Александр Радаев - Парнасский пересмешник. Новеллы из истории мировой культуры

У Франциска Ассизского есть рассказ о том, как он заключил договор со свирепым волком. Франциск был недоволен тем, что волк не только нападает на животных, но и покушается на людей, которые несут на себе Божий образ. И тогда он предложил договор: в обмен на неприкосновенность жители соседнего городка обещали волку снабжение едой и покой. Договор действовал, пока волк не умер своей смертью.

В русской средневековой традиции подобных примеров договора с силами добра нет. Нет служения Дульсинее Тобосской, нет посвящения в рыцари, нет ореола святости печатей, есть только договор медведя и мужика, лишь отношения на уровне человек-человек или человек-зло, в обоих случаях имеющие негативную коннотацию. И в разрешении такого договора может лежать либо обман злых сил, либо покаяние, потому что соблюдение договоренности с диаволом было бы грехом.

Русская традиция походит на нравы языческого Рима во власти глубоких и скрытых магических основ. И она мне нравится больше европейской.

История волка как помощника человека очень интересно зафиксирована в сказочном русском сюжете об Иване-царевиче и Сером Волке, интерпретированном в обширной поэме Жуковского.

Солдат, который всегда на связи с комбатом, и солдат, который может связаться с комбатом один раз. Израиль, 1953

В житии Серафима Саровского в роли ручного животного фигурирует медведь, но на многих изображениях этот медведь напоминает волка или собаку.

Носорогу Кларе 13, она весит три тонны и с трех лет катается по всей Европе в экипаже с восемью лошадьми, ее мочу продают как лекарство. Клара была одним из животных, чей облик удачно капитализировался в Европе Нового времени – нередко по европейским городам возили слонов, носорогов, жирафов и других экзотических животных, показывая их за деньги. Конечно, само перемещение в неудобных клетках доставляло животным большие страдания, как и пребывание во временных вольерах, зачастую неразумный режим кормления и рацион, не говоря уже о попросту жестоком отношении.

1751 год. Семейство Гримани и носорог (и куча навоза), Пьтро Лонги, Венеция

Леди Чомли, начало XVII века. Надпись на картине гласит: «Две дамы из семьи Чомли, которые родились в один день, вышли замуж в один день и произвели на свет в один день». Леди, запечатленные в одинаковых позах, одинаковых одеяниях, с одинаковыми младенцами в одинаковых крестильных нарядах, при ближайшем рассмотрении, О ЧУДО, сами оказываются не идентичными. Одна кареглазая, другая синеглазая, с разной формой носа и губ, с разными украшениями и разными кружевами. У одного из младенцев тоже глаза синие, у другого – карие. Считается, что на уникальной картине изображены сестры Чомли: Леттис и Мэри.

Есть среди историков такой интересный взгляд на роль Версаля и личной воли Людовика XIV в жизни французского двора. Многие авторы с разной степенью искусности описывают, как монарх выстраивал жизненный уклад своих придворных, как участвовал в их личных делах и стремился контролировать все аспекты аристократического существования.

Всю эту канитель очень подробно и увлекательно описывает Норберт Элиас в «Придворном обществе» – там и сетования придворных на тесные камзолы и необходимость следить за модой, и подробное описание выстраивания структуры жилища разных сословий, и особенности придворного этикета и лексикона в разное время, а главное – наглядно показано, как французские короли постепенно подчиняли себе феодалов, приближая их ко двору и регламентируя их жизнь. И конечно же, большое внимание уделено изыскам и изобретательности Людовика XIV, который поселил своих придворных в Версале, лишил свободы и сделал своими слугами в буквальном смысле.

Чайковский неплохо зарабатывал, но постоянно испытывал нехватку средств, и когда у него спрашивали: где его деньги, он отвечал: «В Большой московской гостинице».

Об этом историки пишут часто и умело. В общем-то не обязательно утопать в пыльных страницах, чтобы ощутить этот душок абсолютизма. Можете просто посмотреть сериал «Версаль» – линия жизни во дворце и ее политического значения для страны там выведена прекрасно. Тем более что шоу сдобрено сексом, убийствами и саспенсом.

Но есть и менее популярная точка зрения, как всегда, скептическая. И кое-кто из исследователей считает, что все эти рассказы не больше чем миф, подхваченный зеваками и экскурсоводами, которых почему-то занесло на университетские кафедры.

Альтернативная позиция меня заинтересовала куда больше. Николас Хеншелл в книге «Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени» развенчивает домыслы о таком уж значимом влиянии «короля-солнце» и о безусловной зависимости дворян от него. Это, конечно, будет гораздо интереснее прочесть, так как большинство работ о Новом времени даже не упоминают аргументов Хеншелла. Если вкратце, то он, к примеру, подсчитал численность придворных во Франции в разное время и показал, что Версаль ни при каких условиях не мог приютить в своих стенах такое число представителей знатных семейств, как принято считать.

Такса спешит. 1912 год, картина одного из авторов манифеста итальянского футуризма Джакомо Балла, «Динамизм собаки на поводке». Холст, масло.

Линор Горалик написала, что в одном из советских альбомов картина называлась «Динамизм дога на сворке». Что называется, тонкости перевода!

Обезьяна-музыкант – частый сюжет для ренессансной живописи. Обезьяна как бы принадлежит к животным, которым покровительствует дьявол, он и сам может являться в облике обезьяны. Не случайно дьявол – это обезьяна Бога.

У Вильгельма Гауфа есть сказка об обезьяне. Там человек с помощью магического галстука обманывает небольшой немецкий город. Этот человек выдает обезьяну за англичанина, и только когда галстук развязали, то поняли, что это обезьяна. Сказка, в сущности, ксенофобская, потому что намекает, что англичанин почти ничем от обезьяны не отличается.