Александр Бузгалин - СССР. Незавершенный проект

Тогда было бы невозможно (даже для людей, которые говорят, что знакомы с темой) утверждать, что «диалектический материализм, как учили Карл Маркс и Фридрих Энгельс, является самой популярной метафизической доктриной нашего времени…, (что) Сегодня она является официальной философией советской империи и во всех марксистских школах за пределами этой империи» [392] doctrine which most of our contemporaries have in mind when they refer to materialism and determinism.” (Mises 2007:102). , или что Ленин «считал себя защитником ортодоксального марксизма…. (что) Своим собственным своеобразным путем, он не мог бы быть наиболее верным доктринам и документам Маркса и Энгельса… (что) оба основателя марксизма приняли насильственные революции, диктатуры и террор… (что) Многое из предположений ленинизма исходит непосредственно от марксизма, который развился в середине XIX века» [393] Lenin “presented himself as the paladin of Marxist orthodoxy. In his own ideosyncratic way, indeed, he could not have been more loyal to the doctrines of Marx and Engels. The co-founders of Marxism had approved of violent revolution, dictatatorship and terror; they hade predicted and hoped for the ‘dictatorship of the proletariat’… Many assumptions of Leninism sprang directly from the Marxism of the mid-nineteenth century.” (Service 2007:521). . Поэтому вопрос о Карле Марксе и ответственности марксизма за развитие Советского Союза касается, по крайней мере частично, восприятия вклада Маркса и, соответственно, Энгельса в развитие марксизма. Вот наибольшее разногласие по поводу вклада Энгельса: «Для некоторых Энгельс был философски уступающим позитивистом и механическим материалистом, по-мнению других, Энгельс был гением, который отклонил редукционистский подход» [394] Rigby 2007:3 .

Но, во вкладе Энгельса есть еще один момент, на который многие ученые не обратили внимание. Этот вклад уходит корнями в молодые годы Энгельса, когда одно время он был занят в семейном бизнесе «Эрмен&Энгельс» в Манчестере. Там он встретил друга жизни, ирландку, рабочую девочку Мэри Бернс, которая показала ему те пролетарские районы, где теоретический коммунизм Энгельса получил эмпирическое подтверждение. На протяжении почти двух лет, которые Энгельс провел в Манчестере, кроме блестящего эскиза «Наброски к критике политической экономии», он написал также свою первую книгу «Положение рабочего класса в Англии». Именно благодаря этой книге впервые на самом деле существующий пролетариат был представлен как класс, который должен был восстать против ужасных условий, царивших в Англии раннего капитализма, включая, текстильный город Манчестер. Коммунизм, развившийся, в первую очередь, в Германии, был более философским среди младогегельянцев, таких как Гесс и Маркс. Во Франции его носителями были ремесленники. В Манчестере Энгельс вступил в контакт с представителями раннего английского движения чартистов и сторонниками реформатора Роберта Оуэна, что повлияло на то, что в понимании Энгельса политические и социальные требования рабочих стали в будущем голосом коммунизма. Без этого опыта, полученного Энгельсом в Манчестере, по словам одного историка города, «не было бы Советского Союза, и история 20 века была бы совсем другой, ни Ленина, ни ГУЛАГа, ни футболок с Че» [395] “Without Manchester there would have been no Soviet Union… And the history of the 20th century would have been very different. Imagine – no Lenin, no gulags… no Che T-shirts”. .

Это обоснование коммунистической идеологии в борьбе между классами современного капиталистического общества – между буржуазией и пролетариатом – сыграло решающую роль как в русской революции в 1917 году, так и в «революции сверху» Сталина, начиная с 1928 и в последующие годы. Согласно этой точке зрения, считалось оправданным убивать миллионы людей, считавшихся «классовыми врагами, были ли они сторонниками царя, представителями буржуазии, кулаками (богатыми крестьянами), членами буржуазных партий или умеренных социалистических партий, а также бывшими большевиками – как троцкисты или бухаринцы. Все эти «враги» должны были искореняться для того, чтобы в один день достичь цели – коммунистического общества. Таким образом, согласно этой интерпретации, политику Ленина и Сталина сформировало и узаконило мышление о классовой борьбе в революционном социализме, предложенное также Энгельсом в книге о социальных ужасах капитализма в Манчестере в 40-е годы XIX в.

