Александр Бузгалин - СССР. Незавершенный проект

А тем временем от изношенности производственного аппарата волну за волной страну захлёстывают аварии и техногенные катастрофы. А ведь и в других областях дело обстоит не лучше. Возросший уровень смертности населения привел и продолжает вести к снижению численности российского населения.

Криминализация общества и экономики не сокращает, а растет, а принимаемые против неё меры не дают эффекта. Столь же неэффективны словесные баталии против коррумпированности всех звеньев государственной власти. Криминализация страны настолько охватила все стороны нашей жизни и стала такой повседневностью, что изменила наше сознание. Жизнь и проделки криминальных авторитетов вместо осуждения освещаются средствам массовой информации наряду с успехами звёзд спорта и эстрады, и вызывают умиление значительной части публики.

Разное положение и перспективы страны в прошлом и настоящем выдвигает вопрос об исторической оценке тех, кто правил страной тогда и сейчас. Контраст между разными периодами российской истории может быть объяснён тем, что судьбу страны определял тогда правящий класс с одной социальной природой и целями, а теперь другой правящий класс, с другой природой и целями.

Морально-политическая физиономия правящего класса всегда бывает зеркальным отражение сущности того общественно-экономического строя, который этот класс обычно создает и возглавляет. Персональные перемены в руководстве имеют значение, но обычно не меняют его сути. Так было в прошлом, так обстоит сейчас и с правящим классом постсоветских государств. Он является, с одной стороны наследником своего советского предшественника и унаследовал его антидемократизм, а с другой глубоко отличается от него своим паразитизмом соответственно тому, как модель периферийного капитализма отличается от советской модели социализма.

При отмеченном сходстве отличие нынешнего правящего класса от советского столь существенно, что оно заслуживает особого внимания. Так же, как советский правящий класс, возникший в результате революции, а затем изменивший ей, несёт ответственность за поражение социализма, нынешний правящий класс, возникший в результате рыночно-капиталистических преобразований, несёт ответственность за то, что капитализма на нашей земле себя не оправдал и терпит поражение.

Оселком определения исторической оценки двух правящих классов может быть не их идеологическая риторика – либеральная социалистическая – а исключительно социально-экономическая результативность. Как сказал восточный мудрец, нет смысла любоваться цветом кошки, если она не ловит мышей. Похоже, что ныне сложившийся в России новый имущий класс предпочитает любоваться рыночной окраской созданного им экономического строя, нежели его результатами. Он явно проигрывает сравнение с советской плановой системой и её правящей бюрократией. Разумеется, при условии ведении этого сравнения не по критериям того, кто более туго набил себе карман, а по критерию того, кто более верно служил стране и народу, больше умножал общественные богатства, кто способен и неспособен из года в год поднимать страну на новый уровень развития. По таким критериям сравнение говорит в пользу плановой экономики и советской бюрократии. Как отмечалось, об этом речь ведется не для возврата к тому, что пройдено, а для движения, по китайскому примеру, вперёд к планово-рыночной модели экономики. Хотя такой вывод явным образом напрашивается из всех пор нашей жизни, но не делается, так как главными для нашего общества являются не общие интересы страны и народа, а исключительно частные интересы правящего класса, который ни в чём другом не заинтересован. Нынешняя ситуация его устраивает как нельзя лучше, ибо она вполне благоприятна для его обогащения, а ничего другого ему не нужно.

Проведенное выше сравнение и вывод в пользу плановорыночной модели экономики едва ли привлечёт внимание, пока сохраняется отмеченное соотношение приоритетов. Пока интерес частной наживы является главным, а всё остальное подчинено его достижению, правящий класс заинтересован в сохранении «статус-кво», и тогда существенного сдвига нашей экономики к лучшему ожидать не следует. Двадцатилетний опыт развития по пути рыночных реформ поставил нас перед дилеммой: либо сохранять чисто рыночную модель экономики и продолжать двигаться от плохого к худшему, либо отказаться от неё и принять смешанную планово-рыночную модель экономики, и повернуть своё развитие от плохого к лучшему. Такой поворот в сторону частичного восстановления плановых начал никак не предполагает отказа от принципа частной собственности, что уже невозможно и не нужно, а предполагает такой контроль над крупной собственностью, чтобы частный интерес не подменял общественный, а сочетался с ним.

Помимо сосредоточённости правящего класса на собственных интересах и его нежелания что-либо менять в своём положении, серьёзным препятствием поворота политики в указанном направлении выступает также идеологическая зашоренность общества, что рынок при всех хорош, а плановость при всех условиях плоха. На самом деле всё гораздо сложнее, в одних ситуациях так, а в других, наоборот. Поэтому, чтобы освободиться от плена идеологических клише, решающим для суждений о том, что такое хорошо, а что такое – плохо, должны быть социально-экономические показатели и результаты того, что было раньше и есть сейчас. При этом сравнивать следует не капитализм и социализм вообще, что способно увести нас далеко в сторону, а реально сложившийся у нас российский вариант рыночного капитализма с реально существовавшим у нас в советское время вариантом планового социализма. Разумеется, при исключении какой бы то ни было идеализации как одной, так и другой систем ведения хозяйства. Только беспристрастно взятые факты и результаты развития могут быть основой нужных нам суждений и выводов.

Но тогда надо говорить не только о пороках советской системы, но и признать его достоинства. В частности то, что общественная собственность предопределяла функцию общественного служения правящего класса, его постоянную заботу об умножении общественного богатства, что было важнейшим источником показанного выше роста советской экономики. Реформаторы убеждали нас, что общественная собственность создаёт ситуацию, когда у семи нянек дитя без глаза, а если мы осуществим приватизацию, то персонифицируем ответственность, и, по примеру западных стран, это вызовет у нас рост экономики и её эффективности. На самом деле, как было показано выше, произошло прямо противоположное, и теперь следует объяснить почему.