Миртл Либерман - Сэкигахара: фальсификации и заблуждения

Итак, Като и Кониси сотрудничали в Корее, а рассорились уже в самом конце войны. Когда Кониси ушел на Сэкигахару, Като остался дома, дождался, когда объявят победителя, и начал грабить замки побежденных. Като уже знал, что Кониси не вернется.

Зато Татибана вернулся домой и защищал свой замок от нападения соседей — Набэсимы и Като. Однако Татибана не прославился как личный враг Като: драматурги выбирали на эту роль Исиду и Кониси. Например, во 2-м году Мэйдзи поставили пьесу следующего содержания:

Кониси Юкинага из личной неприязни решил испортить отношения Като Киёмасы с Хидэёси. Для этого он договорился с Исидой Мицунари, и тот оклеветал Киёмасу.

Когда Като Киёмаса вернулся из Кореи, Хидэёси отказался его принять, потому что получил клеветнический отчет. Киёмаса попросил Маситу Нагамори ходатайствовать за него. Нагамори отказался, говоря: «Ступай к Мицунари и признай свою вину».

«Через мой труп», — гордо ответил Киёмаса и уехал домой: Хидэёси отправил его под домашний арест.

В июле 1596 г. в Киото и окрестностях случилось сильное землетрясение, сопровождаемое сильным ветром. Замок Фусими был разрушен, погибло несколько сот человек.

«Пусть это нарушение, — сказал себе Киёмаса, — но я должен поехать туда и навестить Хидэёси». Так говоря, во главе двухсот солдат, он отправился в Фусими. Когда он прибыл, он нашел Хидэёси сидящим с женой на циновке возле замка.

Хидэёси поднял глаза, и, используя имя, под которым он знал Киёмасу в детстве, сказал: «Тора, как быстро вы приехали!» Использование этого имени положило конец всему чувству отчуждения; и, подойдя к Хидэёси, Киёмаса свободно рассказал ему обо всем, что произошло. Он напомнил ему о своих былых заслугах и убедил его, что отчет, который ему подали, был низкой клеветой. После чего Хидэёси повернулся к своей жене и сказал: «Такой здоровый парень, а после тяжелого похода так сильно изменился! Как загорел, как похудел!» Таким образом говоря, он поставил его охранять ворота замка. Вскоре после этого прибыл Мицунари со свитой. Но Киёмаса запретил им входить в замок.

Хидэёси был очень привязан к Мицунари, поэтому он приказал Киёмасе впустить его, хотя всех остальных он не пустил.

После этого Киёмаса громким голосом крикнул одному из своих вассалов: «Пропусти этого мелкого прихлебателя».

На следующее утро Хидэёси послал за Киёмасой и уважительно его расспрашивал про войну в Корее. Под конец разговора, со слезами на глазах, Хидэёси сказал: «Тора, ты воспитывался в моем доме, когда был ребенком, и ты во многом похож на меня. Ужасно, что нам приходится разлучаться».

С этого времени они дружили сильнее, чем раньше.

Оба этих человека были наделены великодушием, которое характеризует настоящих героев. Если бы у любого из них не было такого качества, клеветнический донос бы навсегда испортил отношения между ними. Именно поэтому Киёмаса смог простить Хидэёси травму, которую тот нанес ему, поверив в отчет, который во всех отношениях противоречил былым подвигам Киёмасы.

И именно с этого момента, с другой стороны, такой гордый и энергичный правитель, как Хидэёси, смог признать, что напрасно дал ход доносу, и он осознал свою неправоту и признал перед подчиненными, что, вопреки присущей ему щедрости, оказался неспособен противостоять инсинуациям человека, который был не менее искусным в сочинении клеветы, чем в грубой лести.