Никоим образом не отрицая, что Маркс также говорил о «классовой борьбе в капиталистическом обществе», или, что он написал, пожалуй, самое известное выражение по теме – «Вся до сих пор существовавшая история была историей классовой борьбы» – в Коммунистическом манифесте [396] Вначале Энгельс написал набросок в форме вопросов и ответов как в катехизисе, но не был удовлетворен. Тогда поручение написать новое предложение получил от второго конгресса коммунистической лиги в ноябре-декабре 1847 Маркс. Работа над манифестом затянулась и некоторые члены лиги начали угрожать, что «если манифест не будет доставлен в Лондон до вторника I февраля, мы примем меры”. Через несколько дней в феврале Маркс закончил работу и манифест был напечатан и опубликован всего за несколько дней до Февральской революции в Париже 1848 года (Struik 1971:60 и далее). , очистить учение о классовой борьбе от всех этических принципов представляется возможным в комбинации с «научной необходимостью». То, что «научно доказано», очевидно, не может быть поставлено под сомнение, и именно научно обоснованной теорией классовой борьбы Энгельс создал возможность, позволившую Плеханову, Ленину, а затем Сталину убедить сторонников не только политически, но и от имени «научного социализма» в праве на казнь миллионов классовых врагов [397] По словам Ханта (Hunt 2010:357 и далее), Ленин был, конечно, хорошо знаком с работами Маркса, но, казалось, тем не менее, часто предпочитал Энгельса. На Ленина также сильно повлиял Плеханов, который от Энгельса, прежде всего, получил идею, что марксизм был полной системой, претендующей на объяснение истории, естествознания, экономики и политики. .

Если ответственными за политику Ленина и Сталина являются не Маркс и марксизм, а, скорее, Энгельс и «энгельсизм», то в этой цепочке не хватает еще одного звена: Чарльза Дарвина. Без сомнения, ни для Маркса, ни для Энгельса Дарвин не имел такого же большого значения, как Гегель, но он сыграл важную роль в качестве связующего звена между попытками Маркса и Энгельса в разработке теории истории («исторический материализм»), анализом Маркса «законов движения буржуазного общества» (теории капитала) и «диалектики природы» Энгельса.

Маркс прочитал «Происхождение видов» в 1860 году – через год после публикации, и после этого он написал немецкому лидеру рабочих Фердинанду Лассалю, что «работа Дарвина очень важна и подходит моей цели в том, что она обеспечивает основу в области естествознания для исторической борьбы классов» [398] Вначале Энгельс написал набросок в форме вопросов и ответов как в катехизисе, но не был удовлетворен. Тогда поручение написать новое предложение получил от второго конгресса коммунистической лиги в ноябре-декабре 1847 Маркс. Работа над манифестом затянулась и некоторые члены лиги начали угрожать, что «если манифест не будет доставлен в Лондон до вторника I февраля, мы примем меры”. Через несколько дней в феврале Маркс закончил работу и манифест был напечатан и опубликован всего за несколько дней до Февральской революции в Париже 1848 года (Struik 1971:60 и далее). . Год спустя он, частично, изменили свое мнение и сказал, что «странно, как Дарвин среди животных и растений узнает свое английское общество с его разделением труда, конкуренцией, открытием новых рынков и мальтузианской борьбой за существование» [399] “It is remarkable how Darwin rediscovers, among the beasts and plants, the society of England with its division of labour, competition, opening up of new markets, ‘inventions’ and Malthusian ‘struggle for existence’. (Marx till Engels 18 juni 1862, i MECW, vol 41:380). . Энгельса прочитал книгу раньше Маркса и в письме к нему в декабре 1859 г. он написал: Кстати, Дарвин, которого я сейчас читаю, совершенно блестящим. Существовал один аспект телеологии, который до сих пор не был уничтожен, однако это произошло сейчас. Никогда раньше не предпринималось такой грандиозной попытки показать историческое развитие в природе, и, конечно, никогда с таким хорошим эффектом. Но, конечно, приходится мириться с сырым английским методом [400] “Darwin, by the way, whom I’m reading just now, is absolutely splendid. There was one aspect of teleology that had yet to be demolished, and that has now been done. Never before has so grandiose an attempt been made to demonstrate historical evolution in Nature, and certainly never to such good effect. One does, of course, have to put up with the crude English method.” (Engels till Marx, 11–12/12 1859, i MECW vol 40:550). .