Кейн Айлин - Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку [litres]

Они начали изучать маршруты и итинерарии паломников. Следуя традиции, шедшей с XVIII века, царское государство стремилось контролировать и использовать в своих целях перемещение людей по бескрайним имперским просторам России, осмысляя его в терминах итинерария – системы станций и стоянок 121 121 В работе Джона Рэндольфа о дорогах в России эпохи раннего модерна и о ямской системе можно найти блестящие наблюдения того, как царское государство концептуализировало обширные пространства России в терминах итинерариев. См.: Randolph J.W. The Singing Coachman or, The Road and Russia’s Ethnographic Invention in Early Modern Time // Journal of Early Modern History. 2007. Vol. 11. No. 1–2. P. 32–61. О сложившейся в империи XVIII века практике рассматривать российские дороги как систему станций см.: Кирилов И.К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М.: Наука, 1977; Вигилев А.Н. История отечественной почты. М.: Связь, 1977. Т. 1. . Подобный подход Россия применила и к хаджу. Для сбора сведений о передвижениях мусульман из России в Мекку и об их остановках по пути Россия организовала начиная с 1880-х годов сеть новых консульств. Они открывались в тех известных транзитных пунктах на путях паломников из России, которые выяснялись из опросов возвращавшихся паломников, – в Багдаде и Джидде, Кербеле и Мешхеде, Константинополе и Бомбее 122 122 Россия открыла консульство в Багдаде в 1880 году, а вскоре и вице-консульство в соседней Кербеле, святом месте для шиитских паломников. В 1889 году было открыто консульство в Мешхеде, также центре шиитского паломничества, в 1891 году в Джидде, а в 1900-м – в Бомбее. Все они участвовали в отслеживании хаджа из России, предоставляли услуги паломникам и отчитывались в МИДе об их перемещениях. Об основании консульства в Бомбее в связи с организацией хаджа см.: Русско-индийские отношения в 1900–1917 гг.: Сборник архивных материалов. М.: Восточная литература, 1999. С. 30; Об образовании генерального консульства России в Бомбее // Дипломатический вестник. 2000. 1 марта. С. 81–85. . Судя по этой схеме новых консульств, расположенных в том числе в Кербеле и Мешхеде (двух важных священных городах шиитов), хадж был не единственным мусульманским паломничеством, интересовавшим царские власти. Но, будучи самым масштабным из всех мусульманских паломничеств, он требовал наибольшего внимания и участия со стороны русского государства 123 123 Кербела, место погребения имама-мученика VII века, Хусейна (ныне в Ираке), является одним из самых почитаемых святых мест для шиитов, наряду с Меккой и Мединой. В конце XIX века Кербела привлекала к себе все больше мусульманских паломников с Южного Кавказа, как и Мешхед и Неджеф, важные шиитские святые места, расположенные ныне в Иране и Ираке соответственно. Об интересе царского государства к шиитскому паломничеству и его документировании в начале ХХ века см.: Васильев А.Д. Паломники из России у шиитских святынь Ирака. Конец XIX века // Восточный архив. 2013. Т. 1. № 27. С. 9–17. .

Как будет видно из этой главы, создание сети зарубежных консульств для российских мусульманских паломников говорит о том, что российский имперский проект управления и руководства разными народами и их интеграции преодолел в конце XIX века официальные границы империи. В последнее время историки начали изучать важные и долгое время не привлекавшие внимания вопросы пространственных аспектов русской истории – в частности, обратили внимание на процессы (культурные, политические, идеологические и т.д.), сформировавшие географическое пространство Российской империи, какой мы ее знаем. Ученые, работающие в этом направлении, обычно рассматривают строительство Российской империи как процесс, протекавший внутри замкнутой территории, а следовательно, реифицируют российские границы и идею империи как некоего замкнутого контейнера 124 124 См., например: Baron N. New Spatial Histories of Twentieth-Century Russia and the Soviet Union: Surveying the Landscape // Jahrbücher für Geshchichte Osteuropas. 2007. Bd. 55. H. 3. S. 374–401; Baron N., Gatrell P. Population Displacement, State-Building, and Social Identity in the Lands of the Former Russian Empire, 1917–1923 // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2003 (Winter). Vol. 4. No. 1. P. 51–100; Bassin M. Imperial Visions: Nationalist Imagination and Geographical Expansion in the Russian Far East, 1840–1865. Cambridge: Cambridge University Press, 1999; Bassin M., Ely C., Stockdale M.K. (eds.). Space, Place, and Power in Modern Russia: Essays in the New Spatial History. DeKalb: Northern Illinois University Press, 2010. См. также прорывной геоинформационный проект «Imperiia: Mapping the Russian Empire» историка Келли О’Нил (http://worldmap.harvard.edu/maps/886). . Но это не вполне верно. Границы Российской империи были проницаемыми и в глазах людей XIX века зачастую не столь жестко фиксированными, как это кажется нам сегодня. И, поскольку жители Российской империи в конце XIX века пересекали эти границы все легче и все чаще, они подталкивали царское правительство к выработке новой политики и стратегии имперского администрирования. Иными словами, миграции определяли географию российского имперского управления и царских административных сетей.

Исследователи хаджа зачастую уделяют основное внимание финальному достижению Мекки, рассматривая хадж как простое путешествие из пункта в пункт и пренебрегая важнейшими аспектами процесса перемещения туда и обратно 125 125 Исключение составляет прекрасная работа Майкла Лаффана: Laffan M. Islamic Nationhood and Colonial Indonesia: The Umma below the Winds. London: Routledge, 2003. Антропологи, изучающие паломничество, отмечают, что в работах по паломническим традициям видна устойчивая тенденция сосредотачиваться на достижении паломниками святых мест, упуская из виду важные вопросы о «передвижении». См. введение к работе: Coleman S., Eade J. (eds.). Reframing Pilgrimage: Cultures in Motion. London; New York: Routledge, 2004. P. 8. . Возможно, такой подход более осмыслен сейчас, в XXI веке, когда хадж протекает весьма гладко под строгим правительственным контролем Саудовской Аравии и большинство мусульман со всего мира (не менее 3 миллионов в год) совершают паломничество на самолете – из своих городов напрямую в аэропорт Джидды и оттуда на автобусе с кондиционером в Мекку 126 126 Подробный рассказ о бюрократических процедурах и практических аспектах хаджа в XXI веке см. в кн.: Hammoudi A. A Season in Mecca: Narrative of a Pilgrimage. New York: Hill and Wang, 2006. . Но до эпохи авиации и массовых путешествий паломничество в Мекку происходило более окольными путями и перемещение как таковое играло более важную роль. Для многих мусульман это было главное путешествие в их жизни, единственный раз, когда они уезжали далеко от дома. Значительная часть их впечатлений была связана с физическим перемещением, а также с посещенными по дороге местами и встреченными людьми.

В XVIII и XIX веках большинство мусульман из России не спешили добраться до Мекки. Их маршруты и итинерарии менялись под влиянием политических событий, погоды и дорожных происшествий. По пути они обычно останавливались во многих других святых местах, прежде всего в Константинополе, Дамаске и Иерусалиме, уделяли время их осмотру, а иногда по нескольку месяцев учились у богословов в крупных центрах исламского образования, таких как Каир и Медина.