Андрей Гладышев - 1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов

12 января из Лангра от Барклая де Толли поступило предписание М.И. Платову отстранить от командования полком и предать суду войскового старшину С.Д. Табунщикова [218] «В ходе кампании 1814 г. во Франции Табунщиков состоял в свите атамана и был представлен им к награде за сражение при Фер-Шампенуазе», а полк находился при Главной квартире (предназначался для конвойной службы). См.: Сапожников А.И., Калинин С.Е. Табунщикова донской казачий полк // Заграничные походы российской армии. Энциклопедия. В 2 т. М., 2011. Т. 2. С. 482. , который еще в Ашаффенбурге пытался изнасиловать вдову Рейзерт, за что и был арестован. Барклай де Толли писал, что командир полка должен внушать своим подчиненным, чтобы они «уклонялись сколь можно от шалостей» [219] Донское казачество… С. 536. , а не подавать пример: старшину следовало поставить рядовым в назидание другим.

Рей цитирует обнаруженное ей в РГВИА письмо от 24 января Александра I атаману М.И. Платову, в котором указывается, чтобы тот немедленно пресек всякие противоправные действия в отношении местного населения, тем более что «даже некоторые генералы и полковники грабят французские дома и женщин» [220] Рей М.-П. Царь в Париже… С. 64. . М.-П. Рей считает, что для русского царя такое поведение было не только неприемлемо в моральном плане, но и опасно, ибо было способно спровоцировать всеобщее восстание. Отсюда — необходимость, «отчеканенная» Александром I и его приближенными, бережно обращаться с гражданскими [221] Rey М.-Р. Les cosaques dans les yeux française… Р. 59. .

И вот из Труа слышен уже окрик… Барклай де Толли пишет Платову предписание, в котором напоминается о необходимости доброжелательного отношения к гражданскому населению Франции. Барклай де Толли сетует, что, казалось бы, всем командирам даны были вполне четкие указания на «удержание подчиненных от оскорблений обывателям». Воля Александра I в этом отношении была выражена абсолютно четко. Тем не менее «своевольства солдат, умножаясь день ото дня, доводят их до самых даже грабительств, и некоторые жители в ожидании облегчения жребия своего, потерпев уже совершенное разорение, оставляют дома свои и предаются отчаянию, которое неизбежно должно навлечь ужасные последствия и для самих армий». Барклай де Толли, напоминая о судьбе французов в России в 1812 г., прямо пишет, что постигнет армию, дурно обращающуюся с мирным населением: за это придется заплатить «ценою крови». Он еще раз призывает командиров «обуздать своевольства подчиненных своих». Причем командирам корпусов надлежит не просто передать по инстанциям это распоряжение, а лично следить за их выполнением [222] Донское казачество… С. 544. . М.-П. Рей подытоживает и констатирует: «На протяжении всей кампании Александр I, а также Шварценберг, Блюхер, Барклай де Толли и фон Бюлов не прекращали заступаться за местных жителей» [223] Рей М.-П. Царь в Париже… С. 72. .

Война пришла в города и деревни Франции раньше, чем там стали слышны первые выстрелы… Парижане воодушевлялись захваченными у противника и выставленными на всеобщее обозрение знаменами, а провинциальную Францию охватила тревога, перерастающая в страх и панику: признаки надвигающейся беды были все ощутимее. «Зло еще не дошло до нас, но мы видели, что оно приближается, и мы были в ужасе» [224] Pasques. Journal de Provins, janvier-avril 1814 — juillet-octobre 1815. Extrait du manuscrit de l’abbé Pasques // Carnet de la Sabretache: revue militaire rétrospective. 1929. N 329. Р. 195. , -записал в начале января в свой дневник аббат Паске из Провена.

