, но этому препятствует изучение последствий данных расходов. По показателям здоровья Соединенные Штаты Америки занимают последнее место среди всех крупных демократий по продолжительности жизни, младенческой смертности и смертности рожениц. Это связано с тем, что в США высоки «побочные» расходы на цели, не ведущие к обретению здоровья, например, высоки страховые взносы, взимаемые коммерческими страховыми компаниями, высоки административные расходы и расходы на отпускаемые по рецептам лекарства, высока стоимость медицинских страховок от неправильного лечения и дорого стоят услуги скорой медицинской помощи (особенно для многочисленного незастрахованного населения, которое не может себе позволить неотложную помощь).