Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Затем Гитлер повернулся к своему министру иностранных дел и спросил, есть ли у него что-либо добавить к сказанному.

Риббентроп ответил, что он только хотел бы подчеркнуть, что вопрос решится буквально часами. После этого он вручил фюреру только что полученное им донесение. Гитлер прочитал его вслух: в донесении говорилось, что венгерские войска сосредоточиваются вдоль границы со Словакией. «Таким образом, — сказал Гитлер, — вы сами можете видеть, что события развертываются быстро и нельзя отвечать за их ход Словакия должна принять решение и сделать это быстро».

После этого наконец разрешили высказаться словакам. Тисо начал с благодарности фюреру за сказанные слова. Он заявил, что уже давно хотел выяснить, как относится фюрер к его стране и народу, и теперь хотел бы заверить фюрера, что он может полагаться на Словакию. Слова фюрера, сказал Тисо, произвели па него столь глубокое впечатление, что оп хотел бы просить извинения за то, что в данный момепт не в состоянии ясно выразить свое мнение пли принять решение. Тисо попросил разрешения обсудить с Дурчанским положение дел и заверил фюрера, что оп может не сомневаться в их благодарности за заботу и внимание к Словакии.

Гитлер кивпул в знак согласия удовлетворить просьбу Тисо: «Хорошо, но только не тратьте зря времени. Детали вы можете решить с моими людьми». Он дал понять, что они свободны, и словаки быстро покинули комнату.

В 8 часов утра во вторник 14 марта депутаты словацкого парламента, информированные Тисо о том, что с одной стороны Словакии угрожают венгерские войска, а с другой — германские войска, проголосовали за разрыв связей с Прагой и провозглашение независимости страны. Разумеется, это было мошенничеством, и Гитлер продемонстрировал это заявлением, что он берет «под защиту» новое государство.

1Венгрия действительно производила, перемещение войск, так как получила согласие Гитлера оккупировать Карпатскую Ру сипите, область к востоку от Словакии. Как раз накануне встречи с Тисо венгерский регент адмирал Хорти телеграммой благодарил Гитлера за это его решение. «Уже произведена соответствующая концентрация войск,— писал он в телеграмме.— В четверг 16 марта произойдет пограничный инцидент, за которым в субботу последует решительный удар. Я никогда не забуду этого доказательства вашей дружбы, и ваше превосходительство может всегда полагаться на мою непоколебимую благодарность вам. — Прим. авт.

Фюрер был удовлетворен, Словакия была прибрана к рукам, Закарпатскую Украину можно было оставить венграм. Из бывшего суверенного государства Чехословакии теперь оставались только Богемия и Моравия, с которыми нужно было расправиться.

Президент Гаха узнал об этом в Праге. Командующий чешскими войсками в Братиславе настоятельно просил указаний.

«Передай ему, чтобы он ничего не делал, абсолютно ничего, — сказал президент генералу Сыровы, который теперь был военным министром. Затем, обернувшись к Хвал-ковскому, он произнес: — Я думаю, настало для нас время посоветоваться с нашими друзьями, — он слегка поколебался, затем добавил: — в Германии. Вам лучше запросить посольство, может ли фюрер принять нас, и принять как можно скорее. Передайте в посольство, что мы неотложно нуждаемся в его совете».

Гахе предстояло получить значительно больше, чем только совет.

В полдень 14 марта в Берлине шел небольшой снег, когда генерал Вильгельм Кейтель спешил в имперскую канцелярию. Ему была назначена встреча с фюрером, чтобы обсудить приготовления, связанные с нападением на Богемию и Моравию на следующее утро, а прогноз погоды тревожил его. К востоку от Дрездена шел густой спег; замерзание почвы, обещанное прогнозом, означало гололед на дорогах. Это была не та погода, какая пужна при вторжении, даже если при этом не предвидится особого сопротивления.

Однако если Кейтель был обеспокоен, то у Гитлера па-строение было отличное. Он улыбался, слушая причитания генерала об осуществленных приготовлениях, а Кейтель в свою очередь заметил, что сегодня у фюрера отсутствовали симптомы нервозности, которые были характерны для него в кризисные моменты. Только к концу доклада он понял причину такого настроения фюрера, ибо оп прервал его доклад, чтобы сообщить, что президент Гаха запросил встречу с пим и сегодня вечером ожидается его прибытие в Берлин.

Гитлер отпустил Кейтеля, и тот тут же попросил разрешения вернуться на службу на Бендлерштрассе, чтобы пР еДУпредить генеральный штаб.

«О чем предупредить?»—спросил фюрер.

«О том, что в связи с приездом президента вторжение временно откладывается».

Гитлер ответил, что Кейтель совершенно неправильно понял обстановку. Он позволил Гахе приехать в Берлин, но у него нет никакого намерения откладывать вторжение. Завтра в шесть часов утра немецкие войска войдут в Чехию, каковы бы ни были результаты переговоров с Гахой.

Когда специальный поезд из Праги несся через покрытые снегом холмы Богемии, президент Гаха заснул крепким сном впервые за многие дни. Дочь Милада укрыла его пледом, чтобы старика не продуло. Как и у ее отца, у нее не было сомнений относительно результатов их поездки в Берлин. В конце концов, разве четыре державы, в том числе и Германия, не гарантировали целостность чехословацкого государства? Разумеется, никто не заинтересован в том, чтобы позволить ему развалиться на части. Адольф Гитлер будет знать, что предпринять, чтобы положить конец всему этому неспокойствию и хаосу.

Поезд сделал короткую остановку в Пльзене, в последнем чешском городе у новой границы с Германией, и Хвалковский вышел из вагона, чтобы спросить о последних новостях у офицера связи, стоявшего на перроне. «Мы ничего не слышали, — ответил офицер. — Кажется, что-то испортилось в телефонной связи». Хотя Хвалковский и не сказал об этом президенту Гахе, но он догадывался, что линии связи просто перерезаны. И они действительно были перерезаны — все, за исключением одной, что Хвалковский обнаружил позднее.

Но Хвалковский мог не догадываться, что, когда они ехали в восточном направлении к Германии и над Богемией начали сгущаться ночные сумерки, нацистские войска уже просачивались через чешскую границу. До момента начала самого вторжения оставалось двенадцать часов, однако в Моравска-Остраве, на севере у польской границы, взвод эсэсовского полка «Адольф Гитлер» уже спешил к небольшому чешскому городу Витковиц. В Вит-ковице находился один из самых современных сталелитейных заводов в Европе, и немцы хотели быть уверенными, что он достанется им в полной исправности.

В тот вечер генерал Кейтель был вызван к Гитлеру и прибыл в имперскую канцелярию в девять часов. Он должен был получить приказы на вторжение и передать их генеральному штабу и главному командованию военно-воздушных сил. К его изумлению, он попал сюда в разгар вечеринки. Фюрер и его гости только что встали из-за стола; здесь же находились Геринг, только что приехавший из Сан-Ремо, Риббентроп, фрау Геббельс, Гиммлер и еще с десяток людей в военной форме и молодых женщин. Гитлер повел всех в гостиную, которая была оборудована для показа кинофильмов, и рукой похлопал по сиденью рядом с собой, пригласив на это место Кейтеля. Выключили свет, и, пока генерал ерзал на месте от нетерпения, на экране появилось название фильма «Безнадежное дело».