Миртл Либерман - Сэкигахара: фальсификации и заблуждения

Самый известный бой начался во время переговоров в храме Гогандзи — пока господа дрались внутри храма, вассалы убивали друг друга снаружи и потом гнали вассалов Уцуномии до их замка, взяли замок и распяли семьи гарнизона. Цуру с тринадцатью служанками сбежала из дома Куроды, но их поймали и распяли.

В этом храме рассказывают следующий миф: на стене храма регулярно появлялось кровавое пятно — знак, что души убитых возмущены. Сейчас храм Гогандзи полностью выкрашен в красный цвет в память об этой резне. Род Курода прервался из-за проклятий рода Уцуномия, защищавшего эту землю 400 лет: те наследники фукуокских даймё, что сейчас живут, происходят от приемных сыновей; прямая линия — только женская.

Хидэёси конфисковал у Куроды Камбэя часть удела, объявив, что тот не справляется с управлением, да еще и исповедует христианство. Фройс писал в «Истории Японии», что Хидэёси постоянно оскорблял Камбэя, и тот молился о смерти господина [247].

Хосокава Тадаоки оказался основным врагом западной коалиции. В эпоху Мэйдзи Грацию сделали национальной героиней, а Тадаоки так и остался в тени жены. Документы западной коалиции дают понять, что Хосокава и есть организатор путча, требовавший сэппуку чиновников Хидэёси. Нити от путча тянутся в прошлое — к падению Тоётоми Хидэцугу. Хидэёси испортил отношения с рядом даймё из-за подозрений в сговоре с Хидэцугу: Датэ, Могами, Танака, Тодо, Хосокава, Ямаути, Асано, Хорио, Накамура, Гамо — в 1600 г. все примкнули к восточной коалиции.

Падение Тоётоми Хидэцугу повлекло за собой проблемы и у Хосокавы Тадаоки. Он входил в круг приближенных кампаку, увлекавшегося поэзией, театром но и чайными церемониями. Хидэёси потребовал вернуть деньги, растраченные племянником на подкуп сторонников. Поначалу Хосокава просил денег у Маэды Тосииэ, но тот не согласился дать больше 50 золотых монет. Токугава Иэясу помог Хосокаве откупиться, дав 100 золотых («Хосокава но кироку»).

Миф:

Культурный и творческий человек не может быть кровожадным. Такой аргумент приводят, чтобы оправдать Тоётоми Хидэцугу: он не заслуживал прозвище «кампаку-убийца» [161, с. 74–78], потому что интересовался искусством.

Факт:

Его приближенному Хосокаве увлечение изящными искусствами не помешало в 15 лет совершить о-тамэси на девяти трупах [285, с. 5]. Хосокава Тадаоки воплощал собой идею, что уважающий себя самурай владеет воинскими и изящными искусствами ( бу и бун ) в равной степени. Кромсание же трупов — о-тамэси — представляло собой психологическую подготовку воина.

Алессандро Валиньяно:

Они убивают по любому поводу и крайне жестоко. Убивают вассалов из — за мелочей. Более того, они перерезают горло и разрубают тело пополам по талии, как будто режут свиней. Они не относятся к убийствам серьезно. Вот почему многие из них убивают прохожих, чтобы проверить качество нового меча, если не боятся возмездия. Они поджигают частные дома и даже храмы. Они с готовностью совершают самоубийство, чтобы продемонстрировать свой гнев, чтобы не потерять свою честь или не быть захваченными врагами.

Бернардино де Авила Г ирон, испанский торговец:

Они необычайно неблагодарны. Требуют привилегий и тут же забывают об этом. Более того, они требуют больше привилегий. Как правило, они жестокие, хладнокровные, ненасытные и скупые. Все их повадки злобные, нечестные, оголтелые и непорядочные. Они все время лицемерят.

Он же:

Я был свидетелем, как человека мечом разрубили пополам. Это было чрезвычайно жестоко. Карая человека смертью, они сначала ломают шею, как будто она не из кожи, мяса, нервов и костей, а из мягких стеблей. Шею сломали рукой, а не мечом. Таково искусство тамошних палачей. Более того, не только палачи, но и все японцы владеют этим искусством.

Вот почему мы можем сказать, что все японцы — палачи. Сломав шею, они рубят и режут тело мечом, нанося множество ударов в разные части тела, и заново сшивают труп. Они режут неповрежденную часть тела, чтобы проверить качество нового меча.

Луис Фройс:

Стать палачом — самое бесчестное дело для нас. Но в Японии даже благородные люди самолично совершают казни и гордятся этим [266, с. 54].

Иезуиты считали Хосокаву Тадаоки самым брутальным самураем во всей Японии. На службе у Оды он получил выговор за то, что перерезал сдавшийся гарнизон. После ликвидации Оды Хосокава Тадаоки взял замок мужа своей сестры, перерезал гарнизон, и сестра выбежала навстречу к брату и ударила его ножом, метя в глаза. Тадаоки увернулся, и у него остался шрам на носу. Зарезал слугу, бросил его голову на колени Грации и вытер окровавленный меч об ее платье. Самолично обезглавил 36 проштрафившихся вассалов по числу 36 поэтов-классиков. Той же недрогнувшей рукой сделал колоду золоченых карт «Сто стихотворений ста поэтов» и подарил Грации. Ему приписывается изготовление деревянной фляги в форме баклажана и роспись на потолке микоси — паланкина для синтоистских божеств.

В отношении к христианству чутко колебался вместе с настроениями власть имущих. Узнав, что Хидэёси издал указ против христианства, Хосокава наказал крещеных служанок Грации: одной отрубил уши и нос, другим отрезал волосы, и выгнал служанок из дома. Так сама Грация жаловалась иезуитам [181, с. 415–416]. Видя, что запрет на христианство оказался формальным, Хосокава восстановил часовню Грации. Приглашал иезуитов проводить заупокойные службы по Грации и сам на них присутствовал, заявляя, что креститься ему мешает только требование моногамии. Когда репрессировать христиан стало обязательно, Хосокава предлагал своим подданным раскреститься и наказывал за сопротивление. Сам он придерживался школы Дзен.

Мори проиграл Токугаве войну и получил от него ярлык. Однако восточники не получали подобных ярлыков — например, Фукусима Масанори и Ямаути Кадзутоё договаривались устно. Токугава не имел права раздавать ярлыки с красной печатью, пока у них с Фукусимой и Ямаути был общий сюзерен — Хидэёри. Победители не получили новые земли в награду от Токугавы; они сами их взяли.

Господин обеспечивает самурая земельным наделом за службу; поскольку Хидэёри не мог гарантировать им земли, вассальные отношения с домом Тоётоми фактически завершились. Даймё прекратили платить в Осаку налоги ( нэнгу ). Сёгун им не запрещал. После Сэкигахары оставались желающие платить налоги в осакскую казну. Этими плательщиками были не даймё, а более скромные вассалы Тоётоми, управлявшие земельными наделами от сотен до тысяч коку, в особенности на западе; таким образом Хидэёри получал дополнительный доход впридачу к продукции своих трех провинций.