Кейн Айлин - Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку [litres]

Занимаясь делом дагестанских паломников, Базили исполнял свой долг русского консула по обеспечению дипломатической защиты подданных царя на османской территории. Согласно мирным договорам XVIII века («капитуляциям») Россия, как и другие европейские страны, была вправе открывать консульства на османской территории «повсюду, где имеет интересы», и ее подданные обладали экстерриториальными привилегиями 81 81 О «капитуляциях» см.: Groot A.H. de . The Historical Development of the Capitulatory Regime in the Ottoman Middle East from the Fifteenth to the Nineteenth Centuries // Oriente moderno. 2003. Vol. 83. No. 3. P. 575–604; İnalcık H. Imtiyazat // Encyclopedia of Islam. New ed. Leiden: Brill, 1971. Vol. 3. Col. 1179a – 1189b. См. также: Лисовой Н.Н. (сост.). Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 7. . В частности, они были свободны от османских налогов и законов. Ученые чаще всего вспоминают об этих договорах в связи с православными подданными России, но в действительности «капитуляции» относились ко всем русским подданным на османской территории, независимо от религии. Согласно османским источникам, некоторые российские мусульмане начали пользоваться этими привилегиями, как только получили их в конце XVIII века. В османских архивах хранятся прошения от русского посла в Константинополе в защиту российских мусульман, которые жаловались на притеснения со стороны османских чиновников во время хаджа 82 82 Masters B. The Treaties of Erzurum (1823 and 1848) and the Changing Status of Iranians in the Ottoman Empire // Iranian Studies. 1991. Vol. 24 (1). P. 6. . Базили в качестве бейрутского консула регулярно предоставлял юридическую помощь русским подданным всех вероисповеданий, поддерживал их перед османской властью, когда они бывали жертвами преступлений, и выступал арбитром в их финансовых сделках с османскими подданными.

Но все же видно, что ради этих паломников с Северного Кавказа Базили предпринял экстраординарные усилия. Он помогал им, хотя у них не было документов, подтверждающих русское подданство, и вопреки тому, что они пренебрегли предупреждениями со стороны царских чиновников об опасности хаджа в этом году – «через воюющую страну». А его настойчивые требования выследить и наказать разбойников-бедуинов, хотя и привели к успеху, дорого обошлись османским властям в Дамаске. Ближе к концу этой истории раздраженный Неджиб-паша жаловался Базили, что тот «вышел далеко за пределы своих обязанностей» и расследование уже стоило османскому правительству гораздо больше, чем паломники потеряли при нападении 83 83 АВПРИ. Ф. 208. Оп. 819. Д. 413. .

Из переписки по этому делу видно, что Базили усматривал в поддержке дагестанских паломников стратегический интерес. Он написал Титову, что «расточал» заботу о них отчасти потому, что они принадлежали к «дому прославленного Аслан-хана, князя Казикумуха в Дагестане» 84 84 Там же. Ф. 180. Оп. 517/I. Д. 734. Л. 38–40. . Базили хорошо знал Кавказ. Перед назначением в Сирию он служил на Кавказе в комитете МИДа, созданном с целью разработки плана управления регионом. Он знал из первых рук, как русское правительство стремится усмирить восстания и установить контроль над преимущественно мусульманским Северным Кавказом, выявляя и кооптируя в русскую администрацию лояльную мусульманскую знать 85 85 Смилянская И.М. К.М. Базили. С. 58. . Внимание Базили к этому конкретному случаю и его письма Титову свидетельствуют о том, что, помогая этой группе паломников, он учитывал более общие интересы империи и что на его решение повлияли усилия, предпринимаемые в то время русским правительством для организации устойчивого управления на Кавказе.

Случай дагестанских паломников демонстрирует нам контуры нарождавшейся российской политики патроната над хаджем, основанной на новых сложных геополитических обстоятельствах и взаимных интересах русских чиновников на Кавказе и в Сирии и мусульман Кавказа. В период, когда Россия стремилась консолидировать свою власть на недавно завоеванном Кавказе и усилить влияние в османской Сирии, царские чиновники в обоих регионах стали считать, что поток паломников, связывающий эти территории, стратегически полезен и заслуживает культивации.

Русский главнокомандующий на Кавказе И.Г. Головин и его преемники в начале 1840-х годов начали выборочно поддерживать хадж, предоставляя паспорта и особые услуги – субсидии, дары, сопровождение, в некоторых случаях полную оплату хаджа – знатным мусульманам, выбравшим службу в русской администрации или поклявшимся в верности России 86 86 SSSA. Ф. 11. Оп. 1. Д. 888; Рапорт командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории Ген.-Адъют. Нейдгардту о действиях Гаджи-Магомеда на Северо-Западном Кавказе // Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20–50 гг. XIX века: Сборник документов. Махачкала: Дагестанское книжное изд-во, 1959. С. 448. . Пример паломников из Казикумуха вписывается в эту модель патроната над хаджем как колониальной стратегии консолидации лояльности мусульман. В то же время за границей, в Сирии, Базили начал негласно расширять масштаб поддержки хаджа. Он нанял в Дамаске неофициального консульского агента, местного грекоязычного торговца по имени Леонидас Телатинидис, чтобы тот рекламировал услуги соседнего, бейрутского консульства паломникам с Кавказа, проезжавшим через город, и помогал им «устраивать дела» 87 87 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/I. Д. 739. Л. 143 об. .

Некоторые кавказские мусульмане с удовольствием ссылались на свой новый статус русских подданных и прибегали к услугам русской консульской сети в Сирии, но делали это, несомненно, из прагматических соображений. В период политической нестабильности в Сирии, когда османы неоднократно терпели неудачи с обеспечением традиционных маршрутов и охраной паломников, Базили и его агент в Дамаске предлагали последним поддержку, необходимую для совершения священного религиозного ритуала. Такие отношения были взаимовыгодны: предлагая паломникам государственную поддержку и позволяя обращаться в русское консульство, а не искать помощи у османских чиновников и институтов, Россия получала возможность лучше узнать, а то и проконтролировать поток паломников между Кавказом и османской территорией и обосновать усиление своего дипломатического присутствия в Сирии.

В течение 1840-х годов Россия увеличила масштаб поддержки паломников в Сирии. В 1845 году открылось новое консульство в Алеппо, а главное – в 1846 году еще одно консульство в Дамаске. Оба города служили узлами на основных маршрутах мусульман между Кавказом и Меккой, и новые консульства работали под надзором Базили. С их открытием МИД по сути формализовал практику, которая существовала уже много лет, и поставил поддержку хаджа во главу угла российской миссии и политики в Сирии. Эти консульства и их услуги были для России в новинку: они дали начало систематическим попыткам координировать трансграничный патронат над хаджем, применению паспортов для картографирования и регулирования потока паломников между Кавказом и Меккой и новой политике использования хаджа для интеграции мусульман в империи и расширения русского влияния за границей. Также их создание было поворотным пунктом в истории хаджа в Дамаске. Впервые немусульманское государство утвердило себя в качестве патрона и защитника мусульманских паломников в Сирии, напрямую участвуя в деятельности паломнического каравана и ведя дела о наследстве умерших паломников.