Александр Афанасьев - Империя, которую мы потеряли. Книга 2

История комиссии Батюшина, которая была создана на волне шпионской истерии, ничем не помогла стране и фронту, и бесславно закончила свое существование в суде с позорными обвинениями — помимо прочего, преподала урок, который тогда так никто и не заметил, не захотел понять и выучить. Создание чрезвычайных, неподконтрольных никому, действующих в обход закона органов — не только не решает проблемы, но и может привести к очень большой беде. Спустя двадцать один год — такие чрезвычайки искупают в крови всю страну…

До настоящего времени — большинство историков придерживается мнения, что события февраля 1917 года произошли как бы случайно, в результате стихийного восстания народа. Приводятся доказательства тому. И, опираясь на это утверждение, делается уже ничем не доказанный вывод: к произошедшему в феврале 1917 года элиты не имеют никакого отношения. В юриспруденции — это называется «расширительное толкование» — то есть выход за пределы того что хотел сказать законодатель и частичная подмена закона своим мнением относительно его. Расширительное толкование почти всегда запрещено. Это я к тому, что тот факт, что события февраля 1917 года были стихийным взрывом — не факт, что элиты не несут за это ответственность. Для происходящего подготавливалась почва, люди встречались, договаривались — и как только началось (может и случайно) — потребовалось немного времени чтобы активировать ранее согласованные планы и перейти в наступление на власть.

Перед событиями 1917 года были четыре странных взрыва уличного насилия — летом 1914 года, затем немецкий погром в Москве 1915 года, затем массовые беспорядки в Баку зимой 1916 года и наконец, волна забастовок осени 1916 года (есть, кстати, и события 1912 года, странно совпадающие по времени с Балканским кризисом). Сейчас их мало кто изучает — произошедшее меркнет по сравнению с атомным взрывом 1917 года, разнесшим и страну и общество. Но не пора ли к ним присмотреться: ведь это ненормально, когда из года в год страну вдруг начинают сотрясать беспорядки и забастовки, причем без какого-либо особого повода, просто так. Кто-то же в этом заинтересован, верно?

Рискну предположить, что все эти события — были одновременно и пробными мобилизациями масс, отработкой технологий конфликтного управления, отслеживанием скорости и эффективности реакции властей на происходящее. Полагаю, что это была еще и проба сил — рванет, не рванет. Если бы беспорядки не удалось прекратить — мы бы сейчас говорили о революции 1915 или 1916 года.

В 1914 году прошел ряд мало заметных на фоне общего патриотического подъема беспорядков мобилизованных и протестующих против сухого закона…

Диссонансом патриотическому подъему по Уралу в июле-августе 1914 г. стала мощная волна беспорядков среди мобилизованных запасных нижних чинов из рабочих и крестьян. Их общее число превысило 50, а число участников — десятки тысяч. Наибольшее распространение волнения мобилизованных получили в Пермской губ., Екатеринбургском, Верхотурском, Осинском, Пермском и Соликамском уездах (43 выступления, или 84 %). Основная форма их выступлений — погромы винных лавок, которые сопровождались стычками с полицией, заводской и местной администрацией. Наряду с требованием открытия казенных винных лавок (в условиях "сухого закона") в некоторых случаях на Лысьвенском, Надеждинском и других заводах выдвигались экономические требования наряду с политическими лозунгами. Во время волнений на Лысьвенском заводе рабочий Майер заявил: "Знайте, что мы умрем здесь, а не на войне, пусть родные знают наши могилы", а запасные — рабочие Варов и Голышев говорили: "Завтра полицию всю убьем за то, что во время бывшей забастовки рабочих мяли лошадьми" [6] Поршнев О.С. Проблемы войны и мира в общественной борьбе на Урале. 1914–1918.// Первая мировая война. Дискуссионные проблемы. М., 1994. С. 463–465. .

Но помимо этого — происходили странные беспорядки 1914 года в Петрограде, которые припоминают многие как предвоенный фон, но при этом не могут назвать причину. Задержанные рабочие тоже не могли ничего толком сказать — мол, какие-то люди дали денег и сказали — громите всё. Но одновременно с беспорядками — в венских газетах начинается странная пропагандистская кампания, уверяющая читателя, что Россия еле стоит на ногах, что в ней вот-вот произойдет революция. Приводились факты и фотографии прямо сейчас идущих беспорядков. Главой Австро-Венгрии вот уже 60 лет был мудрый и опытный Франц-Иосиф, вряд ли он не понимал всей опасности войны для своей страны, тем более с такой страной как Россия. Не были ли эти события звеньями одной цепи, предназначенной для того чтобы поймать раздираемую противоречиям, но все еще жизнеспособную Австро-Венгрию в ловушку?

После объявления войны — беспорядки прекратились, как их и не было.

В мае 1915 года — ожесточенные межнациональные столкновения начались в Москве…

…

Экономическая ситуация в старой столице осенью 1914 года была более стабильной, чем в других регионах России. Поэтому вряд ли уместно усматривать причину вспыхнувших в октябре беспорядков в дефиците продуктов первой необходимости или в их вздорожании. Первопрестольную раздирали более сложные страсти. К примеру, москвичей чрезвычайно озаботил вопрос о позиции городских властей относительно немецких и австрийских фирм в связи с предстоящей выдачей промысловых свидетельств на 1915 год. 10 октября 1914-го, после заседания в Купеческой управе, где решался этот вопрос, в центре вспыхнули стихийные выступления против немцев и австрийцев, слишком активно, по мнению многих, вовлеченных в экономическую жизнь города. Было разгромлено и разграблено несколько продовольственных лавок и магазинов, принадлежавших немцам, в том числе популярные среди горожан кондитерские магазины Эйнема в Верхних торговых рядах и у Ильинских ворот.

2 февраля 1915 года был издан закон о принудительном отчуждении земель у выходцев из Германии и Австро-Венгрии в приграничных районах

Беспорядки в Москве повторились в апреле 1915 года. Усиливавшаяся невротизация общества порождала массовые страхи, мании и фобии. Объектами их неизбежно становились инородцы, и прежде всего немцы. С первых же дней войны Москва исподволь полнилась зловещими слухами о немцах. Эти слухи только усугубляли раздутое газетами недовольство москвичей пресловутым «немецким засильем».

Провокационное поведение прессы видели все, даже безусловные сторонники запретительных мер против немцев. Вот мнение петроградского градоначальника князя А. Оболенского в письме от 31 января 1915 года князю А. И. Трубецкому в Ашхабад: «Ты пишешь, что я напрасно штрафую Суворина (редактор «Нового времени»), но ведь он ведет шантажную борьбу, требуя денег с разных немцев и вообще лиц с немецкими фамилиями. Вообще газеты все сволочь…».