Иван Плотников - Правда истории. Гибель царской семьи

Автор этих строк, изучавший историю Урала в бытность аспирантом, доцентом, еще в 1952 г. прочел стенограмму доклада Я. X. Юровского в 1934 г. В 1958-м же году, вскоре после поступления в Свердловский архив, довелось познакомиться и с «Запиской» Я. X. Юровского, другими документами. В «Записке», правда, не было приписки о месте захоронения у железнодорожного переезда № 184 останков Николая II и других. Мне, молодому кандидату наук, тогда являвшемуся составителем, соредактором и автором главы по гражданской войне монографии «Большевики Екатеринбурга во главе масс» (изданной в 1962 г.), и эти и другие материалы выдавались без препятствий, ибо эту работу курировали партийные органы. Я написал около полутора страниц текста о расстреле и захоронении Царской Семьи, группе исполнителей. Однако при обсуждении рукописи в горкоме партии меня заставили свести все к одному абзацу без упоминания имен. Настаивали на исключении «эпизода» вообще, но я сопротивлялся нажиму, в итоге тема едва заметно, но все же прозвучала. Но об этом пишу, чтобы сказать, что спор вокруг «открытия» «Записки» Юровского, ознакомления с ней того или иного писателя в 1970-1990-х годах беспредметен. По крайней мере, мне, как специалисту по истории гражданской войны на Урале, она была известна двумя десятилетиями раньше. О ней упоминается и в публикациях М. К. Касвинова начала 1970-х гг. Спор может идти лишь о приоритете публикации «Записки» в конце 1980-х гг. В указанное же «мое» время изучения «Записки», «Доклада Юровского» опубликовать их было совершенно невозможно.

45 С последней и всеми другими публикациями историка Ю. А. Буранова, как и часто выступающего вместе с ним в печати соавтора В. М. Хрусталева, о Царской Семье связаны корни позиций основных противников официальных выводов Правительственной комиссии о действительной ее гибели и подлинной принадлежности найденных под Екатеринбургом останков. Обращение к Президенту страны и Патриарху группы лиц, выражающих эту позицию, основывается на выводах Ю. А. Буранова и выдвигает прежде всего его кандидатуру в состав комиссии по пересмотру достигнутых результатов расследования дела о Царской Семье (см. публикации: «По царскому делу», Независимая газета, 1998,4 февраля; «И все-таки не спешите их хоронить!», «Комсомольская правда», 1998, 27 января; «Царские останки» не имеют ничего общего с Романовыми», «Комсомольская правда», 1998, 5 февраля; «В Петропавловской крепости похоронен не Николай II», «Комсомольская правда», 2001, 20 июля и т.д. Особенно в продвижении взглядов Ю. А. Буранова и его сторонников преуспевает, проявляет настойчивость и в итоге оказывает влияние на позицию даже священнослужителей Русской Православной Церкви «Комсомольская правда», с удовлетворением и гордостью заявляющая: «Церковь поддерживает "Комсомолку" (публикация в номере от 28 февраля 1998 г.), «В споре о сокровенном Патриарх Алексий заодно с "Комсомолкой" (публикация в номере за 21 марта 1998 г.) и т.д. Книги Ю. А. Буранова издаются и в зарубежье, оказывая влияние на международное общественное мнение.

Русская Православная Церковь, ее предстоятель Патриарх Алексий II, многократно заявляли, что ждут более обстоятельных и убедительных свидетельств о действительных обстоятельствах убийства Царской Семьи, захоронении жертв, подлинности найденных останков, иначе говоря, доказательств достоверности исторических документальных источников. Вот почему автор счел необходимым подробнее рассмотреть взгляды Ю. А. Буранова, в основе которых лежат утверждения, будто документы, свидетельства участников июльских событий 1918 г. в Екатеринбурге и его районе, связанные с делом Царской Семьи, «фальсифицированы», именно здесь, в разделе источников и комментариев, не затрагивая основных разделов книги.

Ю. А. Буранов считает «главным грехом» «Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков российского Императора Николая II и членов его семьи», причиной приписываемого им впадения в ошибки следование ее и представителя Генпрокуратуры В. Н. Соловьева «Записке Юровского», комплексу документов, исходивших от участников убийства Царской Семьи, а шире — всей «советской» их части (в отличие от «белогвардейской»). Он пишет: «Б. Н. Соловьев неуклонно (с постоянным цитированием) следует за комплексом документов, широко теперь известных как "Записка Юровского"... приводятся обильно цитируемые воспоминания Г. Н. Сухорукова, И. И. Родзинского, М. А. Медведева (Кудрина), А. Г. Кабанова, П. 3. Ермакова. Цитируются и следственные материалы, снятые при допросах арестованных в 1918-1919 гг. "белым" следствием (П. С. Медведева, Проскурякова, А. А. Якимова)». (Правда о екатеринбургской трагедии. Сб. док. С. 9.)

При этом Ю. А. Буранов в качестве главного обоснования своей точки зрения указывает на недостаток (или отсутствие) анализа Госкомиссией исторических документов следствия, что во многом является справедливым. Причиной этого служило отсутствие в ее составе специалистов по истории гражданской войны на Урале в целом и событий в Екатеринбурге в 1918-1919 гг., ученых, способных аналитически разобраться в комплексе личных документов, в крупных и мелких вопросах, подчас существенно влияющих на систему доказательств.

Однако историк, заостряя вопрос, доводит обвинение до утверждения, что «комиссия Соловьева» и в показаниях отмеченных лиц вообще «не проанализировала всех противоречий и нелепостей» (там же). При этом следует напомнить, что в своих собственных публикациях, в том числе в монографиях в соавторстве с историком В. М. Хрусталевым, Ю. А. Буранов до последнего времени придерживался почти той же концепции в оценках упомянутых источников, что и госкомиссия, прокурор-следователь В. Н. Соловьев, в том числе в оценке собственно «Записки Юровского», хотя уже выяснил, что текст ее составлен рукой М. Н. Покровского. К настоящему же времени Буранов встал на точку зрения, что «Записка» вообще фальсифицирована, ложно освещает события; он так или иначе переносит данную оценку не только на другие известные документы Юровского, связанные с освещением гибели Царской Семьи, но также и на другие воспоминания непосредственных участников трагедии. В ответ на вопрос корреспондента «Литературной газеты» Н. Н. Зеновой о его прежних ссылках на «Записку Юровского» как важнейший достоверный документ, Буранов ответил, что он теперь «полностью изменил свой взгляд» (там же. С. 13; Литературная газета, 1997 г., № 3, 22 января). Ю. А. Буранов с В. М. Хрусталевым высказывают эту точку зрения и в новой книге «Романовы: уничтожение династии» (М., 2000). «Записку» и воспоминания Юровского они подчеркнуто называют «дезинформацией», а то и образцом дезинформации (с. 368 и др.). Авторы настаивают на такой оценке показаний участников событий о месте окончательного захоронения расстрелянных, полагая, что все трупы были сожжены. При этом авторы не удосужились проконсультироваться со специалистами по вопросу о том, сколько потребовалось бы горючего и времени, чтобы успеть сжечь 11 неразложившихся трупов, тем более при отсутствии у команды соответствующих знаний и опыта. Опять же не учитывается то важнейшее обстоятельство, что «Записка», другие документальные работы Юровского и других составлялись специально для советских секретных служб и заведомо должны были быть достоверными. Надо сказать, что авторами сильно преувеличивается и «малограмотность» Юровского (с. 364). Он, судя по «наследию», был в этом отношении вполне на уровне других партийных, советских работников того времени среднего и многих представителей высшего звена.