Андрей Бесков - Восточнославянское язычество: религиоведческий анализ

На данный момент в российской (впрочем, как и мировой) науке превалирует взгляд на Хорса и Дажьбога как на солярных божеств. Возникающая проблема целесообразности присутствия в одном, небольшом по составу, древнерусском пантеоне сразу двух солярных божеств решается в рамках четырёх логических схем:

— тождество Хорса и Дажьбога, синонимичность этих теонимов (О.М. Бодянский, И.И. Срезневский, А.С. Фаминцын, А.Н. Соболев, Р.О. Якобсон, Г. Ловмянский, М.А. Васильев);

— признание разноплеменного характера божеств пантеона Владимира (В.Н. Топоров);

— признание органичности наличия в пантеоне двух солярных божеств с объяснением причин этой особенности древнерусского пантеона (Ф.Е. Корш, Б.А. Рыбаков, А.Н. Робинсон, А.Л.Никитин и Г.Ю. Филипповский);

— элиминация самой проблемы путём отказа от соотнесения Дажьбога или Хорса с солнцем (А. Брюкнер, В. Пизани, Я.Е. Боровский, В.В. Мартынов).

Отмеченные четыре варианта решения проблемы не всегда могут быть выделены в чистом виде, порой они могут сочетаться друг с другом. Но уже само их обилие говорит о том, что эта проблема до сих пор не может быть решена однозначно. Все перечисленные варианты имеют определённые слабые стороны, что побуждает исследователей вновь возвращаться к этой теме.

Учитывая, что в данной книге широко используются научные труды, написанные до революции 1917 года, следует оговорить, что цитаты из таких изданий, а также их названия приводятся в соответствии с требованиями современной орфографии.

Целью данного исследования является изучение мифологического компонента восточнославянского язычества на современном этапе развития религиоведения. Для достижения намеченной цели, в ходе исследования решались следующие задачи:

— анализ наиболее фундаментальных теорий мифа;

— рассмотрение восточнославянского язычества в качестве объекта собственно религиоведческого анализа с тем, чтобы, выработав новые методологические основы его изучения, преодолеть определённые застойные тенденции в этой сфере, а также в целях более тесной интеграции результатов, полученных учёными других специальностей (историков, археологов, лингвистов, этнографов и т. д.);

— анализ методологических основ реконструирования древних, не дошедших до нас мифов;

— применение полученных теоретических результатов к конкретному славянскому материалу (на примере древнерусских солярных божеств), с сопутствующей ревизией оценок и мнений на этот счёт, накопившихся к настоящему времени и авторской реконструкцией соответствующего пласта мифологических представлений восточных славян.

В соответствии со спецификой данного исследования, выполненного на стыке нескольких научных дисциплин — религиоведения, философии, истории, этнографии — в качестве теоретико-методологической базы исследования используются концепции учёных различных специальностей. При этом большое влияние на автора данной работы оказали труды отечественных исследователей, объединённых между собой в той или иной степени интересом к семиотической проблематике. Среди них можно выделить такие имена как: В.Я. Пропп, М.М. Бахтин, Б.А. Успенский. Учитывая важность для данной работы некоторых исторических аспектов затронутой проблематики, для её автора значимым принципом является реализация культурно-семиотического подхода к истории. Этот подход «предполагает апелляцию к внутренней точке зрения самих участников исторического процесса: значимым признаётся то, что является значимым с их точки зрения» [4] Успенский Б.А. История и семиотика: Восприятие времени как семиотическая проблема // Успенский Б.А. Этюды о русской истории. — СПб., 2002. С. 11. . Поскольку «историческое прошлое не дано нам в конкретном опыте и поэтому нуждается в дешифровке и реконструкции» [5] Там же. С. 22. , результатом подобного подхода должна явиться «реконструкция системы представлений, обусловливающих как восприятие тех или иных событий, так и реакцию на эти события» [6] Там же. С. 11. [7] Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX–XII вв.). - 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2001. С. 6. . Иначе подобное направление может обозначаться как «антропологически ориентированная история». В рамках его речь идёт «не столько об изучении событий как таковых (с внешней точки зрения), сколько об осознании механизмов редукции экономических, социальных, политических факторов (которые, несомненно, в конечном счёте (выделено автором. — А.Б.) весьма существенны) в реальные поступки отдельных людей и целых социальных групп».

Поскольку изучение исторических аспектов того или иного явления немыслимо без обращения к конкретным историческим источникам, требуется определиться и с методологическими посылками в сфере их истолкования. В этом плане эвристически ценными и теоретически обоснованными кажутся соображения российского историка А.Л. Юрганова о беспредпосылочной герменевтике (понимаемой в качестве метода исторической феноменологии) как способе лучшего понимания исторического источника. Смысл этой позиции заключается в том, что к прочтению исторического источника (как этапу проведения исторической реконструкции) требуется подходить ещё ничего не зная о тех выводах, которые будут сделаны после этого прочтения, то есть отказавшись от априорного знания об объекте реконструкции [8] Юрганов А.Л. Убить беса. Путь от Средневековья к Новому времени. — М., 2006. С. 355–359. . Как показывает практика, зачастую исследователи «впитывают» в исторический источник то, что им хотелось бы там видеть. Примеры этого можно будет увидеть во второй главе этой книги, когда речь зайдёт о конкретных древнерусских письменных исторических источниках и вариантах их интерпретации различными авторами.

Плодотворной видится мысль учёных-семиотиков о так называемом «языке культуры». При этом исторический процесс «предстаёт как процесс порождения новых фраз на некотором „языке“ и прочтения их общественным адресатом (социумом)» [9] Успенский Б.А. Historia sub specie semioticae // Успенский Б.А. Этюды о русской истории. С. 77. . «Одни и те же объективные факты, составляющие реальный событийный текст, могут по-разному интерпретироваться на разных языках — на языке соответствующего социума и на каком-либо другом языке, относящемся к иному пространству или времени…» [10] Там же. С. 78. . Подобное соображение показывает всю сложность современных попыток истолкования древних мифов, которые также могут быть поняты как своеобразный язык, причём крайне архаичный, и потому плохо понятный современному человеку (пусть даже отдельные «фразы» этого «языка» и представляются нам узнаваемыми, и потому понятными). Прочтение подобного культурного текста возможно благодаря методу «обратного перевода», разрабатывавшемуся филологом-германистом А.В. Михайловым. Его позиция определяется тем мнением, что «вся история заключается в том, что разные культурные явления беспрестанно переводятся на иные, первоначально чуждые им культурные языки, часто с предельным переосмыслением содержания. <���…> Надо учиться переводить назад и ставить вещи на свои первоначальные места» [11] Михайлов А.В. Обратный перевод. Русская и западноевропейская культура: Проблема взаимосвязей. — М., 2000. С. 16. .