Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

Это также потому, что эта человеческая сила только что пробудилась к своим возможностям. Всеобщее образование, техническая подготовка, разрушение кастовых барьеров и открытие новых возможностей повсюду уже дали молодым людям этой страны почувствовать вкус крови.

Наука и капитал продемонстрировали на что способна промышленность и что означает промышленное развитие. Показали землю обетованную с более высоким уровнем жизни.

Деревенские парни, только что от сохи, полные "силы, энергии, энтузиазма", идут в город, и им не откажут. И не имеет никакого значения, кто является правительством, этим силам не откажут. Эта страна находится в таком положении экономического развития, которое, на мой взгляд, соответствует тому положению, в котором находились Соединённые Штаты шестьдесят лет назад и возможности здесь огромны.

Номер 1149, Москва, 12-е апреля 1938-го.

Достопочтенному государственному секретарю.

Поездка во внутренние районы Советского Союза: Бакинские нефтяные месторождения и так далее.

Сэр, сейчас я планирую трёхнедельную поездку, чтобы лично осмотреть Бакинские нефтяные месторождения в Азербайджане, промышленные разработки в Донбассе и на Кавказе, некоторые санаторные проекты в Советском Союзе и колхозы юга России.

Доклады по этому вопросу будут дополнять информацию, полученную и сообщённую в связи с моими поездками в прошлом году. Они должны представлять ценность для департамента при оценке как политических, так и хозяйственных аспектов этой ситуации.

Этот план предполагает отсутствие в Москве со 2-го по примерно 25-е мая. Однако, в течение этого времени я буду поддерживать телефонную связь с канцелярией в Москве и никогда не буду покидать территорию Советского Союза.

Если бы в Европе возникла чрезвычайная ситуация, это, конечно, изменило бы план. Однако, если департамент не даст иного указания и в соответствии с вышеупомянутым обменом телеграммами, я планирую отсутствовать в Москве со 2-го по приблизительно 25-е мая. Имею честь оставаться, сэр, с уважением, Джозеф Дэйвис.

Дневник, Москва, 14-е апреля 1938-го.

Мистер Ральф Блейк, вице-консул в Кобе, Япония, проезжая мимо по пути домой, зашел на ленч. Это энергичный и хорошо выглядящий молодой человек – гордость службы. Он очень умён, уравновешен и осторожен в выражении своих мнений и фактов.

Он заявил, что в Японии появились признаки экономического давления, вызванного войной, и что было много разговоров и опасений о возможных русских воздушных атаках на города Японии "из дерева и бумаги".

(Примечание Мемуариста. Опасались зря. Бумажные и деревянные города Японии сожгли атомным пламенем как раз славные американские парни. Американская бомбардировка Токио вполне обычными бомбами 10-го марта 1945-го и вовсе была чудовищна.

Тогда американцы попросту решили уничтожить город целиком. Бомбили огромными массами авиации, по плану. Через каждые пятнадцать метров должны были сбрасываться зажигательные бомбы.

Бомбардировку начали подло, в полночь – когда все японцы мирно спят в своих домах. Называлась эта "чудесная" операция "Молитвенный дом". Хороши у американцев молитвы!

От чудовищной бомбёжки в городе полыхнул огненный смерч. Спасения не было нигде. Очевидцы вспоминали, что от жесточайшего жара плавился и капал в реку даже металлический мост!

За несколько часов бомбардировки на город сбросили более полумиллиона бомб. Погибло сразу более трёхсот тысяч в основном мирных японцев, женщин и детей. Остальные оказались в полностью разрушенном городе без жилья и крыши над головой.

Напомню только, что никаких военных последствий ни для Победы над Германией, ни над Японией эта бомбардировка не имела. Ровно как и подобная же бомбардировка союзничками Дрездена. Душить японских империалистов придётся через добрые полгода. И не американцам, а нашим, Советским бойцам.

Генерал Кёртис Лемэй, отдавший приказ на этот авианалёт, позже заявил: «Думаю, если бы мы проиграли войну, то меня судили бы как военного преступника». Правильно думал, преступник и есть. Продолжаем.)

Журнал, Москва, 14-е апреля 1938-го.

Я только что читал книгу сэра Уолтера Цитрина о России. Она достойна восхищения. Она – не полностью критическая, ни исключительно восторженная. Мне кажется, она прекрасно выражает позицию британского рабочего движения.

Оно всегда проявляет энтузиазм в отношении любого плана, который обеспечивает более высокий уровень жизни для трудящихся, более безопасное и справедливое распределение богатства и большую социальную защищенность для неимущих слоев населения.

С другой стороны, существует очень твёрдое убеждение, что эти блага не должны обеспечиваться за счет гражданских свобод и тех атрибутов индивидуалистического общества, которые сохраняют свободы и возможности людей.

В мировой борьбе, которая сейчас идет между идеологиями тоталитаризма, нацизма и нашей концепцией жизни, я вижу одну из самых обнадеживающих сторон – здравомыслие, силу и уравновешенность британского рабочего движения. В особенности их постоянное уравновешенное упорство в том, чтобы торопиться медленно, чтобы быть уверенным, что их с таким трудом завоеванные свободы не будут поставлены под угрозу или, возможно, потеряны.

(Примечание Мемуариста. Уолтер Цитрин – очень известный деятель британского профсоюзного движения. Как обычно, как только этот правдолюб и борец за права рабочих добрался до верхов – он немедленно занял позицию капиталистов.

За что был пожалован в рыцари, пэры, принят в Палату Лордов. Завершил свою карьеру этот защитник электриков и шахтёров с британских угольных шахт и вовсе баронским титулом. Хорошо, видимо, боролся против властей за права рабочих барон Цитрин. Или наоборот?

Посол Дэйвис, по всей видимости, читал свежую книгу Цитрина от 1936-го года "Ищу правду в России". Барон с одной стороны восхищается "Электрической республикой Ленина", с другой осуждает Советские принципы и идеалы.

Когда начнётся война с Финляндией, Цитрин немедленно отправится туда и напишет книгу "Мой финский дневник". Взгляды, разумеется, там будут крайне антисоветские. Продолжаем.)

Москва, 14-е апреля 1938-го.

Выдержка из письма сенатору Милларду Тайдингсу.

Эта изоляция России, вероятно, более серьёзна для демократий Европы, чем для Советского Союза. Официальные лица заявляют, что они безразличны к этому событию, за исключением тех случаев, когда они сожалеют о нём в связи с коллективной безопасностью и его воздействием на мир во всем мире. Они, без сомнения, чрезвычайно уверены в способности защитить себя.