Ричард Вайнен - Долгий '68: Радикальный протест и его враги

Дэйли хотел сделать так, чтобы между съездом и уличными демонстрациями не было ничего общего. Тяжелые на руку охранники с враждебностью воспринимали всякого, кто не казался им поклонником Хэмфри — даже если это были аккредитованные делегаты. Охрана утащила Дэна Разера, телеведущего CBS, прямо во время выступления в прямом эфире. Абрахам Рибикофф, 58-летний сенатор, завершил выдвижение Джорджа Макговерна словами: «С Макговерном на президентском посту мы не увидели бы гестаповских приемов на чикагских улицах». Слова, которые Дэйли прокричал в ответ, потонули во всеобщем шуме, но некоторые утверждали, что они звучали так: «Пошел на хер, еврейский сукин сын!»

Окончательная номинация Хэмфри пришлась на тот самый момент, когда телекомпании стали получать кассеты со съемками уличного насилия, происходившего 40 минут назад. Некоторые из них прервали трансляцию выдвижения, чтобы выпустить в эфир эти записи. Съезд погрузился в хаос: некоторые делегаты начали петь гимн протестного движения «Мы преодолеем!», в то время как на сцене разместили оркестр, который должен был заглушить это пение. Обе стороны проиграли. Джонсону и Дэйли удалось расстроить планы большей части Демократической партии, но зато полицейское насилие настроило либералов против самогó демократического истеблишмента. В то же время демонстрации ожесточили значительную часть «средней Америки» против каких бы то ни было демократов вообще. Никто не решился бы назвать итоги съезда триумфом Хэмфри.

После чикагского съезда восемь человек, включая Деллингера, Хайдена, Хоффмана, Рубина, Дэвиса и Сила, были привлечены к суду. Сил добился отдельного судебного разбирательства и в итоге получил срок за оскорбление суда. Судья и прокурор в ходе заседаний применяли довольно необычные юридические приемы: в какой-то момент Силу даже пришлось сидеть на скамье подсудимых связанным и с кляпом во рту. В конце концов, пятеро из обвиняемых получили тюремные сроки. Эти приговоры были отменены апелляционной инстанцией, а дальнейшие обвинения в неуважении к суду не повлекли за собой тюремных сроков. Хоффман и Рубин рассматривали процесс в качестве важного элемента политического спектакля, хотя для других он был просто изнурительной и гнетущей потерей времени.

Том Хайден позднее обозначил разницу между двумя видами насилия: тем, которое в 1968 году причинила ему полиция, и тем, с которым он соприкоснулся в начале десятилетия, будучи активистом движения за гражданские права. Отстаивание гражданских прав сталкивало протестующих с властями штатов и местными филиалами Демократической партии, но при этом активисты считали, что их в какой-то мере поддерживает федеральное правительство. Теперь же насилие применяли силы правопорядка крупного города в северном штате, причем оно поддерживалось политиками, близкими к Белому дому.

Хайден также понимал, что ни он сам, ни кто-то другой не мог контролировать движение, от имени которого он иногда выступал. Он чувствовал, что среди левых зрели новые настроения, которые он не разделял. В них было больше идеологичности и меньше человечности. «Студенты за демократическое общество» теперь распались на две фракции, каждая из которых в 1962 году считалась бы крайней. Одна из них была связана с Прогрессивной рабочей партией — ПРП (Progressive Labor Party), которая откололась от Коммунистической партии США и просочилась в СДО после того, как организация отменила запрет — и без того почти не соблюдавшийся, — на прием в свои ряды коммунистов. ПРП состояла из правоверных маоистов, которые презирали контркультуру и стремились подбить на революцию американский рабочий класс — хотя их связи с реальным рабочим классом ограничивались незначительными контактами с представителями швейной промышленности Нью-Йорка (см. главу 9). Другую фракцию представляло Революционное молодежное движение — РМД (Revolutionary Youth Movement), которое подчеркивало важность интернациональных аспектов борьбы и с почтением относилось к «черным пантерам». Само РМД, в свою очередь, тоже подразделялось на две фракции, наиболее радикальной из которых стали настаивающие на вооруженной борьбе «Синоптики». Во время своей конференции, состоявшейся в июне 1969 года в Чикаго, организация «Студенты за демократическое общество» раскололась на две структуры, каждая из которых претендовала на прежнее название. Революционное молодежное движение присвоило себе архив и членские списки, хотя большинство собравшихся тогда делегатов поддержали Прогрессивную рабочую партию. К тому времени некоторые члены СДО уже негодовали по поводу чехарды внутри собственной организации, и на последнем ее съезде группа делегатов предложила избрать в качестве лидера помойное ведро.

Люди, участвовавшие в американском 68-м, нередко приходили к осознанию следующего парадокса. С одной стороны, радикалы в Соединенных Штатах могли записать себе в заслугу довольно многое. Они сыграли важную роль в переосмыслении расы в Америке. Они смогли настроить большинство американских граждан, и в особенности образованную молодежь, против войны во Вьетнаме. Они создавали свои организации в самых недружественных к ним местах, включая Университет Джорджии, где в начале 1960-х студенты проводили кампании против расовой интеграции 79. Они помогли разрушить президентство Линдона Джонсона. Но, с другой стороны, в Америке гораздо чаще, чем в иных странах, 68-й называют «провальным». Один из американских историков писал по этому поводу:

«В отличие от стран вроде Франции и Чехословакии, где удалось мобилизовать большие сегменты общества за пределами академического мира, протесты в Соединенных Штатах так и не смогли приблизить фундаментальные политические трансформации. Даже взятые в совокупности, американские протестные движения — антивоенное, студенческое, правозащитное, черное и поднимающееся мексикано-американское — оставались слишком незначительной, маргинальной и рассеянной силой, не способной угрожать основам социального порядка» 80.

Отчасти это ощущение провала коренилось в одном-единственном слове: Никсон. Именно Ричард Никсон победил на президентских выборах в декабре 1968 года. Сам по себе факт политического поражения не был для «людей 68-го» чем-то необычным — французы столкнулись с победой голлистов на парламентских выборах уже в июне, а чехи пережили вторжение стран Варшавского договора в августе. Победа Никсона, однако, оказалась особенно болезненной для его врагов. Именно они нанесли огромный ущерб его предшественнику, и поэтому предвыборная кампания Никсона в значительной мере выстраивалась на мобилизации против радикализма. На митинге, который он устроил в Чикаго сразу после Демократического съезда 1968 года, его приветствовала толпа в 400 тысяч человек. Интересно, что политическая программа Никсона в какой-то мере была скорректирована протестами 68-го. В частности, антивоенное движение стало одним из факторов, убедивших его в том, что Соединенным Штатам нужно уйти из Вьетнама 81. Таким образом, одним из результатов 68-го в США стало то, что движение, которое, по крайней мере на ранних этапах, провозглашало «идеализм» и «искренность», в конечном счете пришло к компромиссу с людьми, которыми двигал циничный реализм.