В эдоском театре использовались образы исторических лиц под искаженными именами, что помогает отделять фантазии драматургов от других текстов. Например, пересказ эдоской пьесы, в которой Масиба Хисаёси и его вассал Като Масакиё спасают сына Асикаги Ёситэру, публиковался именно как пьеса [137, с. 54]. Зато содержание мэйдзийской пьесы с настоящими именами приняли за факт.

Миф:

Когда Мори Тэрумото попытался завербовать Като Киёмасу, тот прислал гонца и потребовал дать ему провинцию Ямато, чтобы было чем кормить солдат. В провинции Ямато уже сидел Масита Нагамори, и западный главнокомандующий отказался выселять оттуда Маситу по указке Като — так и не смог его завербовать.

Факт:

Нет письменного ответа Като Киёмасы на письмо Мори от 15.07, поэтому нечем подтвердить данный эпизод. Впрочем, прецеденты имелись в изобилии: Хидэёси выделял своим гостям-даймё окрестные села — кормовую базу на время их пребывания в Киото [174, с. 135–136].

Масита Нагамори правил не всей провинцией Ямато. Там большая часть территории — житницы тайко.

Интересен контраст с другим мифом, что Токугава предлагал Като забрать себе житницу тайко на Кюсю, а тот отказался, сказав, что это собственность Хидэёри.

Главная претензия клана Мори к сёгунату — Токугава Иэясу пообещал не трогать их земли, но обманул. Отмечают хитрость Токугавы, который не предоставил Киккаве свою личную подпись: вся переписка велась через посредников, поэтому Токугаве было легко нарушить чужие обещания.

Киккава сдался и был не в том положении, чтобы требовать подпись восточного главнокомандующего. Из письма Мори от 25.09.1600 следует, что победители не удостаивали Киккаву аудиенции. Мори писал Киккаве, что может рассчитывать только на него: Курода и Фукусима вызвались защищать дом Мори, но они независимые даймё и поэтому ненадежны.

Фукусима Масанори прибрал к рукам значительную часть конфискованного удела Мори — провинцию Аки с новым замком Хиросима, а Курода Нагамаса взял себе бывший удел Кобаякавы с торговым городом Хаката. Обогатившись за счёт бывших земель клана Мори, Курода и Фукусима поднялись в рейтинге богачей выше Мори и Кобаякавы.

Фукусима Масанори в Аки занялся укреплением речных берегов и строительством приграничных фортов против обедневшего Мори. Тот уже успел собрать урожай и потратить на войну. По тогдашнему обычаю, уезжающий даймё должен был оставить урожай новоприбывшему. Фукусима потребовал вернуть ему долг 160 тыс. коку, и Мори заявил Куроде Камбэю, что платить нечем: он вернет Токугаве Иэясу эти две провинции, а сам станет ронином. Камбэй возразил, что две лучше, чем ничего, и Мори договорился следующие 10 лет платить в рассрочку (« Масуда Мотонага обоэга-ки »). В 1-м месяце 1601 г. он выплатил Фукусиме 20 тыс. коку риса, потом 300 серебряных монет.

«В прошлом году я о вас очень сильно позаботился, — писал Фукусима Киккаве и Фукухаре. — Вы забыли? Что за пренебрежение с вашей стороны? Я вам напоминаю, а от вас нет ответа. Поспешите и выплатите мне долги».

«Мы пришлем 20 тыс. коку в следующем месяце, — отвечали ему, — подождите сбора урожая» [82].

Фукусима воровал у Мори крестьян и грузы, принимал на службу беглых самураев и отправлял служить в укреплениях, которые возводил на границе с Мори. Неудивительно, что именно Мори донес сёгуну на Фукусиму, который восстанавливал замок после тайфуна, проигнорировав приказ ускромнить резиденцию. В реестре « Онэйроку », вышедшем в XIX веке, указывается причина наказания — неподчинение приказу сёгуна. Хидэтада перевел Фукусиму в удел, оцененный в 50 тыс. коку — Каванакадзима и Этиго Уонума, где месторождения серы и серебряный рудник Уэда Гиндзан.