Кирилл Вертяев - Курдский национализм. История и современность

Политическое лавирование позволило курдам и дальше успешно отстаивать в парламенте свои интересы и делать важные политические заявления. Наиболее острая борьба, как ожидалось, должна была развернуться между парламентскими фракциями по вопросу руководящего принципа новой иракской конституции, которую намечали принять к концу 2005 года. При этом курды были полны решимости настаивать на своих требованиях. «Мы не позволим, чтобы кто-либо лишил нас наших прав», — заявлял официальный представитель ДПК Фарадж аль-Хейдари [555]. Арабские сунниты угрожали бойкотом новых иракских властей и выступали против политической экспансии курдов во властных структурах Ирака. Они хотели видеть президентом страны своего представителя. Чтобы как-то сгладить назревающий конфликт М. Барзани в интервью одной турецкой газете заявил: «Мы хотим, чтобы арабы-сунниты были также вовлечены в политический процесс. Мы желаем, чтобы их представители вошли в правительство и участвовали в процессе подготовки новой конституции. Они будут готовиться к участию в новых выборах в текущем году» [556]. В то же время лидер ДПК подчеркнул свою готовность пойти на компромисс и с иракскими туркоманами по всем вопросам, кроме статуса Киркука. Такой же позиции придерживался и Дж. Талабани, считавший, что вопрос о принадлежности Киркука курдам является их «неоспоримым требованием» [557]. Претензии курдов на включение в состав KAP Киркука вызывали озабоченность не только у иракских туркоманов, но и в соседней Турции, которая покровительствовала им. Во время избирательной кампании в парламент Ирака разгорелась острая политическая борьба между курдами и туркоманами. Несмотря на финансовую и моральную поддержку со стороны Анкары, туркомаиы собрали лишь 93 тыс. голосов, что дало им возможность получить только 3 места в Национальной ассамблее (парламент Ирака). Аналогичные результаты имели место и на региональном уровне, в частности, на выборах в Киркуке туркоманы набрали 42 тыс. голосов из ожидавшихся 73 тысяч. Представители иракских туркоманов заявляли, что выборы были фальсифицированы и что численность туркоманов в Ираке составляет свыше 1 млн. чел., а в Киркуке они, якобы, составляют подавляющее большинство населения (до 80 %). Анкара призывала лидеров иракских курдов прекратить процесс изменения демографической ситуации в Киркуке (насильственное выселение туркоманов). В турецких СМИ время от времени высказывались высокопоставленные военные деятели о своей готовности воспрепятствовать «необоснованным претензиям курдов на Киркук» [558].

Опасение турецких властей тем, что центральное правительство Ирака будет, в конце концов, вынуждено согласиться с включением Киркука в Иракский Курдистан, приводило к дальнейшему осложнению турецко-иракских отношений и нарастающему военно-политическому и экономическому давлению Турции на Багдад и Эрбиль [559]. Не скрывали в Анкаре и своего недовольства пассивностью американского контингента войск в Ираке, который даже не пытался ограничить деятельность боевиков турецкой ПРК, базирующихся на севере Ирака. По мнению турецких властей, расширение границ Иракского Курдистана и повышение его автономного статуса неизбежно вызвало бы активизацию борьбы курдов за расширение своих прав в Турции и других странах с большими курдскими ареалами [560]. Для Анкары такое развитие событий было бы крайне нежелательным, поскольку попытки турецкого руководства решить курдскую проблему у себя в стране путем полной ассимиляции турецких курдов, составляющих 15–20 % населения Турции, к тому времени явно провалились. Эпизодические вооруженные столкновения боевиков ПРК с турецкими властями, демонстрации и другие формы протеста против национальной дискриминации, террористические акты — все это по мнению Анкары, могло приобрести характер широкомасштабных волнений и акций массового неповиновения турецких курдов при активизации поддержки извне, в частности, со стороны Иракского Курдистана.

В этих условиях администрация США предпочла и дальше занимать выжидательную и, как бы нейтральную, позицию в назревающем турецко-иракском и турецко-курдском противостоянии. С одной стороны Вашингтон не скрывал, что возможные военные операции Турции на севере Ирака крайне нежелательны, поскольку они могут привести к новым жертвам среди мирного населения и еще больше дестабилизировать обстановку в Ираке. С другой стороны, США не поддерживали деятельность боевиков ПРК и притязаний иракских курдов на Киркук. С учетом реально складывающейся обстановки, американцы попытались сгладить нарастающие противоречия между Анкарой и Эрбилем, а также поддержать сложившийся к тому времени баланс сил между курдами, арабами и туркоманами в провинции Киркук. Один из американских аналитиков даже заявил, что «если курды попытаются изменить статус Киркука, то Соединенные Штаты будут вынуждены направить туда военную силу. Но если Америка не сможет установить контроль над Киркуком, то она сама может оказаться в кризисном положении» [561].

Следовательно, по оценкам западных источников, попытки волевого изменения статуса Киркука могли стать причиной новых внутреннего и межрегионального конфликтов, в которые коалиционные войска вынуждены были бы вмешаться в качестве арбитра. Поэтому американские союзники иракских курдов предостерегали их лидеров от поспешных действий как в отношении Киркука, так и в требованиях о полной независимости. Подобных взглядов одно время придерживался и лидер ПСК Дж. Талабани, который говорил, что «он не видит другого пути для курдов, кроме как пути к курдскому независимому государству» [562]. М. Барзани в своих высказываниях был более осторожен. Несмотря на то, что по отдельным вопросам он также выступил за самостоятельность региональных властей, в частности, по вопросу распределения доходов от добычи нефти на территории КАР, лидер ДПК старался оградить соотечественников от поспешных действий и призывал курдов оставаться в новом демократическом Ираке. «Если курдский народ согласится остаться в рамках Ирака в той или иной форме федерации, то остальное население страны будет им благодарно», — говорил он [563].

В целом, США всячески поощряли сложившийся статус-кво на севере Ирака. Американские деловые круги широко обсуждали проблемы освоения уже разведанных и поиск новых нефтяных и газовых месторождений на севере Ирака. Для обеспечения интересов США Пентагон рассчитывал сохранить здесь свои базы и военное присутствие, как минимум, на ближайшие 50 лет [564].

Как считали представители американского крупного бизнеса, процесс демократизации Ирака, несмотря на временные трудности в связи с захлестнувшей страну волной насилия, стал свершившимся фактом и, скорее всего, приобретет необратимый характер. По их мнению, были созданы предпосылки для инвестиций в экономику и сельское хозяйство страны, где Курдистан в силу своей этнической однородности и относительной стабильности внутриполитической обстановки мог бы занять лидирующее положение. США и их западные партнеры надеялись в сжатые сроки провести реформы по демократизации курдского общества и либерализации экономики Иракского Курдистана, внедрить здесь современные технологии и западную модель менеджмента. Предполагалось также создать в Европе дом содействия Курдистану, в работе которого могли бы принять участие не только заинтересованные европейские деловые круги, но и бизнесмены из числа курдской диаспоры, проживающие на Западе.