Кирилл Вертяев - Курдский национализм. История и современность

Из письма видно, что российский консул в Битлисе Ширков не воспринимал движение курдов в Битлисе, как национальное выступление. Как представляется, национальный характер этого выступления, не был для него очевиден. Он писал: «Я должен сказать, что отныне дни 19, 20, 21 марта будут памятны христианам Битлиса. И если дело обошлось без резни и грабежей, которых можно было ожидать от курдов, несмотря на все их заверения, то только по чистой случайности и, так сказать, по воле Всевышнего. Конечно, вполне справедливо, что курды опасались близости России, но ведь до прибытия русских войск вполне можно было бы вырезать весь город» [254] .

Когда шейх Селим вошел в российское консульство в Битлисе с просьбой о покровительстве и прося убежище у Российской империи, это было абсолютно неожиданно для консула. Это говорит о том, что Селим, не исключено, именно в виду демагогических заверений Абдуреззака поверил, что Россия действительно покровительствовала курдскому национальному движению, однако это было не так. о чем свидетельствует ответ из российского посольства в Стамбуле: «Речи не может быть о принятии Селима и его курдов в русское подданство. Держите его в консульстве, пока он сам не пожелает выйти и ждите дальнейших распоряжений» [255].

Ситуация с Селимом поставила посла и консула я сложное положение. Гирс телеграфировал Ширкову следующее: «Если нам не следует возбуждать против себя курдов, мы, тем не менее, не можем потакать разбойничеству. Послу желательно убедить Селима и его товарищей самим оставить консульство» [256] . Еще через день последовала следующая телефонограмма: «Третьего дня великий везирь в частном письме просил меня о выдаче турецким властям скрывающегося в нашем консульстве в Битлисе молу Селима и трех его курдов. Частным же письмом я отказал, объяснив, что курдское движение носит все же политический характер и это побуждает нас быть в высшей степени осторожными с его выдачей» [257] .

В своем письме от 29 марта, то есть после уже недельного пребывания Селима в русском консульстве, Гирс телеграфировал: «Если оставление курдами нашего консульства угрожает им гибелью, то вам следует продержать их у себя до той минуты, когда они смогут добровольно оставить консульство, не рискуя жизнью» [258] .

После того как Селим укрылся в российском консульстве в Битлисе регулярные части османской армии под начальством Исхана паши возвратились в Битлис из казы Хизана и привели с собой захваченного шейха Саида Али. Как пишет консул, «шейх Санд Али был схвачен без всякого сопротивления, несмотря на то, что под его начальством было 800 курдов» [259]. О последовавших действиях властей Ширков сообщает следующее: «Как в казе Хизан, так и в самом Битлисе продолжаются весьма энергично аресты курдских нотаблей. Большинство из них всю ответственность возлагают на муллу Селима. Имелась обширная переписка Селима с шейхами из Битлиса, Хизана, Мушской долины, нахии Хоюда, казы Модкэ и прочих местностей, о также ванского вилайета. Все эти курды обещали действовать заодно с муллой /…/. Заполненная до отказа битлисская тюрьма представляет собой нечто такое, от чего нормальный человек может сойти с ума» [260] .

22 и 23 апреля в Битлисе через повешение были казнены: шейх Шехаб эд Дин, шейх Саид Али, его брат шейх Мехмет Ширин, и еще около 10 вдохновителей восстания. В момент казни мулла Ресул из селения Шейх Джиннан казы Ширвана Сердского санджака перед повешением произнес: «Слава богу, что меня вешают мусульмане. Я не видел русских, но надеюсь, что вы скоро их увидите и они отомстят за нас». К повешенным прикреплены таблички: «Они были приговорены военным судом к смертной казни за то, что осмелились побудить часть населения взяться за оружие против своего правительства, дабы изменить форму нынешнего правления» [261].

Вали Битлиса Абдуль Халик бей стремился показать русскому консулу, что казненные курды, равно и как курды, находящиеся на территории российского консульства, действовали не из политических побуждений, а были попросту разбойниками ( эшкийе ). Ширков в одном из своих донесений по этому поводу замечает, что «если мы будем искать других курдских разбойников (эшкийе), то все они здравствуют и никто из них не был казнен. /…/ Среди курдов, за исключением некоторых курдских нотаблей, успевших получить за это время турецкие ордена Меджидийе и Османийе 4 и 5 степеней, царили возбуждение и из многих частей вилайета сюда приходят сведения, курды Гарджнана, Мозрэ, Карткана, казы Варто, Модкэ, нахии Хоюда, и равно и курды Муссы и Кясима беев из равнины Муша усиленно приобретают оружие. подготавливая новое восстание» .

Ширков пишет, что восстание курдов было направлено против турецкого правительства, состоящего из членов партии «Единение и прогресс», то есть носило антитурецкий характер: «Если бы курды при нынешних событиях обрушились бы на армян и устроили бы резню их, то можно быть уверенным, что никто из первых не был бы повешен. В минувшем 1913 году курдами были лишены жизни множество армян и никто из них не был казнен». Ширков также упоминает, что 17 апреля из тюрем были освобождены 44 курда, признанных невиновными, и среди них получил свободу шейх Азиз из селения Хивриз, хотя и принимавший участие в восстании, но освобожденный за свою полезную для властей деятельность шпиона среды курдов. Первоначальное задержание турками муллы Селима было произведено благодаря ему. Многие шейхи были отправлены в ссылку в Мосул и Йемен [262].

Британский вице-консул в Битлисе в 1914 году писал: «Причина поражения повстанческого движения кроется в отсутствии координации их действий. Достаточно было бы курдам победить хотя бы в одной провинции империи, и турецкие войска их уже не смогли бы сломить» [263] .

Русский посол в Стамбуле обстоятельно изложил видение младотурецким комитетом событий в Битлисе и их последствий: «Недавние события в Битлисе произвели сильное впечатление на правящие константинопольские круги, выдвинув на очередь вопрос об отношении оттоманского правительства к курдам, боясь, что события окажут влияние на европейское общественное мнение. На проходившем 22 марта заседании Комитета партии «Единение и прогресс» вопрос об отношении к курдам был рассмотрен весьма подробно. По словам председателя Комитета, с самого провозглашения Конституции главной заботой оттоманского правительства было внушить курдам сознание превосходства новой формы правления и заставить их отказаться от своих прерогатив, пользование которыми нарушало установленный конституцией принцип всеобщего равенства перед законом и пагубно отражалось на прочих элементах населения.