Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Как было установлено независимо друг от друга русским ученым А. А. Куником (одно время исполнявшим обязанности директора Императорского Эрмитажа) в 1844–1845 гг. и знаменитым датским ученым В. Томсеном в 1879 г., название «русь», первоначально обозначавшее господствующий этносоциум, сложившийся в Поволховье и Приильменье, восходит к финскому наименованию шведов «ruotsi» (с праформой rotsi), из которого фонетически безупречно выводится славянская форма «русь». Само финское слово возводится к древнескандинавскому глаголу со значением «грести» и отражает самоназвание тех приморских групп шведов, которые еще на гребных кораблях достигали восточных финских берегов Балтики (современное название побережья Швеции на широте Петербурга – Roslagen). От этой древнескандинавской основы «roth» и ее производных, вероятно, и произошли греческие «ros» и «Rosia», обозначавшие в Византии этнос «русь» и страну «Русь»; позднее, после женитьбы Ивана III на византийской принцессе Софье Палеолог, этот вариант возобладал и на Руси, приобретя форму «Россия». Таким образом, двувариантный корень «русь/рос», лежащий в основе именований России и русских, имеет скандинаво-финско-славянско-греческое происхождение. Этот этноним первоначально обозначал скандинавских переселенцев, затем двуязыкий славяно-скандинавский этносоциум, являвший ядром складывающегося государства с последовательными центрами в Ладоге, Новгороде и Киеве, и, наконец, славяноязычный этнос и государство.

Самые ранние и дополняющие друг друга сведения о Ладоге и Северной Руси IX–X вв. содержатся в двух древнейших (из частично сохранившихся) русских летописных сводах.

Наиболее полный и логичный рассказ о начале русской государственности содержится в «Повести временных лет» (далее – ПВЛ), общерусском летописном своде, составленном в Киеве в начале XII в. и вобравшем в себя летописные и иные записи (как новгородские, так и киевские) конца X–XI в., а также устные предания о событиях IX–XI вв. как северного (ладожско-новгородского), так и южного (киевского) происхождения. В этом своде используются сведения, почерпнутые из византийских хроник, и впервые вставляются в текст летописи договоры Руси с Византией. ПВЛ отражает в основном столичный, великокняжеский взгляд на события древнейшей истории Руси. В ней сделана попытка увязать эпические предания с датированными данными хроник и договоров, что и привело к появлению пусть условных, но, как увидим, не слишком отличающихся от истинных дат вокняжения Рюрика, Олега и Игоря в Ладоге, Новгороде и Киеве. ПВЛ представлена рядом списков, из которых семь являются наиболее достоверными и постоянно используются в комментариях при издании летописи в целом или ее отдельных списков (далее Лаврентьевский список – Л, Троицкий – Т, Ипатьевский – И, Московско-Академический – А, Радзивилловский – Р, Хлебниковский – Х). К ним следует прибавить «Летописец Переяславля Суздальского» (далее – ЛПС), близкий в ранней части к А и Р и содержащий некоторые существенные разночтения и дополнения.

Нужно отметить, что древнейшие события русской истории изложены в летописи в основном на базе сокращенного пересказа устных преданий и что в этом отношении соответствующие тексты как ПВЛ, так и летописей новгородской традиции сопоставимы со скандинавскими «сагами о древних временах» или наиболее ранними «королевскими сагами» (вернее – с краткими пересказами саг): и в летописях и в этих сагах эпическая традиция слабо увязана с датированными событиями, извлекаемыми из западноевропейских или византийских хроник и документов.

Еще В. Н. Татищев, пользовавшийся как сохранившимися, так и утраченными списками ПВЛ, не сомневался, что первой столицей Руси и Рюрика была Ладога, он же предположил, что она была столицей и до Рюрика (Татищев 1962: 218, 284, 352). Н. М. Карамзин, с 1803 г. официальный «историограф» Российской империи, в основном тексте своей «Истории» уверенно говорит: «Рюрик прибыл в Новгород», вообще не упоминая про Ладогу (Карамзин 1989: 94–95). Однако из примечания явствует: ему было известно, что в списках Р, Х, И говорилось о прибытии Рюрика в Ладогу и что в списке Л «название места, где княжил Рюрик, пропущено; в Троицком (что достойно замечания) также, но вверху приписано над именем Рюрика: Новг… По всем иным известным спискам, Рюрик пришел в Новгород» (Карамзин 1989: 241). Какие это «известные списки», Карамзин не сообщает. Никаких списков ПВЛ более древних, чем Л, Т, И, у него не было. Возможно, он имел в виду некоторые более поздние списки, где в соответствующем месте сведения ПВЛ заменены данными, восходящими к традиции местного новгородского летописания. Вероятно, знаменитого историка более устраивал в качестве первой столицы Руси знаменитый город Новгород, а не село Старая Ладога. Впрочем, поблагодарим Н. М. Карамзина за то, что в этом же примечании он предположил, что Ладога оказалась в тексте летописей «по народному преданию», и сообщил, что в ней доныне есть место, называемое «Рюриковым домом».

С. М. Соловьев и В. О. Ключевский в своих курсах русской истории уверенно писали о Ладоге как первой столице Руси. «По известному правилу, что труднейшее чтение предпочитается легчайшему, особенно если оно находится в большем числе лучших списков, мы должны признать известие о Ладоге» (Соловьев 1894; I: 101–102). «С этим согласно и уцелевшее известие, что Рюрик не прямо уселся в Новгороде, но сперва предпочел остановиться вдали от него, при самом входе в страну, в городе Ладоге…» (Ключевский 1956: 140).

В советский период упоминание о Ладоге как первой столице Руси, где «сел» Рюрик, не только постепенно вытесняется из общих курсов истории в связи с общим гонением на всяческих «варягов», но и изгоняется из основного текста летописей при их публикации. Впрочем, эта тенденция намечается еще в XIX в. Так, при издании списка Л в 1846 г. с легкой руки Карамзина после имени «Рюрик» было напечатано «седе в Новгороде» (ПСРЛ 1846: 8); в подстраничных примечаниях, однако, указано, что «„седе в Новегороде“ пропущено в Л» и прибавлено по каким-то другим спискам, а «в списках древнего текста кроме Л» на этом месте упомянута Ладога, причем к этим спискам кроме И, Х, Р причислен и Т, что ошибочно. К сожалению, при переиздании Лаврентьевского списка в 1926 г. эта неточность была усугублена: в основном тексте имеем: «Рюрик [седе в Новегороде]», а в примечании к этому месту стоит: «„седе в Новегороде“ из Т» (ПСРЛ 1926: 20).

К еще большему сожалению, эта ошибка была повторена в 1950 г. уже для массового читателя при издании текста ПВЛ, в основу которого был положен Лаврентьевский список (подготовка текста и комментарии Д. С. Лихачева). В соответствующем месте этого издания имеем в древнерусском тексте: «Рюрик седе в Новегороде », в разночтениях: «Добавл. из Т», а в переводе (который в основном и читает массовый читатель) попросту: «сел старший Рюрик в Новгороде» – без всяких разночтений (ПВЛ 1950а: 18, 214; 1950б: 183, 241). В комментариях к тексту эта ошибка усугублена: там утверждается, что текст «Рюрик седе в Новегороде» был не только в Т, но и «в Московско-Академическом списке» (т. е. в А).