Война, которая велась уже более 20 лет где-то «там», приближалась к очагам французов: сначала через городки и деревушки потянулись колонны военнопленных. А. Уссэ (Гуссэ) указывал, что торжественное конвоирование пленных солдат союзников должно было вдохновить парижан [225] Первые партии военнопленных союзников проводили по парижским улицам с середины февраля: это было олицетворение побед под Шампобером и Монмиралем (10 и 11 февраля). См.: Houssaye Н. 1814. Р., 1900. Р. 38. . Кое-кого это зрелище, вероятно, действительно вдохновляло [226] В своем дневнике роялист Ж.-Р. Гэн-Монтаньяк 9 марта отметил, что в спорах о политике и перспективах империи некоторые его знакомые, указывая на несколько сот пленных русских, которых провели по Парижу, склонялись к тому, чтобы трактовать это зрелище как симптом к скорому и успешному окончанию кампании, другие же осторожно обращали внимание, что в последние дни о военных операциях стало что-то «мало слышно». См.: Gain-Montagnac J.-R. de. Journal d’un français depuis le 9 mars jusqu’au 13 avril 1814. Р., 1817. , но, видимо, по большей части — жителей столицы. Уссэ оговаривается: у провинциальных жителей северных и восточных департаментов вид военнопленных вызывал другие чувства [227] Houssaye Н. Op. cit. Р. 38–39. . В провинции вид военнопленных имел следствием не воодушевление, а деморализующий эффект. Если парижане могли гордиться славой французского оружия, наблюдая за пленными, напоказ водимыми по столичным мостовым, то провинциалы видели не только спектакль, но и саму жизнь, и больше волновались из-за опасности подхватить какие-нибудь болезни и эпидемии. Провинция сталкивалась с обратной стороной громыхающей все ближе и ближе войны, о том же писал позднее и М. Бланкпен: парижане иначе воспринимали колонны военнопленных, нежели боявшиеся заразы провинциалы [228] Cm.: Blancpain M. La vie quotidienne dans la France du nord sous les occupations (1814–1944). Р., 1983. Р. 15. .

2 декабря 1813 г. в Сен-Кантене решили, что еще есть время для празднования: как-никак — годовщина коронации императора совпадала с датой популярного местного фестиваля! Мэр Жан Жоли произнес пламенную речь, были музыка, песни, артиллерийский салют, овации. Все было призвано напоминать о победах императора и его благотворных реформах; население демонстрировало лояльность императору, крича: «Да здравствует Наполеон!» Но настроения быстро меняются. Муниципалитет получает уведомление, что через Сен-Кантен в 20-х числах января должны пройти конвоируемые пленные англичане: и военнопленные и конвойные должны будут получить здесь свой дневной рацион питания. Эти перемещения не обещали ничего хорошего: «…Несмотря на патриотический настрой небольшой группы горожан, собравшейся поглазеть на пленных англичан, зрелище получилось довольно мрачное, тревожные слухи все множились и множились» [229] Dauteuille R. L’occupation russe et prussienne à Saint-Quentin en 1814 // Fédération des Sociétés d’Histoire et d’Archéologie de l’Aisne. Mémoires. 1986. T. XXXI. Chauny, 1986. P. 103–104. .

Вместе с военнопленными прибывали раненые и больные (как французы, так и иностранцы). Больницы и госпитали моментально были переполнены: в Корбей, чья больница была рассчитана на 15 мест, два месяца находилось 150 раненых и больных. Госпиталь Версаля, рассчитанный на 250 человек, 3 февраля принял 400 больных и раненых [230] Hantraye J. Les Cosaques aux Champs-Elysées… Р. 190. . Анонимный автор дневника повествует о событиях в Валансьене [231] По дороге из бельгийского Монса во французский Камбре, в 30 км в северо-востоку от Камбре. : с 22 декабря в город начинают прибывать раненые, эвакуируемые из госпиталей германского Майнца. Скоро их число стало настолько значительным, что два городских госпиталя переполнились и пациентов стали размещать на втором этаже мэрии и в здании прежней табачной фабрики. Некоторые богатые граждане города предоставили под раненых свои производственные и жилые помещения. 1 января решено организовать третий госпиталь, и мэр обратился к гражданам с просьбой собрать 200 необходимых для него шерстяных одеял [232] [Anonyme]. Chronologie valenciennoise (1806–1819): extrait du journal «Le courrier du Nord». Valenciennes, 1865. Р. 33. .