Максим Грачёв - Япония в эпоху Хэйан (794-1185)

Говорят, что статуи Будды в храме Кофукудзи символизируют собой Чистую землю бодхисатвы Мироку: статуя Сяка в Золотом зале, две статуи бодхисатвы Каннон, исцеляющие сердца людей, рядом со статуей Мироку. В зале для лекций расположены статуи Будды Амида, бодхисатв Каннон и Кокудзо. В Южном круглом зале — бодхисатва Каннон Фуку и четырех небесных царей-хранителей буддизма. В Западном золотом зале с надписью перед входом стоят статуи Сяка и одиннадцатиликой Каннон. В Восточном золотом зале — статуи Будды Якуси и двенадцати божеств-охранителей буддизма, бодхисатвы Солнечного и Лунного света. В Северном золотом зале стоят статуи Будды Мироку, четырех божеств-охранителей буддизма, Ананды и Махапашьяка. В трапезной располагается статуя тысячерукой Каннон.

40. Родовые храмы дома Фудзивара.

Фудзивара начали [создавать родовые храмы] еще в древности. Говорят, что Фудзивара-но Каматари [1146]участвовал в возведении храмов Кофукудзи и Хокэдзи, а также больницу для бедных Сэякуин. Фудзивара-но Фухито [1147]руководил постройкой усадьбы Саодоно. При Фудзивара-но Фуюцугу [1148]была создана Кангакуин — родовая школа дома Фудзивара и началось строительство Южного круглого зала в храме Кофукудзи. При Фудзивара-но Ёсифуса [1149] началось возведение зала для длительных чтений сутр в храме Кофукудзи. Фудзивара-но Мотоцунэ выбрал место для родового кладбища в Кохата. Фудзивара-но Фусасаки [1150]своими руками создал статуи бодхисатвы Каннон Фуку и четырех небесных царей-защитников буддизма. Фудзивара-но Тадахира приказал возвести храм Хосёдзи, Фудзивара-но Моросукэ — храм Рёгонъин, Фудзивара-но Канэиэ — храм Хокоин, а Фудзивара-но Мититака — храм Сякудзэндзи. Фудзивара-но Митинага повелел построить пагоду в Кохата и зал для чтения сутр, а также храм Ходзёдзи. Фудзивара-но Ёримити участвовал в постройке Бёдоин.

41. Надпись на мече Сётоку-тайси [1151] в четыре иероглифа.

«Лес имбиря Огненной крысы» — инкрустация на обратной стороне меча. Это значит — перережем горло министру Мононобэ-но Мория [1152].

42. Надпись на дощечке, сделанная Кобо дайси и указывающая, что здесь захоронена чудотворная жемчужина, исполнительница обета.

Говорят, что на дощечке, указывающей, что здесь захоронена чудотворная жемчужина, исполнительница обета, Кобо дайси написал: «Гора в Муро устремляет все свои помыслы к пикам, бамбуку, глазам, дну, земле, сердцу и воде». Эту надпись невозможно понять и в наши дни.

43. Десять учеников Кобо дайси.

Говорят, что из десяти учеников Кобо дайси пять остались в его храме, а остальные перешли служить в другие храмы. «Содзё» [1153] Синдзэй отправился в храм Сингодзи, «содзё» Синга — храм Дзёгадзи, «содзу» [1154]Дзицуэ — в Тодзи, «содзё» Синдзэн — в Кимбусэндзи, а принц Синнё — в Тёсёдзи.

44. О том, как бродячий монах Дзога бежал впереди «содзу» Дзиэ, чтобы провозгласить о радости [1155].

45. О том, как в храме читали трактат «Вэй ши лунь» [1156] .

Когда монахи читали наизусть трактат «Вэй ши лунь», начав с первого свитка и дойдя до последнего, десятого, под сосной у кельи монаха пресветлое божество святилища Касуга начало танцевать. Было это так трогательно и интересно.

46. О том, как Гэнхин оставил пост «рисси».

