Наталья Пушкарева - Женщины Древней Руси

Основным поводом к разводу с древнейших времен считалось прелюбодеяние, по-разному определявшееся для каждого из супругов. Муж признавался прелюбодеем лишь в том случае, если имел на стороне не только наложницу, но и детей от нее [205] «Прелюбодейство есть с мужатицею, а блуд есть со свободною…» (МДРПД. XV. Ст. 17. С. 106); Маргарит. XV в. // РО ГПБ, F. п. 1, № 193, л. 280–280 об.; ПРП. Вып. I. УЯ. Ст. 8. С. 267; РИБ. Т. VI (2). Ст. 69–70. С. 41–42. . Подобная ситуация, судя по епитимийным памятникам, встречалась нередко в древнерусском быте, причем в церковных поучениях и летописных свидетельствах особенно часто упоминается такое двоеженство, когда «меньшицей» была женщина более низкого социального статуса, в том числе раба [206] Книги законные. Разд. II (Закон о казнех). Ст. 45. С. 72; РИБ. Т. VI (2). Ст. 69. С. 41–42; МДРПД. I (5). Ст. К-69. С. 5; XI. Ст. 20. С. 68; ПСРЛ. Т. I. С. 29 (под 6478 г.), 34 (под 6488 г.). . Замужняя женщина считалась совершившей прелюбодеяние уже тогда, когда вступала в связь с посторонним мужчиной [207] ПРП. Вып. I. УЯ. Ст. 53. С. 271. . Прелюбодеяние, совершенное в результате насилия, не считалось изменой (подтверждение тому — канонические ответы митрополита Иоанна II [208] РО ГПБ, F. п. 1, № 582, л. 251 об.; РИБ. Т. VI (1). Ст. 26. С. 18. ). Разнились и наказания за прелюбодеяние. Женщина вначале не обладала правом развода по причине неверности мужа: виновный супруг лишь наказывался годом епитимьи и денежным штрафом («лепше иного человека въскупити, абы ся и другая на том казнила», т. е. чтобы и другим неповадно было). Муж же имел право развода с женой, которая ему изменила; священнослужители, жены которых допустили адюльтер, не только имели право, но и были обязаны развестись, в противном случае «без священьства есть». «Аще ли прелюбы сътворила от него, то видит ю своими очима, а не оклеветает ближняго своего, то да пустит ю», — требовали нормы греческого семейного права, имевшие в XIII–XIV вв. большое распространение на Руси. И даже больше: муж, узнавший о неверности супруги и «волю давший ей», т. е. простивший ей измену и не разведшийся с ней, должен был понести особое наказание [209] РИБ. Т. VI (2). Ст. 69–70. С. 41–42, 58; (1). Ст. 82. С. 2; МДРПД. XXVII. Ст. 27. С. 154; Книги законные. Разд. II. Ст. 49. С. 73. .

Муж имел право развода с женой и по ряду других поводов, приравнивавшихся к прелюбодеянию: «…аще подумаеть жена на своего мужа зелием, или иными людьми, а она иметь ведати, что мужа ея хотят убити…; аще жена без мужня слова иметь с чюждими людьми ходити или пити или ясти, или опроче дому своего спати, а о том уведает муж [210] РИБ. Т. VI (1). Ст. 24. С. 13 — здесь обратная норма: разговор с посторонним мужчиной назван «невъзбранным». ; аще ли жена иметь, опроче мужа своего воле ходити по игрищам… а мужь иметь съчивати, а она не послушает…; аще жена на мужа наведеть тати…» и т. д. [211] ПРП. Вып. I. УЯ. Ст. 53 (3–6). С. 271. Изучение юридических норм XIV–XV вв. в сопоставлении с процитированным выше Уставом князя Ярослава Владимировича позволяет заметить, что на Руси бытовали византийские нормы, утверждавшие снисходительное отношение к поведению женщины. Например, Устав считал поводом к «разлоучению» разговоры женщины с посторонним мужчиной; в XIII–XIV вв. положение уже иное: «…аще [муж] в ином месте обрящет таковаго с своею женою беседующе или у церкве… волостелю да предаст… или яко же хощеть, вины объявливати по закону и доводити…» [212] Книги законные. Разд. II. Ст. 26. С. 68. С развитием феодального права женщина получила даже право развода по причине неверности супруга (XV в.) [213] Cр.: ПРП. Вып. I. УЯ. Ст. 53/3. С. 271; «О разлучении». С. 207, и «аще мужь в своем дому в нем же с своею женою живет, преобидя ея, с иною живеть, волно есть жене и от таковой вине раздрешати брак…» (Книги законные. Разд. III («О разделении браком»). Ст. 16. С. 83). .

