Александр Чудинов - История Французской революции: пути познания

За минувшее десятилетие положение изменилось радикальным образом. Вышел в свет ряд монографий, где подробно проанализированы ключевые аспекты «ревизионистского» и консервативного прочтений Французской революции [396] Блуменау С. Ф. «Ревизионистское» направление в современной французской историографии Великой буржуазной революции конца XVIII в. Брянск, 1992; Он же. Споры о революции во французской исторической науке второй половины 60-х — 70-х годов. Брянск, 1994; Он же. От социально — экономической истории к проблематике массового сознания: Французская историография революции конца XVIII в. (1945–1993 гг.). Брянск, 1995; Чудинов А. В. Размышления англичан о Французской революции: Э. Бёрк, Дж. Макинтош, У. Годвин. М., 1996. . Некоторые работы основоположников консервативной историографии [397] Бёрк Э. Размышления о революции во Франции. М., 1993; Местр Ж. де. Рассуждения о Франции. М., 1997. и представителей современного «критического» направления [398] Фюре Ф. Постижение Французской революции. СПб, 1998; Он же. Революция живая и мертвая // Новое время. 1993. № 37. С. 57–59. переведены на русский язык. Все это создало благоприятные условия для расширения методологического диапазона отечественных исследований революции. Причем кардинальная переоценка в российской науке роли немарксистских направлений ни в коей мере не связана с отказом от подлинно научных достижений «классической» и, в частности, марксистской историографии, к которой принадлежали советские исследователи Французской революции. Напротив, уход от идеологической ангажированности темы и методологический плюрализм позволяют решать конкретные научные задачи, опираясь на положительный опыт всех историографических традиций, включая и марксистскую.

Расширение проблематики исследований и применение современных методов способствовали вовлечению в научный оборот огромного объема нового фактического материала, поставившего под сомнение возможность объяснить революционные события во Франции конца XVIII в. при помощи традиционной для «классической» историографии формулировки, согласно которой «буржуазная революция» разрушила «Феодально-абсолютистский строй», открыв путь для «свободного развития капитализма». А ведь именно эта социологическая схема на протяжении не одного десятка лет представляла собою несущую конструкцию «классической» трактовки Революции. В 1920 — е, а затем в 1960 — 1970-е гг. советским исследователям Французской революции не раз приходилось вести дискуссии по различным аспектам ее истории, однако, несмотря на всю остроту споров, их участники никогда не касались этой концептуальной основы марксистской интерпретации.

Историкам старшего и среднего поколения еще памятна проходившая в 1960 — 1970-е гг. дискуссия о классовом содержании якобинской диктатуры между А. 3. Манфредом и В. М. Далиным, с одной стороны, и ленинградским профессором В. Г. Ревуненковым — с другой. Тон, в котором велась полемика, отличался жесткостью и нетерпимостью. Тем не менее, когда речь заходила о роли Революции в развитии французского общества, оценки оппонентов полностью совпадали в рамках схемы «Феодально-абсолютистский строй — буржуазная революция — капитализм».

Так, Манфред считал:

«Французская революция сокрушила Феодально-абсолютистский строй, до конца добила феодализм, “исполинской метлой” вымела из Франции хлам средневековья и расчистила почву для капиталистического развития» [399] Манфред А. 3. Великая французская революция. М., 1983. С. 206. .

Почти в таких же выражениях об этом писал и Ревуненков:

«Эта революция смела отжившие средневековые порядки не только в самой Франции, но и далеко за ее рубежами, дав тем самым мощный импульс формированию новой социально — экономической системы — системы капитализма и буржуазной демократии…» [400] Ревуненков В. Г. Очерки по истории Великой французской революции 1789–1814 гг. 3-е изд., доп. СПб., 1996. С. 505.

В новейшей российской историографии Французской революции мы не найдем образцов столь же резкой по форме, как во время дискуссии Манфреда и Ревуненкова, полемики ни с современными историками, ни с предшественниками. Однако по своему содержанию проведенные за последние 15–20 лет исследования (иногда независимо от субъективных намерений их авторов) ставят под сомнение эвристическую ценность именно той методологической основы интерпретации революционных событий, относительно которой в среде советских историков существовало полное согласие.

Так, в работах современных исследователей существенно углублены и расширены представления о Старом порядке Франции. Для его характеристики советские ученые использовали понятие «Феодально-абсолютистский строй». Например, Манфред следующим образом определял главную причину революции:

«Феодально-абсолютистский строй изжил себя, перестал соответствовать социально — экономическому развитию страны и превратился в путы, сковывающие развитие производительных сил, препятствующие их росту» [401] Манфред А. 3. Великая французская революция… С. 14. .

Ревуненков тоже применял данное понятие для обобщающей характеристики экономических и политических порядков предреволюционной Франции [402] Ревуненков В. Г. Указ. соч. С. 44, 507. . Да и сейчас еще на страницах учебных и научно-популярных изданий порой можно встретить подобный термин, употребление которого предполагает, что во французской экономике Старого порядка господствовали феодальные отношения, а «политическую надстройку» составлял абсолютизм [403] См., например, написанный Е. Е. Юровской соответствующий раздел учебника для вузов: Новая история стран Европы и Америки. Первый период. М., 1997. С. 68. .

Однако в свете исследований последних 15–20 лет определение социально — экономического строя предреволюционной Франции в качестве «феодального» не может не вызвать серьезных сомнений. Любопытно, что уже в начале 1980-х гг. В. М. Далин, готовя в качестве ответственного редактора к печати посмертное издание «Великой французской революции» Манфреда, попытался смягчить излишне категоричное суждение на сей счет своего коллеги и друга, звучавшее так: «В целом во французском сельском хозяйстве конца XVIII в. все еще господствовали старые, средневековые, феодальные [курсив мой. — А.Ч.] отношения в их самой грубой и дикой форме…» [404] Манфред А. 3. Великая французская буржуазная революция. М., 1956. С. 8. В процитированной фразе Далин заменил выделенное мною слово на «полуфеодальные» [405] Он же. Великая французская революция… С. 17. . Разумеется, подобный паллиатив радикально не менял всей концепции, но сама попытка ее подкорректировать свидетельствовала о том, что даже такой выдающийся представитель «классической» историографии, как В.М. Далин, в последние годы жизни уже не мог безоговорочно принять утверждение о «феодальном» характере французской экономики кануна Революции.