Наталья Пушкарева - Женщины Древней Руси

Значительно чаще серег попадаются в описаниях и при раскопках курганов и кладов дутые круглые колты. Они делались из различных металлов, всегда полыми (не исключено, что туда вкладывалась ткань, пропитанная эфирными, душистыми маслами), богато украшенными перегородчатой эмалью, зернью, сканью. Поскольку находят колты главным образом при раскопках городских поселений, можно сделать вывод о том, что колты были украшением преимущественно представительниц городской и местной феодальной знати. В начале XIII в. появились колты из оловянисто-свинцовых сплавов, имитирующие дорогие серебряные и золотые, но с более простым декором, лишь подражающим украшениям знати из драгоценных металлов. После ордынского завоевания такие колты не прослеживаются, хотя в духовных знати колты с драгоценными камнями упоминаются еще долго [589] ДДГ. № 80. С. 312; см.: Гущин А. С. Памятники художественного ремесла Древней Руси X–XIII вв. Л., 1936. Табл. XII. Ил. 2, 3; XIV. Ил. 1, 3–6; XVII. Ил. 11 и 13; Корзухина Г. Ф . Киевские ювелиры накануне монгольского завоевания // СА. 1950. № 14. С. 221. . Вероятно, они остались в употреблении лишь как семейные реликвии у представителей знати.

Не менее популярными у женщин всех сословий были шейные украшения, и прежде всего стеклянные бусы. Они насчитывают сотни разновидностей, каждая — со своей неповторимой орнаментацией, формой, окраской. Выделяются четыре типа стеклянных бус, носимых древнерусскими горожанками: из синего, черного, светло-зеленого стекла со сложными «глазками»; из многослойных стеклянных палочек, которые разрезались и прокалывались; дутые бусы и наконец многогранники, вырезавшиеся из застывшего твердого стекла, как из камня. Наибольшее распространение имели бусы из разноцветного «рубленого бисера» [590] Бисер получали путем нарезка («разрубки») тонкой стеклянной трубочки. См.: Львова 3. А . Восточнославянские стеклянные украшения VIII–XII вв. Л., 1961. С. 5, 7; Безбородое М. А . Стеклоделие в Древней Руси. Минск. 1956. С. 240. . Ибн-Фадлан, описывая свое путешествие на Волгу в X в., отметил, что жены руссов особенно любят зеленые бусы. Он утверждал, что мужья разорялись, платя по 15–20 монет серебром за каждую зеленую бусину. Среди курганных же находок зеленые бусы редки; в небогатых захоронениях попадаются синие, бирюзовые, желтые и полосатые. В среде знати получили большое распространение украшения, комбинировавшие бусины из различных материалов (например, золотые дутые, жемчужные зерна, а также выточенные из драгоценных камней). Восемь таких золотых «пронизок» завещала волоцкая княгиня своим детям [591] Ковалевский А. П . Новооткрытый текст Ибн-Фадлана // Вестник древней истории. Т. 12. М., 1938. С. 64; Львова 3. А . Указ. соч. С. 7–10; Фехнер М. В . Шейные гривны // Очерки по истории русской деревни X–XIII вв. М., 1967. С. 55. .

В отличие от «демократических» бус металлические обручи — гривны, носившиеся как украшение тоже на шее в X–XIII вв. и отчасти позже, являлись достоянием лишь зажиточной части крестьян и горожан. На многих шейных гривнах сохранились следы починки — признак того, что они представляли известную ценность. Наиболее дорогими гривнами были билоновые (сплав меди и серебра); наиболее распространенными — медные или бронзовые, иногда со следами серебряного покрытия. Выделяются дротовые, круглопроволочные, пластинчатые и витые гривны. Каждый тип соответствовал определенному ареалу распространения. Например, вблизи Ладожского озера были популярны крученые и дротовые гривны, а женщины Северо-Восточной Руси носили главным образом витые и т. п. Жгутовые гривны неизменно встречаются на миниатюрах, изображающих сцены свадеб. В Никоновской летописи можно насчитать 23 изображения гривен [592] ДДГ. № 4. С. 16 (XIV в.); см.: Фехнер М. В. Шейные гривны. С. 61; Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей XIII–XVI вв.: Очерки. М., 1965. С. 247–315. .

