Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

Дневник, Москва, 28-е января 1937-го.

Начал раунд официальных визитов: китайский, германский, персидский, турецкий.

(Примечание Мемуариста. Посол по старинке называет Иран Персией. Впрочем, это немудрено, название официально изменилось только в 1935 году).

Провёл ланч с турецким послом. После ланча мы с Марджори снова вышли в город, чтобы осмотреть другую выставку современных русских художников в мастерской. Мы с большим интересом провели там два часа. Приобрёл несколько замечательных работ маслом (снег, Революция и т.п.) для моей коллекции в Университете Висконсина.

Извлечения из издаваемого Ассоциацией выпускников Университета Висконсина каталога коллекции русских полотен и икон имени Дэйвиса, которая была передана послом Университету.

Письмо посла Дэйвиса от 9-го марта 1937-го ректору Ла Фолетту с предложением коллекции Университету.

Дорогой Фил!

С тех пор, как я приехал в Россию, у меня в голове крутится одна мысль и я хотел бы в связи с этим попросить твоего совета.

Русские картины по своей художественной выразительности, силе и красочности исключительны. Несмотря на то, что это в общем-то может и не быть характеристикой изящества работы художников других школ, тем не менее, они создали некоторое число великих картин.

С моей личной точки зрения, меня всегда больше интересовала история, которую рассказывает картина и впечатление, которое она производит на чувства, чем техника её исполнения.

Итак, я собрал некоторые из этих картин. Большей частью это оригиналы. В некоторых случаях это копии. Художники, как тебе известно, работают здесь на государство, но мне удалось получить разрешение от властей заказать копии этих картин, выполненные теми же самыми художниками.

Моей целью было получить собрание картин, более или менее описывающих различные сферы жизни и деятельности страны: народ, солдат, действия в революционные моменты, строительство гигантских предприятий и жизнь в удалённых уголках России.

Мне пришло в голову, что Университету Висконсина может быть интересным получить эту коллекцию. И я подумываю подарить её.

Эта коллекция, хоть и включает несколько выдающихся работ, не является со строго художественной точки зрения одной из самых значимых. Она может быть интересна и вызывать обсуждения.

При этом все иконы высшего класса этого вида искусства. Они исключительны и совершенно уникальны. Они отбирались ведущими техническими экспертами по иконам, связанными с Советским правительством и особенно с Третьяковской галереей. Они охватывают лучшие типы икон различных периодов.

Выдержка из официального объявления ректора Ла Фолетта о принятии коллекции от 20-го мая 1937-го.

Подарок посла Дэйвиса своей коллекции Университету – благородный и великодушный поступок. Это выдающийся художественный вклад в Университет, особенно ценный личностью дарителя.

Дневник, Москва, 29-е января 1937-го.

Одиннадцать дня. Нанёс визит посланник, старый добрый джентльмен. Обсуждали его отношение к процессу над изменниками. Он считает, обвиняемые виновны.

Двенадцать дня. Встречался с послом. Обсуждали экономическое развитие и золотые резервы. На некоторые утверждения он смотрит скептически, при этом считает, что по значимым вопросам они говорят правду.

(Примечание Мемуариста. Фамилии и страны посланника и посла умышленно опущены Дэйвисом. Это специально отражено в тексте. Характерно, что когда посол восхищается картинами или беседует о всякой ерунде, фамилии указываются. Как только появляются серьёзные государственные вопросы, фамилии публике знать не следует. Не так прост посол Дэйвис, как пытается казаться. Продолжаем.)

Час дня. Посетил последний день процесса. Слушал заключительные обращения к суду Радека, Сокольникова, Сюкинского, Серебрякова и других. Слушания закрылись в три пополудни.

(Примечание Мемуариста. Не вполне понимаю, кто такой Сюкинский. Среди семнадцати обвиняемых по этому процессу никого с похожей фамилией не было. Подозреваю, что в дневнике посол ошибочно так записал Пятакова. Далее в официальном докладе госсекретарю посол указывает фамилии обвиняемых верно. Продолжаем.)

Четыре дня. Приглашён с Марджори и Эмлен на чай к мадам Литвиновой.

Пять пятнадцать. Посетил турецкое посольство.

Пять тридцать. Посетил персидское посольство.

Девять вечера. Ушёл спать, устал смертельно.

Когда мы только прибыли, мадам Литвиновой не было в Москве. В сообществе распространялись типичные слухи, что она была ликвидирована, исчезла и т.п. Марджори, Эмлен и я были приглашены на чай в Спиридоновка Хаус, старинный особняк, используемый правительством для приёмов.

(Примечание Мемуариста. Посол опять всё перепутал. Спиридоновка – это название улицы, на которой располагался особняк. Сам дом известный – это усадьба жены Саввы Морозова, того самого фабриканта, что активно поддерживал социалистов до Революции.

Особняк выполнен в староанглийском стиле, со стрельчатыми окнами и вполне вписался бы в интерьер Лондона. Действительно, нарком Литвинов некоторое время там проживал. С 1938-го года в этом здании будет организован Дом приёмов министерства иностранных дел. Продолжаем.)

Мадам Литвинова приветствовала нас в манере очаровательной английской дамы, которой она и являлась. Она приехала с Урала, где преподавала "Бейсик Инглиш", которым очень сильно интересовалась.

(Примечание Мемуариста. Посол не шутит про английскую леди. Женой наркома Литвинова была Айви Лоу, гражданка Великобритании. Довольно известная английская революционная писательница.

Она действительно занималась изучением и преподаванием в Свердловске так называемого "Базового английского". Это такая упрощенная версия английского, одна из попыток создать язык международного общения вроде эсперанто.

Аббревиатура звучала красиво "Британо-американский научный международный коммерческий". Пока Черчилль не выступил с речью, что покорённые Британией туземцы не способны понимать приказы своих господ и срочно нужно придумать обрезанный английский для их обучения. Большого развития Бейсик Инглиш так и не получил. Продолжаем.)

Она ярко демонстрировала признаки очарования и ума, но при этом уделяла мало внимания внешности. Её руки были красными и обветренными. Она приходится сестрой моему старому другу, сэру Сиднею Лоу, с которым мы познакомились в Вашингтоне, во время Первой Мировой. С Литвиновым она познакомилась в Лондоне и вышла за него.

(Примечание Мемуариста. Дэйвис не мог знать, что грядёт еще и Вторая Мировая Война. Поэтому никто не употреблял устоявшееся у нас название Первой Мировой. Для Дэйвиса это была просто "Великая война". Продолжаем.)