Говорят, что Гэнхин впервые был назначен «рисси» в пятом году Конин [1157]. Уходя с поста, он сложил стихотворение: «Умылся в чистом течении реки Мива, дабы к рукавам опять не пристала скверна».

47. О том, как он же уходил с поста «дайсодзу».

Говорят, что Гэнхин, уходя с поста «дайсодзу», сложил такое стихотворение: «В далекой от столицы стране горы и реки чисты, много всего, но не жить мне в твоей столице государь». Еще рассказывают, что когда Гэнхин, покинув столицу, направлялся в провинцию, по дороге ему повстречалась женщина и преподнесла свое одеяние, приложив к нему стихотворение: «Не я дала тебе эти китайские одежды, прекрасные, словно берега реки Мива, и не я их получила от кого-то».

48. О силе веры моего умершего отца Оэ-но Нарихира [1158] .

Некто рассказывал [1159]: «Мой отец был верующим человеком. Каждый день, не ленясь, он усердно молился и читал сутры. Это так и одновременно не так. Вера его была очень крепкой, об ином отец и не думал. Еще нужно сказать, что отец часто молился. Обычно он был одет в простую, словно у монаха одежду — каригину с мягким воротником, в руках у него были четки с пятьюдесятью жемчужинами. Он не спорил о том, что нельзя есть рыбу, а необходимо употреблять только овощи. Хотя он и ел источающее противный запах мясо, он всегда говорил своим ученикам: „Помогите учителям — Конфуцию и его ученику Янь Юаню [1160]. Отец всегда раскрывал один из древних свитков и начинал подправлять какой-нибудь уже затертый участок. На каждом свитке он оставлял свою печать, и относился к ним с необыкновенным почтением. Кто-то спросил у него, почему он все так делает, и отец ответил, что ему поручена вся библиотека дома Оэ“».

49. О том, как Оэ-но Токимунэ [1161] не мог прочитать сутру.

Некто рассказывал: «Токимунэ совсем не мог читать сутры. Он только научился читать пятый, седьмой и восьмой свитки сутры „Ханнякё“. Да и то произносил имя Каннон как Канъин, а зачастую называл Каннон „Хотарасан“».

Глава 1.

1. О том, как государь Монтоку [1162] хотел передать правление принцу крови Корэтака [1163] .

Говорят, что государь Монтоку хотел передать правление принцу крови Корэтака. Всеми делами Поднебесной руководил тогда Главный министр Фудзивара-но Ёсифуса, он был первым среди подданных государя. Рассказывают, что прошло несколько месяцев, пока Ёсифуса смиренно думал над этим, не смея высказать свое мнение. Он молился божествам, прибегал к тайным обрядам, взывал к всесильному Будде. «Содзё» [1164]Синдзэй молился за воцарение принца крови Корэтака, а «содзу» [1165]Синга молился о здоровье наследного принца Корэхито [1166]. Они отдавали все силы молитвам, испытывая, одновременно, друг к другу ненависть.

2. О том, что государь Ёдзэй [1167] держал тридцать лошадей.

Говорят, что государь Ёдзэй построил у себя во дворце конюшню, там он обычно держал тридцать лошадей. Эта конюшня называлась Северный павильон.

3. О том, как государь Рэйдзэй [1168] пытался развязать веревочку от ящичка с яшмовым ожерельем.

Правый министр Фудзивара-но Санэсукэ [1169]рассказывал, что однажды, во времена правления государя Рэйдзэя, Фудзивара-но Канэиэ что-то словно тянуло во дворец. Когда он выехал из своей усадьбы, к нему навстречу был отправлен человек, который и поторопил его скорее прибыть во дворец. Во дворце Канэиэ спросил у «нёбо» [1170], что же случилось, и «нёбо» поведала, что государь сейчас в своих покоях и что он пытается развязать ящик с «магатама». Канэиэ испугался и приказал открыть двери в высочайшие покои. Оказалось, что государь, как и сказала «нёбо», пытался развязать веревочку, завязывающую ящик с яшмовым ожерельем-«магатама». Канэиэ подошел к правителю, отобрал ящичек и завязал веревочку как прежде [1171].