Александр Сидоров - По тундре, по железной дороге: И вновь звучат блатные песни!

Кроме того, «Таганка» написана в стиле танго — это достаточно очевидно. Но самые ранние упоминания о танго в России датируются 1913 годом (хотя в Европу мода на эту музыку и танец пришла из Аргентины несколькими годами раньше). Так что вариант с авторством Гольц-Миллера не проходит.

Другую историю поведал Михаил Шуфутинский в интервью «Я никакой не мачо»: «В 1990 году в Риге ко мне пришёл человек прямо перед концертом. Принёс рукописную общую тетрадь. И говорит, что многие годы он записывал песни Рижского централа. И там была “Таганка”, датированная 32-м или 34-м годом. И автор песни был в этой тетрадке написан. Перед самым выходом на сцену я просил его оставить тетрадь, но он не согласился. Тогда я попросил, чтобы он подошёл после концерта, хотел уточнить автора и текст. Он сказал, что придёт… И не пришёл… Это была та самая песня… Значит, всё-таки автор был, не может быть, что эта песня народная. Я не верю в народность песен».

Ну, вообще-то автор есть у любой песни, в том числе и у народной. А не верить в «народность» песни — это примерно то же самое, как не верить в электричество (чем грешила «ничья бабушка» в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова)… В целом история мутная. Во-первых, неясно, записана ли песня в тетрадь в 1932-м или 1934 году или же записана позже, но помечена этими датами со слов исполнителя. Во-вторых, за многие годы исследований «низовой» песни я убедился, что у многих таких произведений существует до десятка «авторов».

Кое-кто предполагает, что Шаляпин, выступая перед арестантами Таганской тюрьмы в 1906 году (факт реальный), мог исполнить первоначальный вариант «Таганки». Ну, это даже на версию не тянет.

Так что перейдём к версии, автор которой свои изыскания единственно верными, окончательными и бесповоротными. [17] «Так что перейдём к версии, автор которой свои изыскания единственно верными, окончательными и бесповоротными.» — Так в оригинале. Возможно не хватает слова “считает”. (Прим. верстальщика fb2) Подписывается этот автор как Ян Павловский (настоящее имя — Яков Попов). В своём труде «Таганка: тюрьма и песня», размещённом на портале «Шансон», Павловский утверждает, что «Таганка» — переделанное танго «Тамара» польского композитора Зигмунта Левандовского, слова Збигнева Мацейовского, в исполнении популярного польского певца 30-х годов Адама Астона. Танго было написано Левандовским для ревю «Весна и любовь» в варшавском театре «Голливуд». В 1933 году песня была записана на пластинку фирмой «Сирена-Электро» и пользовалась огромной популярностью в Польше.

Правда, автор исследования о том, как «Тамара» превратилась в «Таганку», делает оговорку: «Танго “Тамара” не было известно в СССР, оно не выпускалось на пластинках, не переводился его текст». Вопрос: как же оно стало популярным в советской арестантской среде? У Павловского есть однозначный ответ:

«Как мог поляк угодить в Таганку? Вспомним, при разделе Польши по советско-германскому пакту более 200 тысяч польских военнослужащих всех званий, в том числе около 10 тысяч офицеров были объявлены военнопленными. По решению Политбюро ЦК ВКП(б) все польские военнопленные переданы органам НКВД, во главе которых стоял Лаврентий Берия. Это не соответствовало Гаагской и Женевской конвенциям (военнопленными должны были заниматься армейские), против чего выступали отдельные польские офицеры. Их размещали в нескольких лагерях. Возможно, наш герой — один из них и потому угодил в Таганский централ, для чего пришлось ему прокатиться в столыпинском вагоне. Возможно, он сидел в одной камере с русскими, которые подхватили неизвестную напевную мелодию, помогли подобрать слова, привнесли пикового туза и “по новой”. Ведь в те времена в камерах сидело народа, как в бочке сельдей. Позже, не исключено, с объявлением амнистии поляка выпустили, он был призван в армию Андерса и с ней ушел из СССР… Вот, пожалуй, и всё, что я могу сказать об авторе текста».

Честно говоря, вспоминается до боли знакомое: «Нам кажется, вороне, а может быть, корове, а может быть, собаке ужасно повезло…» Подобные пассажи в серьёзном исследовании недопустимы. Так что от высокой фантазии унизимся до грубой реальности. А в реальности польские военные в основном миновали столичные тюрьмы. В первые же дни после вступления Красной армии на территорию Польши НКВД организует освободительно-приемные (то есть фильтрационные) пункты в районах, где находились конечные станции железных дорог советской колеи — в Ярмолинцах, Каменце Подольском, Олевске, Орехове, Радошковицах, Столпцах, Шепетовке, Тымковичах, Волочисках и Житковичах. Отсюда поляков этапировали прямо в спецлагеря Управления по делам военнопленных при НКВД СССР (создано 19 сентября 1939 года приказом № 0308): Осташков (Калининская область), Козельск (Смоленская область), Юхнов (Смоленская область), Путивль (Черниговская область), Козельщина (Полтавская область), Старобельск (Ворошиловградская область), Южа (Ивановская область) и Оранки (Горьковская область). Затем появились ещё два распределительных лагеря — в Грязовце и Вологде. То есть военнопленные в перечисленные лагеря попадали, минуя московские пересылки. Отметим также, что указанные лагеря создавались не для военнопленных, а для интернированных: ведь формально до ноября 1939 года (т. е. до объявления войны СССР эмигрантским правительством Польши, обосновавшимся в Лондоне) польские военные на территории СССР считались именно интернированными, а не военнопленными.

Конечно, столичные тюрьмы пропустили через себя немало поляков — но несколько иного качества. Юрий Юркевич, сидевший в конце 1930-х годов в Бутырской тюрьме, вспоминал: «Через мою бутырскую камеру прошло множество поляков: журналистов, учителей, ксендзов, всё больше из городов Западной Украины. Рядовых солдат больше посылали в лагеря обычного типа, а офицеров, как рассказывали, отправляли обычно на Новую Землю (имеется в виду, конечно, не архипелаг Новая Земля на советском Крайнем Севере, а вся территория СССР, за исключением Западной Украины и Белоруссии. — А. С. ). Такой же была участь и всех других, служивших в польской армии, — украинцев, евреев, татар, грузин».

Так что чисто теоретически поляки могли занести «Тамару» в советские тюремные камеры. Ну, не военные сочинили, а штатские — какая разница? Хотя, как мы убедимся позднее, как раз Бутырка была центральной тюрьмой НКВД, поэтому могла принимать подобные этапы поляков, а вот Таганка предназначалась для «обслуживания» жителей Московской области.

Но есть вопрос куда более важный, нежели способ доставки польского танго в советские застенки: насколько близка мелодия «Тамары» мелодии «Таганки»? Текст нас интересует в меньшей мере, поскольку есть примеры того, как на известную мелодию сочинялся совершенно новый текст, не имеющий никакого отношения к исходному. Например, мелодию песни «На Молдаванке музыка играет» написала Нелли Касман в 1923 году, автор текста на идиш — её муж Самуил Штейнберг, и этот текст не имеет никакого отношения ни к Абрашке Терцу, который срубил большие бабки и справил на них именинки, ни к Кольке-Ширмачу, который стал «героем стройки в пламени труда».