Николай Троицкий - Император Наполеон

Париж в те дни стал штаб — квартирой шестой коалиции. Союзные монархи, их министры, дипломаты и генералы предались двум заботам. Одна их них — празднование одержанной победы, что выражалось в ежедневных молебнах, парадах, балах, визитах и просто в хозяйском лицезрении красот Парижа (который, слава Богу, французы не подвергли сожжению). Александр I преуспевал в этом больше других. Он бывал всюду, осматривал все — от Академии наук до лечебниц для умалишенных (парижане острили, что после его посещений число женщин, сошедших с ума, возросло).

Ощущая себя Агамемноном (царем царей), российский самодержец делал все, что называется, в свое удовольствие, никому не подыгрывая и вынуждая всех приспосабливаться к нему. Так, он обрадовал роялистов, устроив богослужение на месте казни Людовика XVI, но и шокировал их: 16 апреля навестил в Мальмезоне экс — императрицу Жозефину (гуляя по парку, долго беседовал с ней наедине, очарованный ее «кротостью» и «покорностью судьбе» [1371] Кастело А. Жозефина. СПб., 1994. Т. 2. С. 332–333. ). Испортил новоявленному Агамемнону парижские впечатления его визит в Дом инвалидов — к ветеранам Наполеона (и туда его занесло). Он заговорил с изувеченным в сражениях рядовым солдатом, «порадовав» его вестью о мире и о возвращении Бурбонов. «Недоброе дело вы учинили, — ответил царю солдат. — Без нашего императора Наполеона нет и Франции!» [1372] Шильдер Н. К. Вел. кн. Николай Павлович с 1814 по 1822 гг. // Русская старина. 1901. № 6. С. 451.

Здесь уместно сказать, что к восстановлению власти Бурбонов (это и было второй заботой союзных монархов) Александр I относился сдержанно. по-видимому, лагарповский заряд отвращал его симпатии от средневекового, архаичного, хотя и легитимного режима. Кстати, Фредерик Цезарь Лагарп был опять рядом с Александром. Он приехал к царю в январе 1814 г. и уже три месяца не разлучался с ним как его личный советник. 10 апреля Александр демонстративно пожаловал ему высший орган Российской империи — Св. Андрея Первозванного (кавалерами которого не могли быть лица чином ниже генерала), хотя Лагарп имел в России только чин полковника.

Лагарп настойчиво «тянул Александра в сторону Бернадота» [1373] Николай Михайлович, вел. кн. Цит. соч. Т. 1. С. 149. . Сам Александр не возражал в принципе против «шведского француза», готов был посадить на трон Франции даже Евгения Богарне [1374] См.: ВПР. Т. 7. С. 790; Манфред А. 3. Цит. соч. С. 661. (лишь бы сгинул Наполеон!). В штаб — квартире союзников Франц I стоял за регентство Марии-Луизы, Фридрих — Вильгельм III — за любой вариант без Наполеона и только Р. Каслри — категорически за Бурбонов. К поддержке Бурбонов подталкивали царя близкие к нему эмигранты, в первую очередь — земляк и личный враг Наполеона К. О. Поццо ди Борго. Но решающим образом повлиял на Александра все-таки Талейран: этот, по выражению Эмиля Людвига, «хромоногий Мефистофель», склонил «Агамемнона» к признанию Бурбонов непререкаемым аргументом: «Регентство или Бернадот — интрига. Только Бурбоны — принцип» [1375] Шильдер Н. К. Цит. соч. Т. 3. С. 216; Богданович М. И. История войны 1814 г… Т. 1. С. 570. .

Ради соблюдения этого принципа — легитимизма — Александр I стерпел даже болезненное унижение, которому подверг его Людовик XVIII при первой встрече, еще на пути к Парижу, в Компьене: король уселся в кресло, а «царю царей» предложил стул, чем не просто его обидел, а навсегда испортил личные отношения с ним [1376] См.: Шильдер Н. К. Цит. соч. Т. 3. С. 227. . Но именно Бурбоны как воплощение феодальной легитимности смогли, что называется, прийтись к масти всех «братьев» — монархов, и Александр вынужден был это признать.

Зато судьбу Наполеона Александр решал, можно сказать, единолично. Притупилось ли в отмщенной душе царя личное чувство ненависти к повергнутому властелину Европы, или он (скорее всего) изобразил себя великодушным, а может быть, как победитель действительно проявил великодушие к побежденному, как бы то ни было, Александр отверг возражения Талейрана, Каслри и даже Меттерниха и принял такое решение: сохранить за Наполеоном императорский титул и предоставить ему в пожизненное владение остров Эльбу, в 50 км от его родины — Корсики. «Талейран с первого же момента боялся этой комбинации, на которую подтолкнул царя Коленкур, настоявший и на сохранении за Наполеоном титула императора и на отдаче ему острова, так близко лежащего и от берегов Франции, и от берегов Италии, т. е. двух стран, над которыми Наполеон долго царствовал» [1377] Тарле Е. В. Талейран. С. 119. .

Александр Павлович предлагал даже Наполеону (в приватном разговоре с Коленкуром 5 апреля) Корсику, но Коленкур заявил, что Наполеон не сможет принять такое предложение, поскольку Корсика является департаментом Франции и поэтому отделять ее от Франции не следует. Тогда Александр сказал: «Ну, — так остров Эльбу» (владение итальянского герцогства Тоскана). Наполеон, выслушав отчет Коленкура о переговорах его с царем, одобрил все им сказанное [1378] См.: Богданович М. И. История войны 1814 г… T. 1. С. 580; Thiers А. Histoire de Consulat et de I’Empire. Р., 1860. T. 17. Р. 762–764; Caulaincourt A. Mémoires. Р., 1933. T. 3: L’Agonie de Fontainebleau. Р., 250. .

Ранее, 2 апреля, в разговоре с тем же Коленкуром о судьбе Наполеона Александр сказал даже так: «Пусть он примет руку, которую я предлагаю ему, пусть удалится в мои владения, и он найдет там не только щедрое, но и сердечное гостеприимство. Мы дали бы великий пример миру: я — предложив, а Наполеон — приняв это убежище» [1379] Надлер В. К. Цит. соч. T. 5. C. 70. . Таким жестом независимо от того, в какой мере он был искренним, царь демонстрировал безмерное великодушие, как бы не ведая в чистоте побуждений, что тем самым он безмерно унижает Наполеона. Коленкур был слишком умен, чтобы принять всерьез такое предложение.

Наполеон первые пять дней после отречения не походил на себя. Одиноко, как неприкаянный, бродил он по залам огромного дворца Фонтенбло, не замечая всегда готовых помочь ему слуг. 11 апреля он согласился — как частное лицо — подписать договор с четырьмя великими державами (Россией, Австрией, Пруссией, Англией) о том, что он вступает в пожизненное владение островом Эльба, сохраняя при этом императорский титул. Лорд Р. Каслри протестовал против незаконного, на его взгляд, именования в договоре генерала Бонапарта императором Наполеоном. «Протест этот не был тогда принят во внимание, — писал об этом в 1895 г. американский историк Виллиан Слоон, — но до сих пор еще очень многие из выдающихся англичан называют более великого из двух царствовавших во Франции Наполеонов просто — напросто Бонапартом» [1380] Слоон В. Новое жизнеописание Наполеона I. M., 1997. T. 2. С. 556. .