Джон Барри - Испанка. История самой смертоносной пандемии

Все, что смогла сделать спасательная экспедиция, — это обвязать мертвецов веревками, вытащить их наружу и предать земле.

На другом побережье континента творилось то же самое. На полуострове Лабрадор люди упрямо цеплялись за жизнь — будто высыхающие на прибрежных камнях водоросли, которые вот-вот погибнут под ударами волн при высоком приливе. Преподобный Генри Гордон покинул деревню Картрайт в конце октября и вернулся через несколько дней, 30 октября. Он не обнаружил там «ни одной живой души», а над деревней «висела странная, непонятная тишина». Идя домой, он встретил сотрудника Hudson's Bay Company, который сказал ему, что «болезнь… пронеслась по этому месту как циклон через два дня после ухода пакетбота». Гордон ходил от дома к дому. «Целые семьи лежали вповалку на кухнях, чуть дыша и не в силах встать, чтобы приготовить еду или поддержать огонь в печи» [770] Eileen Pettigrew, The Silent Enemy: Canada and the Deadly Flu of 1918 (1983), 28. .

Из 100 человек умерли 26. Дальше, на север по побережью, было еще хуже.

Из 220 человек, живших в Хеброне, умерли 150. К тому времени сильно похолодало. Мертвецы лежали в кроватях — простыни пропитались потом и задубели. Гордон и другие жители Картрайта даже не пытались рыть могилы, а похоронили умерших в море. Гордон писал: «Чувство сильнейшего возмущения бездушием властей, которые с пакетботом прислали нам болезнь, а потом бросили нас на произвол судьбы, наполняет наши сердца, вытесняя все остальные чувства…» [771] Там же, с. 31.

Потом был Окак. В Окаке жили 266 человек и множество полудиких собак. Когда пришел вирус, он ударил так внезапно и так сильно, что заболели почти все: люди не могли ни позаботиться о себе, ни покормить собак. Оголодавшие, озверевшие псы сначала принялись пожирать друг друга, а затем — выбив окна, высадив двери — ворвались в дома и устроили там жуткое пиршество. Преподобный Эндрю Эсбоу выжил только благодаря винтовке. Он сам застрелил больше сотни собак [772] Richard Collier, The Plague of the Spanish Lady: The Influenza Pandemic of 1918–1919 (1974), 300. .

Когда прибыл преподобный Уолтер Перрет, из 266 жителей оставались в живых только 59. Теперь он вместе с остальными выжившими мог лишь отдать умершим последние почести: «Земля была мерзлая, твердая, как железо, и копать было очень тяжело. У нас ушло около двух недель, и в итоге мы вырыли траншею длиной 10 м, шириной 3 м и глубиной 2,5 м». Потом они принялись перетаскивать трупы в яму. Всего в нее поместилось 114 тел; каждое из них завернули в ситец и полили дезинфицирующим раствором. А затем траншею зарыли, положив сверху камни, чтобы собаки не добрались до мертвецов [773] Pettigrew, Silent Enemy, 30. .

Всего в Лабрадоре умерло около трети населения [774] Там же, с. 33. .

Вирус преодолел льды Арктики и забрался на самые недоступные вершины гор Кентукки. Вирус проник в джунгли.

На Западе эпидемия больнее всего ударила по молодым людям (и гражданским, и военным), которые находились в тесном контакте друг с другом. Страховая компания Metropolitan Life Insurance обнаружила, что среди ее клиентов умерли 6,21 % всех шахтеров в возрасте от 25 до 45 лет (не только от гриппа) [775] Jordan, Epidemic Influenza, 251. . В той же возрастной группе умерли 3,26 % всех застрахованных заводских рабочих. Это было сравнимо с самыми тяжелыми потерями в военных лагерях.

Во Франкфурте смертность среди пациентов, госпитализированных с гриппом, составила 27,3 %, причем пневмония развилась не у всех [776] Van Hartesveldt, 1918–1919 Pandemic of Influenza, 25. . Бургомистр Кёльна Конрад Аденауэр, который впоследствии станет одним из самых выдающихся политических деятелей Европы, заметил, что из-за болезни тысячи людей были «слишком измотанными для ненависти» [777] Fincher, «America's Rendezvous», 134. .

В Париже власти закрыли только школы, опасаясь, что более радикальные меры подорвут дух нации. Смертность составляла 10 % среди больных простым гриппом, без осложнений, а среди тех, у кого развились осложнения, — около 50 %. «Эти случаи, — писал один французский врач, — были примечательны в связи с тяжестью симптомов и быстротой, с которой болезнь прогрессировала до летального исхода» [778] Pierre Lereboullet, La grippe, clinique, prophylaxie, traitement (1926), 33, цит. по: Diane A. V. Puklin, «Paris». См. также Van Hartesveldt, 1918–1919 Pandemic of Influenza, 77. . Несмотря на то, что во Франции симптомы гриппа были вполне типичными, в разгар эпидемии врачи, казалось, намеренно ставили неверные диагнозы (холера, дизентерия) и редко сообщали о гриппе.

А жители регионов, далеких от цивилизации, люди с «наивным» иммунитетом, никогда не взаимодействовавшим с вирусами гриппа любого типа, не просто чудовищно страдали — некоторые поселения вообще вымирали. Это происходило не только с эскимосами, но и со всеми коренными американцами, с жителями островов Тихого океана, с африканцами.

В Гамбии умерли 8 % европейцев, но британский путешественник, побывавший в стране, рассказывал: «Я обнаруживал, что целые деревни, где раньше жили по 200–400 семей, полностью вымерли. Дома обрушивались, погребая под собой мертвецов, а потом джунгли за месяц-другой полностью стирали следы поселений» [779] Jordan, Epidemic Influenza, 227. .

Даже в тех случаях, когда вирус мутировал в более мягкую форму, он все равно беспощадно убивал тех, чья иммунная система редко сталкивалась с вирусами гриппа или вообще никогда не имела с ними дела. Американский военный корабль «Логан» прибыл в Гуам 26 октября. Около 95 % американских моряков на суше заразились гриппом, но умер из них только один [780] Crosby, America's Forgotten Pandemic, 234. . А между тем вирус за несколько недель убил 5 % всего местного населения.

В Кейптауне и нескольких других городах Южной Африки грипп убил 4 % всего населения в течение месяца после того, как был зарегистрирован первый случай заболевания. Заболели 32 % белых южноафриканцев и 46 % чернокожих [781] Jordan, Epidemic Influenza, 204–5. . Среди белых смертность составила 0,82 %, а среди чернокожих — 2,72 %, если верить статистике (вполне возможно, что статистика была сильно занижена).

В Мексике вирус прокатился по густонаселенным центрам и джунглям, ударил по жителям шахтерских поселков, по обитателям (и владельцам) трущоб, по деревенским крестьянам — перед вирусом все оказались равны. В штате Чьяпас умерло 10 % населения — всего населения, не только тех, кто заболел гриппом [782] Thomson and Thomson, Influenza, v. 9, 165. .

Вирус опустошительным вихрем пронесся по Сенегалу, Сьерра-Леоне, Испании и Швейцарии, неся бедствия и смерть. Где-то умерло 10 % населения, а где-то даже больше.

В Бразилии эпидемия прошла относительно мягко — во всяком случае, если сравнить с вирусом, который хозяйничал в Мексике или, скажем, в Чили, — но и в Рио-де-Жанейро заболеваемость составила 33 % [783] «Rio de Janeiro Letter», JAMA 72 no. 21, May 24, 1919, 1555. .