Джон Барри - Испанка. История самой смертоносной пандемии

У птиц и людей разные сиаловые рецепторы, поэтому вирус, который связывается с сиаловыми кислотами на поверхности клеток организма птиц, обычно не может связаться с сиаловыми кислотами человека и, следовательно, инфицировать его. Вероятнее всего, те 18 заболевших в Гонконге подверглись чрезвычайно мощной экспозиции. «Рой», очевидно, содержал мутировавшие вирусы, которые получили возможность связываться с человеческими рецепторами, а массивность заражения позволила этим мутантам закрепиться в организме жертв. Тем не менее вирус не смог приспособиться к человеку: все заболевшие заразились непосредственно от кур.

Но вирус умеет и приспосабливаться. Он может приспособиться непосредственно, когда нативный вирус животного «перепрыгивает» на человека и адаптируется к нему в результате какой-нибудь простой мутации. Но бывает и опосредованное приспособление. У вируса гриппа есть одно устойчивое и необычное свойство, благодаря которому он особенно хитро меняет «хозяев», переходя от одного биологического вида к другому.

Дело в том, что вирус гриппа не просто способен к быстрым мутациям: он обладает еще и «сегментированным» геномом. Это означает, что гены этого вируса не просто лежат вдоль непрерывной нити нуклеиновой кислоты, как у большинства организмов, включая и многие другие вирусы. У вируса гриппа гены расположены в виде не связанных друг с другом нитей РНК. Таким образом, если одну и ту же клетку инфицируют два вируса гриппа, то с большой вероятностью произойдет так называемая реассортация их генов.

В ходе реассортации происходит смешение генных сегментов одного вируса с некоторыми сегментами другого вируса. Это все равно что перетасовать две колоды карт, а затем собрать из них одну. Так создается совершенно новый гибридный вирус, который еще легче может «перепрыгивать» от одного биологического вида к другому.

Если бы гонконгский куриный грипп инфицировал человека, уже больного в тот момент обычным человеческим гриппом, то два вируса могли бы с легкостью перетасовать свои гены и поделиться ими друг с другом. Так сформировался бы новый вирус, легко передающийся между людьми. И, следовательно, смертоносный вирус смог бы приспособиться к человеку.

Вирус может адаптироваться и косвенно, через промежуточных хозяев. Согласно мнению некоторых вирусологов, свиньи представляют собой превосходный «смеситель», так как рецепторные молекулы сиаловой кислоты у свиней могут связывать как птичьи, так и человеческие вирусы. Всякий раз, когда птичий вирус инфицирует свинью одновременно с человеческим вирусом, может произойти реассортация генов этих двух вирусов. А значит, существует вероятность возникновения совершенно нового вируса, способного инфицировать человека. В 1918 г. ветеринары отметили вспышку гриппа среди свиней и других млекопитающих. Впрочем, неизвестно, кто от кого заразился — свиньи от людей или люди от свиней.

Правда, доктор Питер Палезе из медицинского центра Маунт-Синай в Нью-Йорке, один из ведущих мировых специалистов по вирусу гриппа, считает гипотезу «смесителя» лишней для объяснения антигенной изменчивости [185] Беседа с Питером Палезе, 2 августа 2001 г. : «Точно так же вероятно и совместное заражение человека птичьим и человеческим вирусами с проникновением в легкие, где может появиться новый вирус… Нет никакой причины считать, будто смешение вирусов не может происходить в легких человека, но может происходить в легких свиньи. Мы не можем утверждать с уверенностью, что у других видов не существует сиалово-кислотных рецепторов такого же типа. Мы не можем утверждать с уверенностью, что птичьи рецепторы настолько сильно отличаются от человеческих и что в результате замены всего одной аминокислоты вирус может научиться легко менять хозяина» {8} 8 В 2001 г. австралийский ученый Марк Гиббс выдвинул гипотезу, согласно которой вирус гриппа способен еще и «рекомбинировать» свои гены. Рекомбинация — это процесс, в ходе которого часть одного гена меняется местами с частью другого гена. Это все равно что порезать все карты двух карточных колод на куски, в случайном порядке совместить все куски друг с другом, а потом из первых 52 мозаичных карт составить новую колоду. Такая рекомбинация была продемонстрирована в лаборатории, но большинство вирусологов скептически отнеслись к гипотезе Гиббса. .

Антигенная изменчивость, радикальный сдвиг в строении антигенов, приводила к катастрофическим пандемиям задолго до того, как появились современные транспортные средства, позволяющие людям быстро перемещаться по миру. Были ли несколько пандемий XV и XVI вв. вспышками гриппа? Мнения по этому поводу разнятся, хотя большинство историков медицины считают, что да, были, аргументируя это быстротой распространения заболеваний и количеством заболевших. В 1510 г. из Африки пришла легочная болезнь и «поразила сразу всю Европу, не упустив ни одно семейство, ни одного человека» [186] W. I. B. Beveridge, Influenza: The Last Great Plague: An Unfinished Story of Discovery (1977), 26. . В 1580 г. другая пандемия началась в Азии, затем распространилась на Африку, Европу и Америку. Она была настолько свирепой, «что в течение шести недель поразила почти все народы Европы, где пал жертвой болезни чуть ли не каждый двадцатый», а некоторые испанские города «почти полностью обезлюдели из-за этой болезни» [187] Там же. .

Что же касается других пандемий прошлого, ни у кого нет сомнений: то был именно грипп. В 1688 г., в год Славной революции, грипп поразил Англию, Ирландию и Вирджинию. В этих местах «люди умирали, словно от чумы» [188] John Duffy, Epidemics in Colonial America (1953), 187–88, цит. по: Dorothy Ann Pettit, A Cruel Wind: America Experiences the Pandemic Influenza, 1918–1920, A Social History (1976), 31. . Пятью годами позже грипп снова прокатился по Европе: «Были поражены самые разные люди… сильные и крепкие болели так же, как слабые и хворые… болели юные и старые» [189] Beveridge, Influenza, 26. . В январе 1699 г. Коттон Мэзер из Массачусетса писал: «Болезнь распространилась почти на все семьи. Ее не избежал никто или почти никто, и многие умерли, особенно в Бостоне: некоторые умирали странным или непостижимым образом, в некоторых семьях все болели вместе, а в иных городах болели все жители. То было время повального мора» [190] Цит. по: Pettit, Cruel Wind , 32. .

В XVIII в. Европу поразили по меньшей мере три, а возможно, и шесть пандемий, а в XIX в. — не меньше четырех. В 1847 и 1848 гг. в Лондоне от гриппа умерло больше людей, чем в ходе обширной эпидемии холеры 1832 г. [191] Beveridge, Influenza, 26–31. В 1889–1890 гг. снова разразилась великая и жестокая пандемия, которая, правда, не может идти ни в какое сравнение с кошмаром 1918 г. В XX в. произошло три пандемии гриппа. Причиной каждой из них послужила антигенная изменчивость — за счет радикального изменения строения гемагглютинина и/или нейраминидазы или за счет изменений в другом гене (генах).