Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Связь между Сясью и колбягами становится высоковероятной в свете данных топонимики. Именно в бассейне Сяси, только уже в ее верховьях, известен единственный топоним, в точности воспроизводящий имя колбягов. Это название погоста на одном из истоков Сяси реке Воложбе (от слова «волок»), откуда начинался волок к реке Чагоде, в бассейне Волги. Погост этот известен по летописям и актам с XV в. под названием Колбяги, Колбеги, Колбаской погост, Колбеки (Насонов 1951: 122). Возник он на пересечении сухопутной «нагорной» дороги, ведущей из Новгорода в Заволочье, с одним из важнейших водных путей из Балтики в Поволжье. Видимо, здесь новгородские купцы, сборщики дани и поселенцы также встречались с колбягами.

Отметим, однако, что топонимы, производные от этнонима «колбяги», известны еще в двух точках. Это расположенное на реке Великой село Колбежичи (Колбежицы, Колбижицы), известное с XVI в., и село Колбежиче, существовавшее в XVII в. 70–80 км западнее от Киева (Рыдзевская 1934: 511–513). Эти два топонима, видимо, отмечают места оседания потомков колбягов на территории Руси, на чем остановимся позднее.

Итак, в целом кюльфингами-колбягами назывались обособленная группа населения Восточной Европы, которая за пределами своей основной территории обитания выступала в таежно-тундровой зоне как появляющиеся сезонно сборщики дани, грабители и торговцы, а на Руси и в Византии как наемные воины и, вероятно, купцы, часть которых проживали здесь долговременно. У колбягов была своя «базовая» территория, расположенная где-то между Беломорьем и Новгородом у балтийских ворот Руси, вероятнее всего, на берегах Ладоги и Онего; здесь они навряд ли выступали лишь в вышеописанных ролях, а скорее всего, в большинстве своем были хорошо вооруженными крестьянами («бондами»). Колбяги близки скандинавам в этносоциальном отношении, но неизменно ставятся на второе место, занимая в сознании скандинавов, Руси и византийцев как бы место на полступеньки ниже скандинавов (варягов); при этом в юридических документах колбяги отчетливо отличаются от варягов и историко-географически теснее связаны с Русью. Вероятно, территориальное ядро колбягов находилось в среднем течении Сяси, по которой пролегала одна из ветвей Волго-Балта и в низовьях и верховьях которой новгородцы сталкивались с колбягами. Время существования колбягов как обособленного этносоциума – с конца IX по начало XIII в. При этом если в X–XI вв. они выступают как достаточно грозная сила, то в XII в. они сами занимают «страдательное положение», будучи вынуждены «бежать» под давлением каких-то обстоятельств; однако и в XII в. они сохраняют свою особость, оставаясь хотя бы частично язычниками («колобяг крещения не имея»).

Всем перечисленным условиям прекрасно соответствует приладожская курганная культура, оставленная населением, жившим с конца IX по начало XIII в. в Юго-Восточном Приладожье, по течению Сяси, Паши, Ояти и Свири; приладожские курганы насыщены оружием западноевропейского и местного производства, украшениями, характерными для скандинавов и для финноугорского населения лесной зоны, монетами (арабскими, западноевропейскими, реже – византийскими). По археологическим данным, это население сформировалось из трех компонентов: собственно скандинавского, финноугорского (из различных областей лесной зоны) и русского (имеется в виду полиэтническая волховская «русь» середины VIII – конца IX в.). Один из центров формирования этой культуры находится в среднем течении Сяси, около села Городище [14] Приносим благодарность В. А. Назаренко и О. И. Богусловскому за ценные консультации по этой теме. .

В. А. Назаренко, ведущий специалист по приладожской курганной культуре, отклонив гипотезу о ее принадлежности летописной веси и не находя возможным сопоставить ее с другой летописной этногруппой, предварительно обозначил эту культуру (исходя из ее этнокультурного облика) условным наименованием «культура приладожской чуди» (Назаренко 1982: 142–147; 1983). Когда в 1984 г. автор настоящей статьи выдвинул гипотезу о принадлежности приладожской курганной культуры колбягам, В. А. Назаренко (с отдельными оговорками) в целом поддержал ее и обогатил нашу гипотезу рядом ценных наблюдений (Лебедев 1985: 216; Мачинский 1986: карта на с. 13 и легенда к ней; Мачинский, Мачинская 1988: 42–45).

Надо отметить, что, в примечательном соответствии с данными о колбягах, приладожская курганная культура формируется в конце IX в., в X – начале XII в. отличается особой яркостью и своеобразием, а в XII – начале XIII в. утрачивает это своеобразие и приобретает многие общесеверорусские черты. Все вышеизложенное, на наш взгляд, делает высоковероятным, что основная масса носителей этой культуры именовалась колбягами.

Это не означает, что на территории приладожской курганной культуры не жили другие этногруппы, а также, что все колбяги везде и всегда захоранивались лишь по обрядам, свойственным этой культуре. Однако в целом между колбягами и приладожской курганной культурой существует столь несомненная соотнесенность, что нам представляется целесообразным рассмотреть отрывочные письменные свидетельства о колбягах на фоне системных археологических данных о ее формировании, развитии и закате.

Возникновение в середине VIII в. полиэтничного торгово-ремесленного поселения Ладога (Альдегья) на Нижнем Волхове является фактом, отмечающим начало нового периода и в истории Приладожья, и в истории Восточной Европы в целом. Сооружаемые в окрестностях этого поселения огромные сопки – погребальные памятники нового типа – не позднее рубежа VIII–IX вв. распространяются и в бассейне Сяси, что говорит о том, что формирующаяся в Поволховье «русь» стремилась контролировать два наиболее удобных пути на юго-восток – по Волхову и по Сяси, бассейн которой с конца IX или в X в. частично занимается и приладожской курганной культурой. О первом проникновении дружинного военно-торгового элемента вглубь той территории, где впоследствии возникает приладожская курганная культура, говорит находка «рейнского» меча типа В у деревни Бор на реке Оять (видимо, из погребения), южном притоке Свири, по которой пролегал водный путь в Онего и далее на Белое озеро, в Подвинье и Беломорье. Мечи типа В датируются последней третью VIII – первой третью IX в. Поскольку в курганах приладожской курганной культуры, где найдено свыше 20 мечей и которая возникает около 865–890 гг., равно как и в синхронных дружинных русских некрополях, ни разу не обнаружен меч типа В, есть все основания полагать, что этот меч попал в землю никак не позже 850-х гг., а возможно, и ранее.

Время возникновения приладожской курганной культуры наиболее точно фиксируется погребением № 2 из кургана № 95 близ д. Костино на Паше. Здесь обнаружены две скандинавские скорлупообразные фибулы типа 27, датирующиеся первой половиной IX в., фибула типа 58, датирующаяся IX в., ладьевидный браслет, подобные которому датируются не позже третьей четверти IX в., и четырнадцатигранные сердоликовые бусины, впервые появляющиеся в горизонте Е1 Ладожского поселения (середина 860-х – 890-е гг.). По сумме данных это погребение можно датировать в пределах 865–900 гг. [15] Подробно рассматриваемый комплекс проанализирован в дипломных работах студентов исторического ф-та ЛГУ О. И. Богуславского и Д. Л. Яблоника. К близкому времени относится еще ряд погребальных комплексов на средней Паше, где складывается как бы «ядро» приладожской курганной культуры, и на средней Сяси. И уже около 900 г. мы застаем колбягов на Кольском полуострове за сбором дани и торговлей.