Шейные гривны предшествовали более поздним металлическим украшениям типа ожерелий (от древнерусского слова «жерло» — шея), хотя сами продолжали существовать как праздничные украшения знатных женщин и в XVI в. «А что золото княгини моей Оленино, то есьм дал дчери своей Фетиньи, 14 обручи и ожерелье, матери ее монисто новое, что есьм сковал. А чело и гривну те есмь дал при себе», — записал в своей духовной Иван Калита. Мониста из жемчужных зерен, золотых бляшек и подобных драгоценностей также известны и по актовому материалу, и по летописным памятникам. Волынский князь Владимир Василькович «поби и полья» в слитки мониста «бабы своея и матери». Дмитровский князь Юрий Васильевич завещал рязанской великой княгине Анне монисто, которым «благословила» его «его баба» — Софья Витовтовна. Ожерелья с «жемчужным саженьем» и «великими яхонты» упомянуты в духовной верейского князя Михаила Андреевича, а «ожерельнои жемчуг» — в завещании волоцкои княгини [593] ДДГ. № 21. С. 59; № 80. С. 312; № 87. С. 349–350; ПСРЛ. Т. II. 2 изд. С. 914. .

Очень ценным и дорогостоящим шейным украшением женщин привилегированного сословия были цепи. Среди них встречались и кольчатые (из колец), и «огничатые» (из продолговатых «огнив»), и черненые (их называли «враные цепи»), а также в виде трехгранных призм. «А что колтки золотые — то Офимьино», — пишет в своей духовной новгородец Федор Остафьевич, перечисляя далее «цепецку золоту колцату» и другую «цепецку золоту враную». В берестяной грамоте № 138 (вторая половина XIII в.) названы две цепи, оцененные в 2 рубля. На эти деньги в Новгороде XIV в. можно было купить 400 беличьих шкурок. К началу XIII в. относится первое упоминание о золотых цепях как женском украшении в Ипатьевской летописи. «Хрестьчатую» золотую цепь (ее рисунок — соединение мелких золотых крестиков) подарила кашинская княгиня Василиса Семеновна великому князю Василию Дмитриевичу, а сама цепь была в составе ее приданого [594] ГВНП. С. 171 (XVe.); НГB (1955). С. 13–14; Грамота митрополита Киприана 1389 г. // АИ. Т. I. С. 473; ПСРЛ. Т. II. 1 изд. С. 490 (под 1213 г.); ДДГ. № 21. С. 59 (1417 г.); Базилевич К. В. Имущество московских князей в XIV–XVI вв. // Труды ГИМ. Вып. 3. М., 1926. С. 15. .

Неотъемлемой частью костюма женщины-горожанки Северо-Запада Руси в X–XIII вв. были нагрудные и поясные привески — разнообразные по форме металлические украшения, составлявшие часть ожерелья. Большинство привесок имело и символическое значение — играло роль амулетов. Они носились на длинных шнурах или «чепках» (цепочках), прикрепляясь к платью на груди или у пояса. Делались привески из серебра, меди, бронзы, билона. По внешним очертаниям их разделяют на зооморфные, воспроизводящие предметы быта и символизировавшие достаток (ложки, ключики, гребни и т. д.) или богатство (ножики, топорики). Последние — вместе с мечами — были символами поклонения Перуну. Носили также бубенчики, шумящие привески, игольнички, а также привески геометрические (круглые, лунницы, крестики, ромбы, трефовидные, копьевидные и т. д.) [595] Cм.: Журжалина Н. П . Древнерусские привески-амулеты и их датировка // СА. 1961. № 2. С. 122–123; Успенская А. В . Нагрудные и поясные привески // Труды ГИМ. Вып. 43. М., 1967. С. 88–89; Даркевич В. П. Топор как символ Перуна в древнерусском язычестве // СА. 1961. № А. С. 91–101. . В настоящее время известно 200 типов привесок; некоторые из них появились у славян как результат заимствования у соседей, например у угро-финнов. Одной из самых излюбленных привесок-амулетов у древнерусских женщин был конек с вытянутыми ушками и загнутым в кольцо хвостом. Конь был символом добра и счастья, связывался с культом солнца и в привесках неизменно окружался кружочками — солярными знаками. Помимо коньков нередко носили стилизованные изображения водоплавающих птиц, олицетворявших животворные свойства воды. Многие новгородки носили у пояса на кожаных шнурках объемные (полые внутри) изображения животных с одной или двумя головами, закрученным спиралью хвостом и цепочками вместо ног [596] См.: Рыбаков Б. А. Древние элементы в русском народном творчестве (женское божество и всадник) // СЭ. 1949. № 1; Успенская А. В. Указ. соч. С. 94; Седова М. В . Указ. соч. С. 230. .