Правами на развод по физиологическим причинам обладали равным образом оба супруга. Этот повод к разводу был официально признан уже в XII в. В случае разлучения по этой причине женщина уходила из семьи со всем своим имуществом: «…и приданое с нею все въследует жене, и отдасть ей все муж, еже аще приял будет…» К XV в. относится разрешение митрополита Фотия «поимети» третью жену, «аже детей не будет ни от перваго брака, ни ото втораго» [214] Книги законные. Разд. III. Ст. 2. С. 79; РИБ. Т. VI (2). Ст. 93. С. 4. Можно оспорить утверждение М. Г. Рабиновича о том, что «церковные правила… ничего не говорили о бесплодии жены как поводе для развода» ( Рабинович М. Г . Очерки этнографии русского феодального города. М., 1978. С. 216). .

Право на развод по материальным причинам закреплялось за каждым из супругов: «…аще жена на мужа наведет тати, велит покрасти двор мужа своего… про то их разлучити…»; «велми зло будет, яко… не мочи держати (содержать. — Н. П.) жене мужа». Епископ Нифонт специально остановился на случаях, когда жена «долг мног у мужа застанет» и когда супруг «порты ее начнет грабити». В соловецкой Кормчей 1493 г., как и в более раннем памятнике — Уставе князя Ярослава, за кражу женой у мужа последнему дозволялось только «казнить» жену, а развод воспрещался, ибо церковь стремилась сократить число поводов к разводу [215] ПРП. Вып. I. УЯ. Ст. 53/6. С. 271; РИБ. Т. VI (2). Ст. 92. С. 48. См.: Щапов Я. Н. Древнерусские княжеские уставы XI–XV вв. С. 89. Ст. 36; Голубинский Е. Е . История русской церкви. Т. I. Ч. I. Переяславский список Кормчей. С. 536. .

В памятниках канонического происхождения есть указания на некоторые особые поводы к разводу. Правом разлучения по ряду из них обладали оба супруга, например в случае принятия монашества мужем или женой. Расторгать таким образом законные браки призывали женщин еретики. Церковный же закон в качестве ответной меры оговорил этот повод к разводу обязательным согласием другого супруга на разлучение и пострижение. Соглашение такого рода изложено летописцем под 1228 г.: «Святослав отпусти княгиню свою по свету, всхотевши ей в монастырь, и дасть ей наделок мног» [216] РИБ. Т. VI (1). Ст. 12. С. 6; (11). С. 430–431; РО БАН, 11.9.15 (Воскр. 6), л. 103; Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV — начала XVI в. М.; Л., 1955. С. 249, 313–317; МДРПД. XIX. Ст. 57. С. 119; ПСРЛ. Т. I. С 191. .

Памятники XV в. свидетельствуют о том, что право на развод на Руси могло быть и односторонним; были поводы к разводу, правами на который обладала только женщина. Так, жена имела право развестись, если муж скрыл свое холопство или продался в него без ее ведома: «…чии холоп, утаився, поймет жену, а жена та не восхощет с ним в робе быти, тех разлучити». Данная запись могла появиться лишь после фиксации правила «по рабе холоп, по холопу раба» в Судебнике 1497 г. Жена могла развестись с мужем («не виновата, идучи от него») и в случае, «аже муж не лазитъ на жену свою без совета» (т. е. является импотентом). Право на развод жена пчела и в случае бездоказательного обвинения супругом в «злом деле» («аще муж на целомудрие своея жены коромолит»). Интересно, что при разводе по такому поводу при наличии детей муж должен был оставить «свое стяжанье» семье [217] «О разлучении». С. 207; МДРПД. I (11). Ст. К–93. С. 9; РИБ. Т. VI. С. 118; Книги законные. Разд. III. Ст. 14–16. С. 82. .