Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Что касается французского премьера, то, оказалось, его взгляды претерпели некоторые изменения и он завел речь о «святости договоров» и «чести Франции». Он слишком поздно ознакомился с требованиями Гитлера, предъявленными в Годесберге. Даже сам Чемберлен назвал их диктатом, ибо в требованиях Гитлера предусматривалась эвакуация чехов из Судетской области к 1 октября, причем все должно было быть оставлено на месте — имущество, скот, вооружение. Даладье, чье настроение ко вре-72

мени приезда в Лондон было весьма воинственным, назвал эти требования жестокими и невыносимыми.

Когда Гитлер читал ему свои проповеди в Годесберге, Чемберлен воздержался от ответов и предпочел молча проглотить оскорбления, но теперь он извергал их на голову не ожидавшего ничего подобного Эдуарда Даладье. Английский премьер-министр подготовился к тому, чтобы обращаться к французам с чувством превосходства и получить от них согласие как можно быстрее и безболезненнее, однако первые же признаки возражений со стороны Даладье усилили в нем антипатию и презрение к французам. Премьер-министр страдал от подагры; выпитое за обедом вино вызвало болезненный приступ, и это могло послужить причиной как внезапного румянца на лице, так и едва сдерживаемого гнева, когда он холодно спросил Даладье, что тот предпримет, если Германия сейчас вторгнется в Чехословакию Ч

Даладье: Гитлер создаст такую ситуацию, в которой агрессия будет спровоцирована им.

Чемберлен: Что же тогда?

Даладье: Каждый из нас сделает то, что надлежит сделать в соответствии с обязательствами.

Чемберлен: Можно ли нам это понимать как объявление Францией войны Германии?

Даладье: Совершенно верно. Франция выполнит свои обязательства. Миллион французов готов отправиться на фронт.

Чемберлен: Но есть ли у французского генерального штаба какой-либо план? Если есть, го какой?

Даладье: Франция не может послать непосредственную помощь Чехословакии по суше, но она может по-

1Вооруженные силы Франции, оказывается, не имели никаких реальных планов по оказанию помощи Чехословакии, и военно-политический координационный комитет не встречался с марта 1938 года (по иронии судьбы, это был как раз тот месяц, когда английский комитет начальников штабов собрался и решил, что Англия не в состоянии вступить в войну в тот год).

Невозможно удержаться от подозрений, что отношение Чемберлена и его апологетов проистекало из недостойных побуждений. С тех пор Даладье придерживается убеждения, что, если бы на этой встрече англичане поддержали его, он решительно выступил бы против требований Гитлера, хотя, как он считает, тогда Гитлер либо отказался бы от своих намерений, либо его свергли бы заговорщики в Германии. — Прим. авт. мочь ей путем отвлечения немецкой армии к французской границе и линии Мажино.

Допрос начал министр финансов сэр Джон Саймон. Вместе с Самюэлем Хором, министром внутренних дел, Саймон был одним из наиболее рьяных сторонников политики умиротворения, проводимой Чемберленом.

Саймон: Когда французские войска призываются к выполнению своего долга, означает ли это только укомплектование личным составом оборонительных сооружений на линии Мажино и пребывание там войск без объявления войны или это является намерением французского правительства объявить войну п предпринять активные меры своими наземными силами?

Даладье: Это зависит от обстоятельств.

Саймон: Будут ли использованы французские военно-воздушные силы над территорией Германии?

Теперь у Даладье начало проявляться раздражение, не столько из-за задаваемых вопросов, сколько из-за того очевидного недружественного их предназначения и тона, в котором они задавались. Он гневно вспыхнул, когда Саймон в ходе обсуждения сказал: «Я повторю свой вопрос, поскольку он, кажется, не был понят». Ответ Даладье был резким. «Я считаю, — сказал он, — что было бы смешно провести мобилизацию сухопутных сил Франции только для того, чтобы без дела держать их под ружьем в оборонительных сооружениях. Было бы также смешно ничего не предпринимать в воздухе. Полагаю, что, несмотря на недавние заявления Гитлера, немецкая система оборонительных сооружений значительно слабее, чем ее изображает Гитлер. Потребуется еще несколько месяцев, чтобы сделать линию Зигфрида действительно прочной 24 24 Эта разведывательная информация была совершенно правильной.— Прим. авт. . Поэтому я считаю, что после сосредоточения наших войск должно быть предпринято наступление на суше прошв Германии. Что касается авиации, то здесь представится возможность осуществить атаки с воздуха на определенные важные немецкие военные и промышленные центры, которых наши самолеты могут легко достигать, несмотря на известные легенды, получившие распространение за границей».

Наступило тягостное молчание. Чемберлен выглядел особенно расстроенным. Это было далеко не то, чего он ожидал от французов. Он пришел в еще большее уныние, когда Даладье, теперь уже совершенно раздраженный, изменил направление дискуссии и коснулся моральной стороны проблемы; это было самым неприятным для Чемберлена, Саймона и Хора.

«Однако в данный момент меня больше интересует моральная сторона этого вопроса, чем стратегическая, — продолжал Даладье. — Как варвар, я был готов разрезать эту страну (Чехословакию), даже не проконсультировавшись с ней самой, и передать Гитлеру свыше трех с половиной миллионов ее населения. Это была задача не из приятных для меня. Она была трудной и, возможно, даже несколько позорной. Но я думал, что это было все-таки лучше, чем снова начать то, что мы видели двадцать лет назад. Теперь обстановка изменяется. Англофранцузские предложения Гитлера уже не устраивают, но на чем же мы должны остановиться? Я не могу согласиться с теми требованиями, какие были предъявлены в Годесберге».

На вопрос Саймона, что предпримет Франция, если будут отвергнуты годесбергские требования Гитлера, Даладье ответил, что Франция может начать новые переговоры на основе англо-французского плана.

К этому моменту Чемберлен сдерживался уже с большим трудом. «Я уверен, Гитлер не примет этого предложения, — сказал он. — Немцы могут оказаться в Праге в ближайшие несколько дней 25 25 Англичане и даже некоторые французские деятели всегда исходили из предположения, что немецкая армия легко расправится с чехословацкими оборонительными силами. Само немецкое командование никогда не разделяло такого мнения западных держав.— Прим. авт. . Английское правительство должно знать, какова будет позиция французов в таком случае. Я располагаю некоторыми весьма тревожными сообщениями, — он пошуршал лежавшими на столе перед ним бумагами, — о состоянии французских военно-воздушных сил и возможностях французской промышленности снабжать их. Может ли Франция защищать себя от воздушного нападения и наносить эффективные ответные удары? Французская пресса совершенно определенно дает понять, что Франция не готова к войне. Это будет слабое утешение, если, пытаясь оказать помощь Чехословакии, Франция сама рухнет».