Александр Бузгалин - СССР. Незавершенный проект

На основании всего сказанного оценку Советского Союза как «империи» (в особенности теперь, в свете возникших после его распада межнациональных конфликтов и войн), на мой взгляд, следует считать ничем не подтвержденным идеологическим предрассудком.

В трактовке смены режимов в Советском Союзе и в Восточной Европе в целом важно то, какая проблематика поставлена в центр исследования. Автор настоящих строк центральным вопросом считает вопрос собственности, а все остальные рассматривает как производные от него. По мнению автора, вопрос о собственности включает в себя всю проблематику власти; таким образом, от вопроса собственности неотделима тематика дележа политической власти. Все остальные исходные позиции оставляют в тумане основные измерения и систему ценностей всех преобразований.

Можно считать прописной истиной, что государственная собственность во всей российской истории имеет глубокие, вековые корни. Ключевский и Ковалевский, Милюков и Павлов-Сильванский, Плеханов и Ленин, Маслов и Троцкий ещё в конце XIX – начале XX веков описывали эту проблематику, хотя и с разных позиций. Сегодня также не обойти её [230] Четверть века тому назад нами также была предпринята попытка рассмотрения этих взглядов в историческом контексте. Однако мы не предполагали, что и много лет спустя данный круг проблем станет живым историческим опытом для новых поколений. Проблематика обрела актуальность через столетие в связи со сменой политических и общественных форм. (Ср. P4rtvitik 6s tort6nettudom4ny. Bp. Akademiai Kiado, 1989. См. ещё: ряд исследований моей монографии: Lenintol Putyinig (Bp., La Ventana Kiado, 2003). . Современная историческая литература [231] Российские учёные недавно, в сборнике: Собственность в XX столетии. (Москва, РОССПЭН, 2001), посвящённом 80-летию академика В. А. Виноградова, предприняли серьёзную попытку литературной разработки проблемы собственности. указывает на преобладающую роль государственной собственности от эпохи Ивана IV, Петра Великого и до Сталина как на фактор, определяющий развитие страны и в области промышленности, и в сельском хозяйстве. Чтобы не впасть в схематизм и не прийти к упрощённым выводам, эти «своеобразные черты», конечно, следует рассматривать в меняющихся исторических условиях, отличающихся друг от друга и по структуре. Но если мы хотим кратко охарактеризовать эти особенности развития, то понятно, что нам не обойтись без ссылок на некоторые «прописные истины».

Прежде всего, следует сказать о том, что в Российской империи геостратегические, властные потребности, вытекающие из приобретения-сохранения огромных территорий, их объединения и управления ими, предписывали определяющую роль государству, государственной собственности. То есть использование рабочей силы разбросанного на больших территориях населения на пользу самодержавия способствовало концентрации собственности у государства. Именно с этим связано укрепление во времена Петра I общины – в новой форме, но существовавшей и в историческом формате премодерн. Традиция сельской общины направила и мысли Маркса на будущую роль общественной собственности. Сохранение общины в столь поздние времена было связано также с тем обстоятельством, что Россия в «современной мировой системе» занимала полупериферийное положение по отношению к центральным странам. В европейском разделении труда российской аграрной сфере отводилась особая роль «поставщика зерна».

В ходе развития современного капиталистического общества «развитие догоняющего», «подтягивание к Западу», «модернизация», конкуренция с Западом также приводили к концентрации государственной власти и государственной собственности, ведь всё это возлагало на государственную власть такие экономические и военные задачи, которые невозможно было бы охватить без исключительной роли различных форм и структур государственной собственности. Конечно, всё это было связано и с другими обстоятельствами: в России не произошло первоначальное накопление капитала, и вообще класс капиталистов был слабым, до конца сохранилось подчинённое положение российской буржуазии самодержавию, самодержавному государству. Отсутствовал общероссийский национальный рынок, что также укрепляло производственно-экономические функции государства как своего рода «заменителя».

Как известно, в советский период государственная собственность заняла не просто исключительное место, а вследствие сталинского поворота поднялась на «исконную», автохтонную позицию. «Социалистическое» государство полностью уничтожило капиталистическую частную собственность, и лишь очень немногие предполагали, что эта государственная собственность радикально и в очень короткие сроки вновь может превратиться в частную собственность. (Известно, что Троцкий в связи с сохранением привилегий государственной бюрократии ещё в 1936 году заметил: если эта «каста» почувствует, что её привилегиям угрожает опасность, она не остановится даже перед тем, чтобы государственную собственность, которая в принципе принадлежит трудящимся классам, путём частного присвоения вновь трансформировать в наследуемую частную собственность). И этот беспрецедентный исторический поворот произошёл, а открыл ему путь именно период перестройки. Если и сохраняется в какой-то части и в какой-то форме государственная собственность, она уже стала функцией капиталистической частной собственности. К1 января 2000 года в России в государственной собственности остались 4,8 % всех предприятий и организаций, хотя, естественно, в области землевладения не могли так быстро произойти столь радикальные изменения вследствие силы крестьянских коллективистских традиций [232] С. Н. Лапина, Н. Д. Лелюхина: Государственная собственность России: некоторые исторические уроки. // Собственность в XX столетии. – Москва. РОССПЭН. 2001. С. 216–223 и И. Е. Кознова: Крестьянские представления о земельной собственности: история и современность. // Собственность в XX столетии. – Москва. РОССПЭН. 2001. С. 667–685. . Так что стоит рассмотреть несколько интересных тенденций истории перестройки, смены режима в Советском Союзе и в аспекте отношения к государственной собственности. Из них явствует, что решающей проблемой периода преобразований со всей очевидностью был вопрос собственности. Раскрытие исторического опыта борьбы вокруг государственной собственности не есть просто вопрос специальных наук, его рассмотрение важно с точки зрения науки об обществе в целом [233] Собственность есть совокупность человеческих отношений, которые возникают в ходе производства и вообще в репродуктивных процессах человеческой жизни, включая и процессы присвоения материальных благ. Ни одна из форм собственности не имела чисто экономического содержания, а всегда включала в себя и властные (политические, правовые) отношения, определяла иерархический характер структуры общества. Эту очевидную истину необходимо предпослать для чёткого определения методологического подхода. Некоторые обществоведы по идеологическим причинам в ходе изучения форм собственности пытаются отделить друг от друга экономические и властные аспекты, более того, противопоставить их: часто (капиталистическую) частную собственность наделяют свойствами «чистой экономики», экономической рациональности, а государственную собственность отождествляют с миром иррациональности, которым руководит исключительно логика власти, политики. Общественную собственность они считают историческим наростом, пустой утопией или выродившейся формой государственной собственности, пренебрегая многовековым историческим опытом. .