Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

Дамочка сообщила об откровениях Тухачевского в ГПУ. Один крупный чиновник сказал мне, что фактически Тухачевский был предан очень красивой девушкой – германской шпионкой. Ни один из этих предполагаемых фактов не был озвучен на последующем процессе Бухарина, который детально раскрыл заговор Тухачевского по дворцовому государственного перевороту.

(Примечание Мемуариста. Во-первых, ничего подобного про слежку за жёнами и детьми Ленин не говорил. Во-вторых, версия про хитрого герра Шелленберга подбросившего Сталину фальшивый компромат на Тухачевского, давно разоблачена. Нет никаких оснований судить о такой операции.

И в-третьих, сдаётся мне, на процессе ровно потому и не озвучивали бредни про германскую красотку-шпионку и постельные откровения маршала. Судили его на основании иных, совершенно другого уровня достоверности свидетельств и доказательств измены Родине. Продолжаем.)

В соответствии с протоколом для подобных случаев, провозглашались тосты. Как хозяин приёма, я предложил тост за здоровье Красной армии, армии граждан, рабочих и крестьян, "армии народной, превыше всего преданной делу мира". Маршал Ворошилов ответил экспромтом по-русски в очень искусной, вместе с тем простой и выразительной манере.

Он говорил по-русски и каждое предложение переводили как только он произнёс его. Он сказал, что может лично засвидетельствовать правдивость того, что Красная армия – это армия, прежде всего, преданная делу мира. Он сказал, что в Красной армии нет ни одного человека, сверху до низу, который бы с радостью не сбросил свою форму и амуницию, если бы мог себе такое позволить.

Но пока они вынуждены сражаться для защиты своих домов, за сохранение мира на родной земле в безумном мире, где свобода народов постоянно под угрозой нападения обезумевших поджигателей войны. После обеда устроили просмотр кинофильмов.

Советы поддерживают свободный Китай.

Журнал, Москва, 26-е марта 1937-го.

Перед моим отъездом мне выдалась возможность переговорить с китайским послом, мистером Цзян Тинфу. Посол Тинфу выпускник Корнельского университета, очень дружественно настроен к Соединённым Штатам. На свой пост он был назначен с позиции секретаря президента Китая, мистера Лю Шена.

(Примечание Мемуариста. Конечно, произношение китайских имён может очень сильно разниться для европейского уха. Тем не менее, в английской традиции я тоже не обнаружил никаких президентов Лю Шенов.

Скорее всего, речь идёт о главе партии Гоминьдан Чан Кайши. Том самом Чан Кайши, что наградил предателя генерала Власова Орденом Золотого дракона. Продолжаем.)

У меня сложилось впечатление, что за последние несколько дней отношения между Китаем и Советским союзом неизмеримо улучшились. Возникло определённое понимание. Заключена договорённость о том, что Советский Союз воздержится от коммунистических действий в Китае, которые враждебны действующему Китайскому правительству.

Договорённости особо оговаривают, что СССР не будет предоставлять помощь никаким независимым коммунистическим военным силам Китая или местным правительствам. Это очень много значит для Китая и многообещающе для укрепления ситуации в стране. Со своей стороны китайское правительство примет меры, чтобы позаботиться о тех людях Китая, которые вследствие этого окажутся лишены средств поддержки.

(Примечание Мемуариста. История покажет, что Чан Кайши окажется тем еще империалистом и негодяем. И придётся Советскому Союзу поддерживать его злейшего врага – товарища Мао.

Только под руководством Мао и при нашей военной поддержке удастся освободить Китай от японских карателей. По сути, создать современный независимый Китай. Для многих открытие, но если бы не товарищ Сталин, никакого Китая бы просто не было. Продолжаем.)

Дневник, Париж, 29-е марта 1937-го.

Оказались здесь по дороге домой в прекрасный пасхальный понедельник. Вечером посетили оперу "Маруф, башмачник из Каира". Долго мы не высидели. За исключением пения и одного из танцоров, представление оказалось весьма ниже ожиданий и не шло ни в какое сравнение с русской оперой Москвы и Ленинграда.

Дневник, в море, 30-е марта 1937-го.

Отплыли из Шербурга домой на "Королеве Марии".

5-е апреля – 20-е июня 1937-го.

Дневник, Нью-Йорк, 5-е апреля 1937-го.

Прибыли в Нью-Йорк. По прибытии сразу же отправился посетить моего старого друга полковника Хауза, который чувствовал себя неважно. Все эти годы его советы неизменно оказывались мудрыми и дальновидными.

Он сказал, что был очень рад, когда президент попросил меня отправиться в Россию. Это одна из больших возможных сил, влияющих на мир во всём мире. Трудно переоценить важность суждения, основанного на личных знаниях действительных сильных сторон Советского правительства, их руководителей и армии.

Слишком много предубеждённых взглядов на Советы ходит по Европе и это ошибка. Руководствоваться предубеждениями вместо фактов – дурная привычка.

Это также очень важно в связи с японским вопросом. Он сожалел, что посол Додд настолько не преуспел в Берлине. Он считает лучшим типом дипломатического представительства такое, которое всегда твёрдо отстаивает идеалы и политику своей страны.

Но при этом осознаёт одной из своих ведущих целей влияние на правительство, при котором аккредитовано, по линиям, ведущим к интересам родной страны и всеобщему миру.

Серьёзной ошибкой является позволить дипломату загнать себя в ситуацию такой враждебности, чтобы оказаться безрезультатным в стране своей аккредитации. Додд был способный человек и держался высоких принципов. Полковнику тяжело было видеть, что Додд неправильно понял свои задачи, особенно в связи с тем, что полковник сам порекомендовал Додда президенту.

Полковник сказал, что очень рад, что президент желает направить меня в Германию сразу после России. Он считает, всё еще есть надежда выработать основы между Германией, Англией и Францией, которые позволят сохранить мир в Европе.

Шансы на это, сказал он, становятся всё меньше и меньше, а ситуация ухудшается с каждым днём. Ужасно жаль, но война практически неизбежна, если только что-нибудь не будет сделано.

Это была отличная встреча, мы вспоминали старые дни президента Вильсона. Здорово посмеялись над историей как мы сидели у президента Вильсона, а он принимал решения по членству в Федеральной торговой комиссии.

Полковник сказал: "Помнишь, Дэйвис, как Вильсон сказал – Не желаю никаких юристов в этой комиссии. Они испортят любое доброе дело. Очень жаль, Дэйвис, что ты юрист, но я всё равно хотел бы видеть тебя председателем!" Полковник тихонько посмеивался.