Виталий Познахирев - Оттоманские военнопленные в России в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Военнопленные Оттоманской империи проживали если не в самих городах, то в пригородах таких городов, как Боровичи, Боровск, Великий Новгород, Витебск, Владимир, Вологда, Вятка (ныне — Киров), Гжатск, Гольдинген (ныне — Кулдига, Латвия), Данилов, Дерпт (ныне — Тарту, Эстония), Елисаветград (ныне — Кировоград, Украина), Жиздра, Калуга, Кишинев, Кострома, Кременчуг, Курск, Лихвин (ныне — Чекалин тульской области), Луга, Миргород, Митава (ныне — Елгава, Латвия), Могилев, Москва, Новая Прага (Кировоградская область, Украина), Одесса, Орел, Полтава, Псков, Ревель (ныне — Таллинн, Эстония), Рязань, Ростов-на-Дону, Симбирск, Тамбов, Тверь, Углич, Харьков, Херсон, Чернигов. И это далеко не полный перечень регионов, в которых турецкие военнослужащие находились в плену в 1877–1878 гг.

Развеивает автор и представление о национальной монолитности Оттоманской армии. среди ее солдат воевали далеко не только турки. В числе военнослужащих турецкой армии действовали албанцы, англичане, арабы, армяне, болгары, венгры, греки, египтяне, курды, лезгины, молдаване, немцы, поляки, румыны, русские, татары, черкесы, чехи, швейцарцы, а также представители других народов.

Представляет интерес и тот факт, что часть военнопленных уже побывала в российском плену еще в период крымской войны 1853–1856 гг. а один из плененных военнослужащих, будучи аскером, т. е. рядовым солдатом, которому на момент пленения было уже 70 лет, побывал в российском плену трижды, в том числе во время Русско-турецкой войны 1828–1829 гг.

Говоря о своеобразии Российско-турецкой войны 1877–1878 гг., нельзя не отметить, что она была войной, в ходе которой периодическая печать, особенно газеты, впервые проявили себя как эффективный инструмент влияния на массовое сознание. в частности, российские газеты красочно описывали многочисленные факты жестокого обращения оттоманских воинов с российскими военнопленными. Это в значительной мере влияло на отношение различных социальных групп россиян к турецким военнопленным и к войне в целом. Однако война, как и сама жизнь, очень противоречива. среди россиян было немало и тех, кто с симпатией и состраданием относился к турецким военнопленным, оказавшимся на чужбине. нередко российские женщины влюблялись в турецких военнопленных, вступали с ними в близкие отношения. случалось, что в результате такого сближения, если турецкие военнослужащие принимали православие, создавались семьи, появлялись законнорожденные дети.

В книге дается многоплановая характеристика турецким военнопленным. Отмечается, что в целом они вели себя в плену очень дисциплинированно. проявляли покорность судьбе, были лояльны по отношению к населению и к тем, кто их охранял, стойко переносили тяготы плена. историкам той войны неизвестно ни одного случая попыток побега турецких военнослужащих из российского плена. Это говорит о том, что российские власти делали многое для того, чтобы аскеры и офицеры не испытывали в плену каких-либо притеснений. нижние чины, как правило, содержались в условиях, соответствовавших необходимым санитарным нормам, питались не хуже, чем российские солдаты и унтер-офицеры. Что же касается турецкого офицерства, то все они снабжались российским денежным довольствием, что позволяло каждому офицеру Оттоманской армии полностью обеспечивать себя хорошим питанием и личными принадлежностями. не случайно, газеты писали о том, что когда наступило время возвращения военнопленных на родину, многие из них благодарили местных жителей, а господа офицеры даже наносили визиты вежливости тем офицерам и чиновникам, которые обеспечивали их стабильное пребывание в плену. Но во время чтения книги ни у кого из читателей, вероятно, не сложится впечатление, что российский плен был своеобразным курортом для пленных. Часть турецких военнослужащих заболевала, многие из них умирали. Медицинское обслуживание в России находилось на невысоком уровне. нередко лечением турецких военнопленных занимались их же медики, находившиеся в плену.

Кстати, каждый турецкий военный врач в то время получал ежемесячное денежное вознаграждение, которое было несколько выше, чем содержание российских генералов. Таков был стимул, позволявший не допустить развития инфекционных заболеваний среди военнопленных.

В книге обращено внимание и на то, что отношение российских солдат и офицеров к своему противнику было очень сложным. Разумеется, были ненависть, неприязнь, осознание культурной, национальной и религиозной «пропасти». но было и другое. Было понимание того, что противник сражается храбро, стойко и отважно. Турецкое офицерство воспринималось их русскими коллегами нередко как «бедовый народ». и было в этом немало уважения и приязни. А российские солдаты открыто восхищались талантами и смелостью маршала Осман-паши. Даже в шутку поговаривали, что «хотя он и нехристь», надо бы наградить его георгиевским крестом. В сознании многих российских нижних чинов в ходе боевых действий прочно засела мысль о том, что аскеры — такие же солдаты, как и они сами. При этом, что удивительно, болгарские единоверцы нередко воспринимались как воры и жулики.

Любопытное авторское наблюдение: за всю войну российские военнослужащие так и не придумали какое-нибудь обобщающее оскорбительное прозвище оттоманским воинам. Турецких солдат чаще называли просто «турка». Иногда им давали прозвище «крот», но это было, скорее, проявлением уважения к противнику, поскольку турецкие солдаты на удивление быстро и качественно умели окапываться в боевой обстановке.

По утверждению В. В. Познахирева, русские люди очень дифференцированно относились к военнопленным, различая их по национальному и культурному признакам. Больше всего не любили пленных англичан, курдов и поляков. Природа нелюбви к полякам очевидна. Она — следствие многовекового противостояния двух народов и двух государств; следствие взаимной боли, причиненной в процессе долгого соперничества. В то же время россияне весьма симпатизировали египетским военнопленным Оттоманской армии. В них ценились высокая образованность, товарищеская взаимопомощь, подчеркнуто уважительное отношение к военной форме, отданию воинской чести и дисциплинированность в целом.

В издании есть сведения и о некоторых турецких военнопленных, оставшихся навсегда в России. география их судеб довольно широка, хотя сами судьбы детально проследить невозможно.

Уделив много внимания вопросу пребывания оттоманских военнослужащих в российском плену, автор нередко сообщает совершенно неожиданные сведения. в частности, неожиданными и совсем необъяснимыми кажутся сведения о том, что турецкие нижние чины, находясь в плену, проявляли огромную инициативу в оказании помощи населению при тушении пожаров. Причем выступали они в роли пожарных совершенно бесплатно и по личному желанию.

Читать дальше