Кирилл Вертяев - Курдский национализм. История и современность

Таким образом, очевидным результатом актуализации армянского фактора в регионе в конце XIX века во многом явилось то, что он всколыхнул националистические чувства курдов. Однако курдские интеллектуалы, в большинстве оставаясь в рамках идеи универсального «национального османизма», пытаясь охватить этим понятием и армян. в рамках подобной национальной идеи нередко апеллировали к курдо-армянскому сотрудничеству и видели причину всех бед в султане Абдулхамиде, который созданием курдских полков хамидийе практически поддерживал межконфессиональную вражду между проживающими здесь народами. Подходы и стремления к межгрупповой солидарности курдских интеллектуалов, таких как Джевдед, Сукути, Нурси с армянскими националистами и социал-демократами против режима Абдулхамида были характерны для всего периода подготовки младотурецкой революции. При этом армянское движение во многом явилось вызовом, спровоцировавшим местные элиты из среды курдов заняться поиском такой идентичности, которая позволяла бы эффективно противостоять, особенно в условиях острого армяно-курдского земельного конфликта, возможному отторжению тех территорий, которые курды считали исконно своими. По сути, речь шла об идейном противодействии националистической пропаганде армянской независимости (или автономии под протекторатом западных держав) со стороны формирующихся в Восточной Анатолии курдских политических элит — ага, вождей и шейхов, а также немногочисленных представителей нарождающейся национальной буржуазии среднего класса. Этот аспект видится одним из важных в становлении курдского национального сознания в Османской империи.

Во второй половине XIX века «национальная экономика» курдов, основанная не традиционном войлочном и ковровом производстве. находилась в глубоком упадке. В это время в курдских регионах Османской империи и Персии стали активно распространяться иностранные товары (в основном английского, немецкого и русского производства), конкуренции с которыми курдского традиционное производство не выдерживало. Конкретным проявлением этого может служить начавшаяся в конце XIX века активная миграция курдов в Константинополь. Назвать точную цифру курдских мигрантов в столице империи к концу XIX веке достаточно сложно: такие исследования и подсчеты никогда и никем не проводились. По мнению российского посла Зиновьева в 1909 году в тот период в столице их было не менее 30 тыс. [119] АВПРИ. Ф. "Посольство в Константинополе". Д. 23. Курды были заняты в основном тяжелым трудом, работали носильщиками, портовыми грузчиками. При этом власти принимали усилия для того, чтобы отправить мигрантов обратно в Курдистан. Примечательно. что многие аширетные курды, уезжая в крупные города, обычно поддерживали связи между собой через текке какого-нибудь дервиша, муллы или шейха, Нередко они продолжали платить дань своему ага-покровителю и вождю, которые остались в Восточной Анатолии. Для этого в Стамбуле среди наемных курдов существовали нелегальные мютесселимы (сборщики «племенного» налога). Турецкий исследователь Наджи Кутлай считает, что в результате мультикультурного взаимодействия курдов в Стамбуле с представителями других народов в этот период и возник «кризис курдской идентичности», последствия которого, по мнению ученого, Турция ощущает до сих пор [120] N. Kutlay. Kurtler. Ĭst., 2002, стр. 34. . В это же время из среды курдов стали появляться национальные агитаторы. Сюда следует отнести суфийского поэта муллу Бати, мистика муллу Джезири, и даже революционного поэта Фекийс Тейра [121] Malmisanij. Said Nursi ve Kurt Sorunu. Ĭst., 1991, стр. 97. .

Проблема курдской идентичности в условиях притока курдов в крупные города возникла именно на стыке мультикультурного взаимодействия, находилась под влиянием примера роста национального самосознания балканских народов: сербов и болгар, когда в результате совокупности изменений в экономике, политике и государственной идеологии была остро поставлена проблема новой самоидентификации в условиях меняющегося мира.

Параллельно в Стамбуле формировалась прослойка курдских элит. Это были представители знатных курдских аширетов, чаще всего дети племенных вождей, которые нередко получали современное, в том числе и европейское образование и легко инкорпорировались в новую систему социально-экономических отношений нарождающейся османской буржуазии, в том числе и в части восприятия идеологии «новых османов», а затем и младотурок.

В последней четверти XIX в. и в начале XX в. представители курдских аширетов начали активней вовлекаться в товарно-денежные отношения. Многие беи и ага занимались ростовщичеством, продажей сельскохозяйственных продуктов на рынок. В частности, многие вожди племен раздавали свои земли родственникам и соратникам, что приводило к распаду крупных племен.

В начале XX века националистические поветрия на окраинах империи разъедали империю изнутри: были практически потеряны все Балканы и теперь, как это становилось все более очевидным для проживавших в Восточной Анатолии курдов, настала очередь передела и этого региона под флагом поддерживаемого западными странами мощного армянского национально-освободительного движения. Зарождением курдский национализм во многом обязан неуверенности в будущем Османской империи, когда армянский вопрос, являлся ключевым для многих исторических событий внутренней и внешнеполитической жизни Османской империи. Появление на арене движения «Единение и прогресс» во многом было опосредовано не столько идеологической потребностью создания османской нации-государства, сколько разочарованием в перспективах межрелигиозного братства «всех османов» под скипетром султана. В младотурецком движении участвовало значительное число представителей курдской национальной буржуазии, в основном из Диярбакыра, проникнутых идеей подобного поиска.

Вторым немаловажным фактором, оказавшим влияние на национальную мобилизацию в курдской среде, являлось распространение печатаных изданий и создание типографий по всей стране. Закон о печати 1856 года подразумевал открытие типографии в каждом вилайете Турции. Таким образом, через 26 лет уже 22 вилайета имели собственные типографии, в которых в основном публиковались еженедельные газеты, а также годовые статистические отчеты ( сальнаме ).

В Восточной Анатолии местное население получало образование в основном в медресе. При этом возрастало влияние государственных школ в крупных городах, особенно в Диярбакыре. Централизованная система образования, распространенная далеко не везде в Восточной Анатолии, позволяла всё же формировать местный средний класс в Диярбакыре, где с 1869 года издавалась местная газета «Диярбакыр». Кроме того, благодаря широкому распространению газет и книгопечатания в Восточной Анатолии здесь стали публиковаться на турецком, а к концу XIX века и на курдском стихи известных курдских поэтов, прежде доступные только рукописях. Это стихи поэта XVII века Ахмеда Хани, проникнутые духом курдского патриотизма: в первую очередь выдающаяся лирическая поэма «Мам и Зин», несколько газелей, а также арабско-курдский словарь. Поэма «Мам и Зин» была издана в начале XX века благодаря стараниям курдских активистов из рода Бедирханов.