Кейн Айлин - Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку [litres]

Этот прагматичный план сопрягался с более широкой программой Воронцова по сотрудничеству с местной мусульманской знатью Кавказа и по кооптации ее в русскую армию и администрацию. В то же время он отражал растущую тревогу перед хаджем как перед угрозой для безопасности. В 1846 году Воронцов получил надежные сведения, что имам Шамиль, вождь мусульманского восстания на Северном Кавказе, сообщается с мусульманским духовенством в Османской империи и получает от него помощь через суннитских паломников, каждый год отправляющихся из Дагестана в Мекку. Власти на Кавказе тревожились, что через сети хаджа поддерживаются «тайные и вредоносные сношения» между Кавказом и османскими территориями, но полагали, что для русского правительства «невозможно» запретить этот «важный обряд» религии или даже отговорить мусульман от его совершения. Они организовали для хаджа новую паспортную систему, чтобы картографировать и изучить маршруты паломников и поставить хадж под контроль и надзор со стороны русских учреждений 97 97 Kappeler A. The Russian Empire: A Multiethnic History. London: Routledge, 2001. P. 177, 183–185 (см. на русском: Каппелер А. Россия – многонациональная империя. Возникновение, история, распад. М.: Традиция; Прогресс-Традиция; 2000); SSSA. Ф. 4. Оп. 8. Д. 61. .

Через несколько месяцев после открытия вице-консульства в Дамаске Базили написал Титову, что паломники с Кавказа уже сильно зависят от услуг Телатинидиса. Так было, несомненно, из-за того, что османы все еще не могли обеспечить безопасность сирийского маршрута. 1846 год был катастрофическим для дамасского каравана. Голод заставил бедуинов разграбить запасы пищи и воды для каравана по его дороге через пустыню, а когда дамасские власти послали в пустыню чиновника с провизией для каравана, на него тоже напали. Это нападение подняло цены на фураж для животных на рынках вдоль караванного пути, и погонщикам пришлось требовать с паломников больше денег за наем верблюдов. Сотни паломников погибли при нападении и после него, многие от голода; погибли также сотни лошадей и верблюдов. После возвращения каравана в Дамаск многие русские подданные обратились к Телатинидису с жалобами на «грабеж» со стороны погонщиков верблюдов на обратном пути и просили его передать их жалобы османскому наместнику 98 98 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/I. Д. 739. О катастрофе каравана 1846 года см. также: Records of the Hajj. Vol. 4. P. 482. В том же 1846 году имела место вспышка холеры в Мекке, погубившая 15 тысяч человек. См.: http://www.ph.ucla.edu/epi/Snow/pandemic1846-63.html. .

Базили видел в зависимости мусульман от нового дамасского вице-консульства признак больших перемен. Он отмечал, что всего несколько лет назад большинство мусульманских паломников с Кавказа, проходя через Дамаск, «не осмеливались» объявлять себя русскими подданными, поскольку страшились возможной реакции местных «фанатиков». Признавая, что в этом году паломники вынуждены были просить помощи Телатинидиса из-за опасной и нестабильной ситуации, Базили также претендовал на то, что его, Базили, постоянные усилия по поддержке паломников – «в особенности примечательное наказание бедуинов», напавших на караван из двадцати казикумухцев, – «переменили» отношение мусульман к России. Он писал Титову, что ныне мусульманские паломники, проезжающие через Сирию, «с гордостью носят звание русских подданных», «прославляют» имя царя и «заботу правительства империи об их благе». Были даже «подслушаны разговоры» некоторых паломников «в гостиницах и кофейнях Дамаска и Бейрута» – те открыто обсуждали с местными мусульманами «преимущества» подданства России и сравнивали свою благополучную жизнь под российской властью с «анархией» и беспорядком в османских провинциях 99 99 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/I. Д. 739. .

Вице-консул Телатинидис, предлагая услуги российским мусульманским паломникам и регистрируя их паспорта в своем вице-консульстве, имел возможность собирать данные о потоке паломников с Кавказа, в некотором смысле занимаясь разведкой. Он хранил подробные сведения о паломниках, приходивших к нему за помощью, – записывал имя, возраст, номер паспорта (если таковой был) и место жительства, – и писал ежеквартальные отчеты о потоке паломников, которые переправлял Воронцову через русское посольство в Константинополе. Эти отчеты снабжали Воронцова и власти на Кавказе ценной информацией о русских подданных – мусульманах, находящихся под их управлением: о географии заграничных маршрутов хаджа, о знатных мусульманах, с которыми паломники встречались в Дамаске, об отношении к ним османских знатных персон, о грабежах, нападениях на паломников, об их смертях в пути и о статусе их имущества 100 100 Там же. Ф. 208. Оп. 819. Д. 421. Л. 62–64, 68–69; SSSA. Ф. 11. Оп. 1. Д. 2792; Д. 1586. Л. 1–24. .

Базили, работая в близком контакте с Телатинидисом, предоставлял услуги российским паломникам в Дамаске, конкурируя с османскими чиновниками и учреждениями, с организованными вокруг хаджа сетями, с местной индустрией услуг для хаджа и в некоторой степени замещая их. Он предлагал паломникам отдавать деньги и ценности на сохранение в дамасское вице-консульство. Также он рекламировал услуги вице-консула по улаживанию наследственных дел тех многих паломников, которые умирали во время хаджа. В 1846 году Базили с удовлетворением отмечал «первый пример», когда паломники предпочли обратиться к русскому вице-консулу, а не в исламский суд, в деле о наследстве русскоподданного паломника, умершего во время хаджа. Этот паломник, родом с Северного Кавказа, умер в Дамаске до выхода паломнического каравана, и Телатинидис вел его дело. Он забрал в консульство имущество покойного и договорился со знатными лицами из его попутчиков, что передаст имущество законным наследникам согласно исламскому праву. Базили писал, что паломники «по своей инициативе» добивались вмешательства Телатинидиса, и видел в этом признак того, что они «доверяют больше ему, чем османским властям в Дамаске». Он отметил, что османские власти были раздосадованы потерей этой «традиционно выгодной» роли, но не могли не признать, что русский агент имеет законное право улаживать это дело 101 101 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/I. Д. 739. Л. 217–218 об. .

Веками служившие важным источником доходов для османского государства, дела о наследстве быстро стали для русских консульских чиновников одним из главных вопросов хаджа, а также частью системы услуг по экстерриториальной правовой защите русских подданных 102 102 Faroqhi S . Pilgrims and Sultans. P. 45. . Напомним, что русский подданный Касым Мамад умер в Мекке в 1848 году, оставив нерешенным вопрос о судьбе крупной суммы денег, отданных на хранение дамасскому погонщику верблюдов, и в результате Базили и Телатинидис два года расследовали дело об этом имуществе. Архивный экземпляр дела о наследстве Мамада внезапно обрывается, так что мы не знаем, как оно в конце концов решилось и удалось ли наследникам получить те 300 рублей. Но, как бы то ни было, этот пример хорошо иллюстрирует реакцию мусульман на растущее участие России в событиях хаджа того времени. Судя по случаю с имуществом Мамада, к концу 1840-х годов мусульманские паломники регулярно обращались к русским консульским чиновникам в Сирии за помощью в делах о наследстве. Базили отмечал в переписке с другими чиновниками, что в прошлом вел «много» дел, подобных делу Касыма Мамада, и решал их быстро 103 103 SSSA. Ф. 11. Оп. 1. Д. 1957. Л. 7–7 об. .